Читаем без скачивания Блин – секретный агент - Евгений Некрасов

Худышка уже стоял на причале и не спеша скатывал брезент с кабины катера. Отставший от него шагов на пятнадцать Палыч обернулся всем корпусом и что-то с улыбкой говорил Дэнни. Конечно, болтовня предназначалась для Иркиных ушей. Через руку Палыча была перекинута официантская салфетка. Блинков-младший уже догадался, что под ней скрывалось!

– Прошу всех сесть! – как попка, твердил Николай.

И тут Измятый майор показал столичным штучкам, что такое провинциальный мент-практик.

– Всем лечь! – заревел он, отобрав у Николая микрофон. – На землю! Лицом вниз!

И начал стрелять в воздух.

От неожиданности Блинков-младший споткнулся и снова упал. Он успел сгруппироваться и подставить руки, но это уже ничего не решило. Да, ушибся послабее, чем в первый раз, но время упустил.

Фальшивомонетчики успели раньше.

При первом же выстреле Палыч схватил Ирку и ткнул ей в бок рукой с официантской салфеткой. Ирка неслышно кричала и тянулась к Дэнни. Америкэн бой отошел в сторону и сел на траву.

А Худышка, перестав ломать комедию, сорвал брезент с катера и отвязывал причальные канаты. Их было два – на носу и на корме катера. Худышка успел отдать носовой, когда мимо валявшегося на траве Блинкова-младшего прошуршал подол цветастого сарафана.

Следом за бабулей неслись Николай и размахивающий пистолетом Измятый майор, но ветеран милиции обгоняла их корпуса на четыре. На бегу она два раза пальнула поверх голов из своего почти скрывшегося в кулаке маленького пистолетика.

Блинков-младший отлично помнил, что в обойме было только два боевых патрона. И оба майор Снежко, не задумываясь, выпустила в воздух.

Тем временем Палыч втащил Ирку в катер и запустил мотор. Катер дернулся и чуть не отдавил Худышке руку натянувшимся кормовым канатом. Петля затянулась на причальной тумбе. Худышка пытался ослабить ее и дергал канат, подтягивая катер обратно к причалу.

Было видно, что офицеры не успевают: один удачный рывок Худышки, и петля соскользнула бы с тумбы. Майор Снежко остановилась и приняла классическую позу стрелка-спортсмена: боком к мишени, пистолет в правой руке, левая заложена за спину.

Выстрел!

Худышка согнулся пополам и полетел в воду.

Толпа гостей ахнула, как один человек. Никто не знал, что у бабули пластиковые пули. А маленький пистолетик уже смотрел на Палыча. Бабуля мешкала: старый уголовник прикрывался Иркой.

Винт катера впустую месил воду за кормой. Канат натянулся, как струна, но было ясно, что вряд ли он порвется, если не порвался сразу. Бабуля и подбежавшие к ней офицеры поняли это и без особой спешки пошли к Палычу.

И тогда фальшивомонетчик сбросил с руки официантскую салфетку.

В бок Ирке упирался пистолет.

Глава XXVII

Стреляй, бабуля!

– Стоять! – взревел усиленный динамиком голос преступника. У него был радиомикрофон Америкэн боя – чей же еще.

Офицеры остановились, но тут на выручку Ирке бросилась милосерднейшая наша Наталья Константиновна. Крича: «Отпусти ребенка, негодяй!» – она пробежала мимо Блинкова-младше-го. Ростом Эннина мама была ниже своей дочери. Блинкову-младшему стало стыдно перед этой маленькой женщиной. Он тут валяется на травке, а Милосерднейшая отважно ринулась спасать его Ирку, которую видит впервые в жизни. Хотя валялся он вовсе не оттого, что струсил, а от горького чувства бессилия.

Три офицера не могут помочь Ирке. И все потому, что он опоздал. «Подножку подставили», «упал» – детские оправдания. Он знал о Палыче больше, чем все офицеры, вместе взятые, и, значит, имел больше шансов обезвредить преступника.

Блинков-младший встал и побрел к причалу. Его обгоняли, и через минуту он оказался в середине толпы. Все как будто ждали, когда преступник обнажит пистолет. Тогда они подойдут поближе и посмотрят, а раньше смотреть было неинтересно.

Милосерднейшая уже вилась вокруг офицеров, порываясь бежать к Ирке. Они как осу отгоняли ее за невидимую черту, проложенную преступником.

Толпа подходила к причалу, замедляя шаги. Передние остановились за спинами офицеров, сзади на них напирали. Всем хотелось посмотреть. Люди как будто не понимали, что перед ними вооруженный преступник и если он начнет стрелять, ни одна пуля не пролетит мимо.

– Назад! – гаркнул Палыч. Было странно смотреть, как он беззвучно шлепает губами у микрофона, а голос доносится издалека, из динамика в особняке.

Передние попятились, но толпа стояла плотно, и они отошли на какие-то сантиметры.

