Читаем без скачивания Бесстрашная жертва (ЛП) - Хедланд Джоди

Наверняка это были отпечатки лазутчиков, людей, которых лорд

Уэссекс послал, чтобы найти Джулиану и ее людей. Но солдаты не смогут

обнаружить тайный вход. Его невозможно найти, если только кто-нибудь не

проводит их туда. Тем не менее, я ускорил шаг и почти побежал через лес, уже не обращая внимания на то, что мне нужно было замести следы. Мой

пульс забился громче, и, в конце концов, застучал в голове. Пробравшись

сквозь кустарник, окружавший широкое старое дерево, которое вело к

пещерам, я попыталась отдышаться.

Но при виде этого зрелища страх пронзил мою грудь: одеяла, тряпки, спальные тюфяки и немногочисленные пожитки крестьян были разбросаны и

вдавлены в землю. А посреди всего этого разрушения лежало ничком

распростертое тело – худой мальчик с клочком грязных соломенных волос, торчащих из-под кепки.

– Благословенная Мария… – Я бросился к телу, опустился на колени

рядом и осторожно перевернул его. – Тэтч.

Глаза мальчика были закрыты, лицо бледное, в синяках и ссадинах.

Одного взгляда на его сломанные руки и окровавленные пальцы было

достаточно, чтобы понять о том, что произошло.

Гнев Тэтча, очевидно, затмил его осторожность и вчера, убегая, он

видимо слишком близко подошел к одному из патрульных Уэссекса.

Солдаты схватили мальчика, и под пытками Тэтч рассказал Уэссексу все, что

тот еще не узнал от Уильяма и миссис Хиггинс о Джулиане и Бандите в

плаще. Уэссекс, вероятно, отпустил мальчика, чтобы последовать за ним, и

Тэтч невольно привел жестокого лорда прямо к укрытию крестьян.

Я прижал пальцы к пульсу на шее мальчика и увидел, как поднимается

и опускается его грудь. Веки Тэтча дрогнули и открылись.

– Лорд Коллин, – выдавил он сквозь потрескавшиеся губы, открывая

щель – несколько зубов было выбито.

Я облегченно вздохнул. Мальчик был еще жив.

– Простите, – прохрипел Тэтч, закрывая глаза. Слезы покатились по

вискам.

– У тебя не было выбора. – Я кончиками пальцев стряхнул со лба

мальчика грязь и кусочки листьев. – Пытки могут заставить даже самого

выносливого человека сделать то, о чем он никогда бы не подумал при

обычных обстоятельствах.

Тэтч вздрогнул и открыл глаза:

– Идите за ними. Освободите ее.

Я молча кивнул. Тело уже напряглось от предстоящей борьбы. Разум

прояснился, как перед битвой. Я был готов броситься в погоню за лордом

Уэссексом и сражаться с ним до смерти.

Но сначала надо было заняться Тэтчем. И всеми остальными, кого

Уэссекс ранил. Я осмотрел место побоища в поисках других тел.

– Женщины и дети все под землей, – сказал Тэтч. – Но они взяли в плен

всех мужчин и Джулиану.

Одна только мысль о том, что Джулиана отдана на милость лорда

Уэссекса, была слишком мучительна, чтобы ее можно было себе

представить. Мне хотелось ударить кого-нибудь, яростно кричать до

хрипоты. Было невыносимо думать о том, что Уэссекс собирался с ней

сделать.

– Торопитесь, – слабо прошептал Тэтч.

– Как давно они ушли?

– Точно сказать не могу, но, может быть, час или два назад.

Если я буду бежать достаточно быстро, то, возможно, смогу догнать

их. Но что я смогу сделать один против Уэссекса и его армии хорошо

обученных солдат? Было бы разумнее подойти к Уэссексу в сопровождении

собственной охраны. Я должен был оставаться расчетливым, хотя мое сердце

пульсировало от необходимости спасти Джулиану, пока не стало слишком

поздно, пока она не распрощалась со своей жизнью, как Тэтч... или еще хуже.

– Идите за ней и оставьте меня, – сказал Тэтч более настойчиво. –

После того, что я сделал, я не хочу жить.

