Читаем без скачивания Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной? - Владимир Фортунатов

К марту 1992 года 85 млн человек (57 %) по своим доходам находились ниже прожиточного минимума, а 28 млн (18,9 %) — ниже физиологического минимума, то есть элементарно голодали.

Хочется еще раз повторить слова Б. Н. Ельцина, сказанные на V съезде народных депутатов РСФСР в ноябре 1991 года: «Хуже будет всем примерно полгода, затем снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами. А к осени 1992 года, как я обещал перед выборами, — стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей». Что же происходило в действительности? Приведем некоторые данные, сведенные в одну таблицу.

Уже через два года после начала радикальных экономических реформ производство основных продуктов питания уменьшилось на 30–40 %, в том числе мяса — на 37 %, молочной продукции — на 63 %. Россия стала закупать около половины потребляемых продуктов питания, а, например, Москва на 70 % стала зависеть от импортного продовольствия.

Простых людей возмущала бесконтрольность новой политической элиты, которая распоряжалась государственной собственностью как своей личной. Происходило постепенное восстановление системы привилегий новой бюрократии, против которой совсем недавно боролись демократы. Резко обострилась криминогенная ситуация. «Гримасы реформ», как когда-то «гримасы нэпа», вызвали разочарование в широких кругах интеллигенции, работников государственного сектора экономики. На эти настроения стали опираться некоторые бывшие сподвижники президента Ельцина, считавшие, что он исчерпал себя, неспособен на созидательную работу. Ряд организаций создал Фронт национального спасения, стала формироваться «державно-патриотическая» оппозиция. Но остановить продолжавшиеся «реформы» оппозиции оказалось не под силу.

Экономическое положение не становилось лучше. В 1994 году производственные инвестиции снизились на 33 %, в 1995 году — еще на 21 %. Ожидаемые иностранные капиталовложения не поступали как из-за нестабильности внутриполитической ситуации в стране, так и вследствие многочисленных сдерживающих факторов, среди которых неповоротливость, необязательность и коррумпированность нового российского чиновничества стали «притчей во языцех». Перебои с выплатой пенсий, пособий, заработной платы преодолевались путем налогового пресса на работающие предприятия, за счет растущей задолженности западным банкам, распродажей государственной собственности. К июню 1994 года чековая приватизация в основном была завершена. Было приватизировано около 75 % предприятий торговли, более 65 % предприятий общественного питания и почти 75 % предприятий сферы обслуживания. В стране появился слой частных собственников. Ими стали несколько миллионов граждан, но отнюдь не десятки миллионов, как провозглашал президент.

В результате либерализации, ваучеризации и приватизации очереди исчезли. Промышленные и продовольственные товары заполнили прилавки магазинов, ларьков и тысяч стихийных рынков. Внутренний рынок во многом заполнился благодаря усилиям «челноков» — мелких торговцев, которые привозили из-за границы небольшие партии товаров. Этой деятельностью занималось около 10 млн человек. Возникли коммерческие предприятия в строительстве, хлебопекарном деле, пивоварении, сфере питания, издательской деятельности и т. д. Многие обогащались за счет обмана, спекуляций, создания финансовых «пирамид», а также путем прямых уголовных преступлений. В стране развернулась «великая криминальная революция».

Социальные последствия реформ для многих оказались весьма тяжелыми. Государственные дотации на товары и услуги первой необходимости, бесплатное медицинское обслуживание, образование, жилье и др., к которым население страны привыкло, были отменены. К 1994 году количество безработных составило почти 9 млн человек. Населению предлагалось выживать самостоятельно. Социальные ожидания, связанные с реформами, растаяли как прошлогодний снег.

Российское правительство периода радикальных реформ 1992–1998 годов не очень баловало россиян известиями о своей работе. Тем не менее существуют объективные критерии для оценки работы российских реформаторов этого исторического периода. Так, основным показателем динамизма и устойчивости экономического развития стран служит среднегодовой темп прироста валового внутреннего продукта.

Видно невооруженным глазом, что экономические реформы в России носили провальный характер. По размерам валового внутреннего продукта в результате реформ Россия оказалась во втором десятке стран мира.

