Читаем без скачивания Обрученные судьбой - Марина Струк

Ксения взглянула в его темные глаза и вдруг вернулась на несколько лет назад в ясный солнечный день в лесу Московии, когда Владислав твердо сказал ей почти те же самые фразы. И она ясно поняла, на что он намекает: она еще долго путалась в словах его наречия так схожих по звучанию, но таких раздельных по смыслу. «Запомнечь» в ее родной речи означало «запомнить», в его же — «позабыть»… Даже одинаковые слова были настолько разными в их землях…

Они снова были разделены невидимой стеной, сглотнула комок непрошенных слез Ксения. Как и тогда, в Московии. Снова между ними встали боль потери и горечь предательства. Невольные противники, которых опять свела судьба друг с другом, опутала невидимыми нитями, крепко привязав друг к другу. И смогут ли они, как тогда, забыть о своих обидах?

Она первая отвела глаза, опустила взгляд, опускаясь перед Владиславом в почтительном поклоне, а потом отошла к Марии, не дожидаясь его последующих слов. Она вернется к этому разговору, но не ныне, когда уже стала присматриваться к ней скучающая до той поры пани в темно-синем платье, что сидела подле Владислава, не ныне, когда Добженский глазами подавал ей знак прекратить разговор и отойти. И помоги ей Бог, удержи от промаха, который она совершила сейчас, решив, что прилюдно Владислав не станет наносить ей пусть только словесные, но такие болезненные удары.

Но зато она добилась другой своей цели. Он был зол. Она ясно чувствовала на себе его взгляд, даже через длинный стол, что разделял их, на конце которого ей досталось место за ужином. Этот взгляд пронзал ее насквозь, когда пробивался через головы сидящих между ними гостей, будоражил ее нервы. «Уж лучше злость, чем безразличие», повторяла себе снова и снова Ксения слова бискупа, стараясь не поворачивать головы, чтобы не встретить взгляд темных глаз, пытаясь отвлечься от него.

Соседи по столу были Ксении незнакомы, а Мария села за стол подле мужа, в отдалении от нее, потому она в основном молчала и прислушивалась к беседе панов и пани, что окружали ее. Говорили сперва о политике: осенью этого года истекло соглашение со Швецией о мире, и паны долго спорили, будет ли война. Эта тема не особо интересовала Ксению, в отличие от перепуганных соседок по столу, что долго выспрашивали, не будет ли, упаси святая Мария от того, вторжения в земли Литвы? А потом заговорили об охотах, что предстояли в Святочные дни для развлечения гостей, и Ксения стала прислушиваться, а после не сумела сдержаться и промолчать, когда паны заговорили о том, что лучше пуля или стрела. Шляхтичи с некоторым удивлением, но позволили ей влиться в разговор, а потом даже забыли, что с пани его ведут, увлеклись спорами. За беседой с соседями по столу ужин, казалось, даже завершился намного быстрее на радость Ксении, что к тому же держала пост и не могла полакомиться многим, что предлагалось, не пила вина или ставленого меда.

Наконец ординат поднялся со своего места и повел пани Кохановскую с возвышения, а после в большую залу, где уже подтягивали струны музыканты, стоящие в галерее. С грохотом отодвинув лавки и стулья, выходила из-за столов шляхта, чтобы поспешить вслед за ординатом и либо принять участие в танцах, либо встать у стен залы, а может, даже поближе к теплу камина и обсудить за кубком горячительного, что в голову придет, продолжить разговоры, начатые за столом.

Незаметно возле Ксении снова возникла Мария, решившая выведать наконец-то о причинах, что заставили ту оставить Замок и пана ордината. Аккуратно ступая, чтобы не наступить ненароком на юбки, рука под руку в залу, склонив головы близко друг к другу, они прошли по короткой анфиладе комнат в залу, где уже подбирали шляхтичи себе пару на генсий.

— Не могла бы ты мне поведать об этой пани, что подле пана Владислава? — шепотом спросила Ксения, потянув Марию в дальний уголок залы, стараясь затеряться среди шляхты от любопытных глаз. — Она ведь его любезная, верно, эта пани Кохановская? — с трудом скрывая боль, возникшую в груди при эти словах спросила у той, поспешила спрятать эту боль за иронией. — Отменное имя для любезной, самое верное! И давно ли она греет постель его?

— На этот вопрос могу ответить и я, — раздалось у Ксении чуть ли не над ухом, и когда женщины, вздрогнув от неожиданности, подняли головы, заметили, что прямо перед ними стоит Владислав. — И это будет достовернее, не так ли?

Ксения почувствовала, как заливается краской от самых ушей по всему лицу и вниз по шее, заалела пятнами кожа в вырезе платья. Но не только от того, что была поймана за подобным разговором, но и потому, что все, кто присутствовал в зале, повернули головы в сторону той, кому ныне протягивал ординат руку, приглашая на генсий, оставив пани Кохановскую в кругу знакомых паненок. Краснела, смущаясь той тишине, что повисла в зале, словно над землей под потемневшим перед грозой небом.

— Генсий, пани Вревская, — произнес Владислав. Ксения взглянула на его протянутую в ее сторону ладонь, а потом снова в его глаза, разрываясь между отказом от танца из-за поста, который держала, и неудержимым желанием коснуться его руки, которое вдруг вспыхнуло в душе, даже закололо в кончиках пальцев. А потом, уговаривая себя, что генсий не совсем танец, все же протянула в его сторону руку, положила руку в его широкую ладонь.

Владислав махнул рукой музыкантам, а потом повел за собой Ксению из ее укромного местечка, встал в центре залы, глядя перед собой в никуда, даже не поворачивая головы к ней. Ударили палочки по тонким струнам цимбалы, и шляхта, что разбилась попарно, поспешила занять места за парой ордината, пошла степенным медленным шагом за ней.

— Зачем ты прибыла в Заслав? — после первой десятки шагов, которыми они начали генсий, резко спросил Владислав, по-прежнему глядя вперед. Ксения же взглянула на него, и потому несколько сбилась с шага, с трудом смогла вернуться на прежний ритм.

— Мне нужен мой сын. И Ежи нужна воля, — ответила она, тоже переводя взгляд прямо перед собой, зная, что ныне не может даже на миг задержать взор на его профиле под десятками любопытных глаз, подмечающих каждый жест, каждый ее взмах ресниц.

— Мне нужен сын не меньше, чем тебе, согласна? — отрезал Владислав, сжав ее пальцы с этими словами с силой. — А что до Ежи, то воля дается тому, кто раскаялся в творимой обиде. Пан Смирец нынче же днем мне повторил сызнова, что верни его Господь в тот день, он не помедлил бы, повторил все, что сделал тогда. Все твердит, что то для блага было моего. Semper fidelis {1} … А пани? Что скажет на то пани?

Ксения задумалась на миг, ясно распознав расставленную ловушку, постаралась обойти ее, не свалившись в подготовленную яму на довольство охотника.