Я просунул руки под мальчика так осторожно, как только мог, но Тэтч

все равно закричал от боли. Я понял, что тиски не сработали, чтобы заставить

Тэтча говорить, и поэтому Уэссекс начал методично ломать кости мальчика.

Гнев с новой силой затопил мою грудь. Как мог Уэссекс быть таким

бессердечным к этим бедным, беспомощным людям? Но вслед за этим

вопросом стыд прошептал мне, что я тоже был бессердечным. Может быть, я

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

и не был так жесток, как Уэссекс, но я не интересовался и был равнодушен к

их положению. Я жил в роскоши, не задумываясь об их нуждах.

И теперь я молился, чтобы не было слишком поздно все изменить.

– Я спасу их, – сказал я. – Но сначала мы должны позаботиться о тебе, о женщинах и детях.

Тэтч не успел снова запротестовать – я поднял его на руки. Мальчик

издал еще один мучительный крик, но, к счастью, потерял сознание.

Мои руки, подвешенные цепями и прикованные к каменной стене над

головой, давно онемели. Запястья были ободраны в тех местах, где металл

впивался в кожу. Пальцы ног едва касались пола подземелья, несмотря на то, что я ухитрилась подсунуть под ноги пучок грязной соломы, чтобы хоть

немного снять напряжение с рук. Горло горело, во рту пересохло. Лицо все

болело, потому что Эдгар бил меня. Спина пылала от ударов, которые он

наносил мне по дороге в Уэссекс. По звону цепей, тихим стонам и тяжелому

дыханию я поняла, что остальные еще живы. Надолго ли?

Дядя провел нас через ворота во внутренний двор замка, прищурился и

сказал:

– Добро пожаловать домой, леди Джулиана. Наслаждайтесь, пока

можете.

Я не сомневалась, что он собирался предать меня смерти. Я просто

молилась, чтобы он проявил милосердие и быстро забрал мою жизнь, не

продлевал пытку.

– Бульдог, – прошептала я сквозь промозглую темноту.

Он отозвался из камеры напротив моей.

– Когда они придут за мной, ты должен наброситься на стражу и

освободить себя и остальных.

– Я не оставлю тебя здесь умирать в одиночестве.

– Бери остальных и беги как можно быстрее к лорду Коллину. Он

предоставит вам убежище.

Лязг у входа в подземелье вызвал во мне вспышку нетерпения.

– Пожалуйста, Бульдог. Я смогу встретить свою смерть без страха, если буду знать, что ты и остальные в безопасности.

– Если мы попытаемся напасть на стражу, то нас просто убьют.

– Ты все равно умрешь.

Я не успела продолжить спор – дверь скрипнула на ржавых петлях и

широко распахнулась. Тяжелый топот сапог и блеск факелов наполнили

подземелье. Стражников было очень много. Очевидно, их послали, чтобы

вывести всех нас на расправу.

Моя надежда угасла. Когда я встретилась взглядом с Бульдогом, в нем

не осталось и следа бунта. Было ощущение, что жизнь покинула его, когда

солдаты заставили нас бросить Тэтча, оставив его единственного сына

полумертвым и распростертым на земле.

Когда стражники освободили мои руки от железных зажимов на стене, я на мгновение представила себе, как набрасываюсь на них и сама

возглавляю восстание. Но мои руки были так слабы и онемели, что я не

могла заставить свои пальцы работать. Мои плечи и суставы горели от

долгих часов в одном положении. Я едва могла идти, не спотыкаясь между

двумя охранниками, которые вели меня вверх по винтовой лестнице во двор.

Я вдохнула свежий, холодный воздух, понимая, что это, вероятно, в

последний раз. И когда стражники провели меня через ворота замка на

городскую рыночную площадь, я подняла глаза к небу. Сквозь небо, затянутое зловещей серой пеленой дождя, я представила, как отец смотрит на

меня с небес. Возможно, он не будет гордиться всем, что я сделала, но

сегодня, наконец, я смогу снова увидеть его и обнять. По крайней мере, хоть

что-то хорошее от всего этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В центре открытой лужайки стражники поставили меня на колени

перед дядей и кузеном. Я опустила голову, длинные непослушные кудри

упали на лицо, закрывая от моего взгляда двух мужчин, разрушивших мою