Рейтинг стран по размеру валового внутреннего продукта по состоянию на 1996 год (млрд долларов США в текущих ценах) [69]

Автор книги, материалы которой представлены, опирался на данные зарубежной статистики, использовал систему национальных счетов ООН с пересчетом по текущему обменному курсу национальных валют. Если за годы Первой мировой войны (1914–1917) ВВП России сократился на четверть, во время Гражданской войны (1918–1922) — на 23 %, за годы Второй мировой войны (1941–1945) — на 21 %, то за период реформ до дефолта ВВП страны сократился более чем наполовину. Это сокращение продолжилось и в 1998–1999 годах.

Сокращение абсолютных размеров ВВП в России сопровождалось снижением ВВП на душу населения. По этому показателю к 1996 году Россия оказалась на 40-м месте в мире с 3004 долларами ВВП на душу населения. Россия по этому показателю не только «выпала» из группы развитых стран, но ее обошли и многие развивающиеся страны, в том числе Колумбия, Таиланд, Чили, Малайзия и др.

Рейтинг стран по размеру валового внутреннего продукта на душу населения по состоянию на 1996 год (в долларах США) [70]

Советник британского парламента Д. Росс характеризовал ситуацию в России: «Чистые потери страны огромны. Россия пережила за всю свою историю промышленный крах, фактически это самый глубокий крах промышленной экономики в мирное время, когда-либо случившийся в мире».

В 1994–1996 годах правительство В. С. Черномырдина пыталось осуществлять целевое кредитование наиболее перспективных предприятий и частичное государственное регулирование цен. Инфляция стала сокращаться. Была проведена деноминация (т. е. изменение масштаба цен) рубля в соотношении 1000: 1. Но денег не хватало. Бюджет был сокращен. Выплата зарплат и пособий систематически задерживалась.

Денег не хватало по понятным причинам. Продолжалась приватизация самых рентабельных предприятий по смехотворно низким ценам. Но для своих! «В частности в так называемых „залоговых аукционах“, придуманных доморощенными российскими приватизаторами, „ЮКОС“, оцененный по состоянию на август 1997 года в 6,2 млрд долларов, ушел за 353 млн долларов, при рыночной стоимости „ЛУКойла“, достигшей почти 16 млрд долларов, его продали за 700 млн долларов, 38 % акций „Норильского никеля“ „Интеррос“ приобрел всего за 270 млн долларов, тогда как за рубежом он был застрахован на 30 млрд, то есть в 100 раз больше».[71]

Откуда взяться деньгам, если в результате проведенной приватизации государство получило за 1992–1999 годы 9 млрд 250 млн долларов за 132 200 крупнейших государственных предприятий. Другие страны при значительно меньшей численности населения в результате проведенных приватизаций получили весьма солидные поступления в казну: Венгрия — 11,3 млрд долларов, Япония — 48,7 млрд, Австралия — 48 млрд, Франция — 48,5 млрд, Италия — 63,5 млрд, Великобритания — 66 млрд, Бразилия — 66,7 млрд долларов.

«В первые полтора года приватизации Центральный банк выдавал ограниченному кругу лиц, а именно тем, кто и так уже сколотил значительный капитал и горел желанием приватизировать госсобственность, большие кредиты под неправдоподобно низкие процентные ставки — 20 % при инфляции больше 1000 %. Как было установлено независимыми экспертами, во время проведения „залоговых аукционов“ происходили вообще невероятные вещи: частные и государственные банки прямо или косвенно „кредитовали“ государство его же бюджетными деньгами, прокручиваемыми через так называемые „уполномоченные государством банки“, а потом становились собственниками больших пакетов акций госпредприятий, временно отданных государством им в залог.

То есть всеми силами с помощью приватизаторов целенаправленно формировался клуб „избранных“, которые впоследствии как раз и стали не только олигархами, но и фактическими хозяевами страны».[72]

С 1996 году под высокие проценты и гарантии государство стало выпускать ценные бумаги — «государственные краткосрочные обязательства» (ГКО), которые покупали различные предприятия, акционерные общества и организации. Внутренний государственный долг к 1998 году составил 45 % от федерального бюджета. Государство создало свою финансовую «пирамиду».