Из воды на четвереньках вылез Худышка, лег на траву, и его стало рвать. Милосерднейшая бросилась к нему на помощь, но еще раньше к Худышке подскочил Измятый майор и защелкнул на нем наручники. После этого Худышка совершенно успокоился, отполз на чистое место и начал показывать Милосерднейшей созревающий синяк от удара пластиковой пулей.

Оставшись без сообщника, Палыч оказался в западне. С Иркой на руках он бы не смог подняться из катера на причал и отвязать канат. А стоило преступнику хоть на мгновение выпустить заложницу, как его поразили бы пули офицеров.

Прикрываясь Иркой, Палыч попытался ногой сбросить канат с кормового рыма катера, но ему не хватало целого метра. Руки у фальшивомонетчика были заняты: в одной – пистолет, а другой он обхватил Ирку поперек шеи и еще держал в ней микрофон.

– Дэн! – позвал Палыч.

Америкэн бой безучастно стоял у причала и смотрел на тонущее в озере солнце. Ему больше некуда было смотреть. За спиной гости, которые недавно его уважали, а совсем рядом, стоит чуть скосить глаза, – Ирка, которую он предал.

– Дэн, помоги! Уйдем в Эстонию, у меня там счет в банке!

Америкэн бой посмотрел на фальшивомонетчика и ожегся о ненавидящий взгляд Ирки. Он повернулся и побрел вдоль берега.

Два голоса, Палыча и старшего Букашина, грянули из динамика почти одновременно:

– Дэн!

– Мила-ай!

Блинкова-младшего толкнули, и он чуть не сбил с ног отца Дэнни. Оказывается, банкир стоял совсем рядом. Толпа зашевелилась, расступаясь перед старшим Букашиным, и он остался в пустом круге.

– Мила-ай, почему этот человек зовет тебя с собой?!

Банкир говорил таким тоном, что можно было не сомневаться: он все уже понял и начинает воспитательную работу. Преступник оценил его промах и добавил сахара в голос:

– Дэн, половина этих денег твоя! Мы с тобой не бедные люди!

Америкэн бой уходил, не оборачиваясь, только ниже нагнул голову.

– Какие деньги?! – взвыл старший Букашин.

– Не твои, успокойся, – осадил его Палыч и продолжал умасливать Америкэн боя: – Это твои деньги, Дэн, ты сам их заработал! Брось этого индюка, пока он тебя не утопил, чтобы ты научился плавать. «Милаай, победи, и у тебя будет все», а если не победишь, то ему плевать, что с тобой будет! Я, посторонний человек, не мог смотреть на твои мучения и помог тебе. А он?!

Палыч не случайно дал понять, что Дэнни так и не смог победить грязюкинцев. Провокация удалась. Задетый за живое папаша Америкэн боя сам подтолкнул его к преступнику!

– Ты обманул меня! – взорвался он. – Тряпка! Мелкой шпаны испугался! Ты не Букашин!

Америкэн бой повернул обратно и пошел к Палычу. Руки у него мотались как лишние.

– Стоять! – закричал Измятый майор, наводя на него пистолет.

Дэнни даже не посмотрел в его сторону. Было понятно, что майор не выстрелит в него из своего табельного «Макарова».

Николай дернулся наперерез Америкэн бою, но тут «Стоять!» – гаркнул Палыч. У него получилось гораздо убедительнее, потому что пистолет в руке преступника упирался под ребра Ирке. Николай с Измятым майором переглянулись и чуть отошли, пропуская Дэнни.

Толпа напряженно молчала. Было слышно, как журчит вода под винтом катера.

– Глуши мотор, – взойдя на причал, сказал Палычу Америкэн бой и взялся за конец каната.

– Вы уволены! – объявил в микрофон старший Букашин.

Блинков-младший подумал, что папаша Дэнни просто спятил – увольнять собирающегося в побег преступника. Еще и зарплату бы ему выплатил за отработанные дни. Но потом увидел, что нет, банкир срывает зло на пожилом охраннике из «Контроля за периметром». Тот стоял, руки по швам, и жалко улыбался. Пустой ремешок от пистолета висел вдоль штанины. И пистолет уже отобрали.

Старший Букашин подозвал другого охранника и что-то сказал ему, кивнув на Палыча и Дэнни. Охранник развел руками.

– Вы уволены! – объявил и ему банкир и стал озираться.

Рассеянные в толпе белые рубашки охранников отступали. Старший Букашин поймал одного за рукав и, не тратя времени, гаркнул ему в лицо: «Вы уволены!»

А Дэнни о чем-то вполголоса говорил с Палы-чем. Преступник заглушил мотор, и канат, державший катер, провис. Петля на причальной тумбе ослабла, Дэнни подцепил ее острым носком ботинка и сдвигал то вверх, то вниз. Палыч не сводил глаз с этой петли. Вверх – то есть чуть-чуть больше вверх, чем сдвигал Дэнни, – и петля соскользнет с тумбы, преступник свободен. Вниз – петля затягивается туже. Вверх – свобода, вниз – тюрьма.