Читаем без скачивания Федор Годунов. Стылый ветер - Иван Алексин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит двух конных десятков Тараски и Мохины должно хватить, — кивнул я сам себе. — А мы ещё сзади на коней стрелков посадим.
— А я… — заикнулся было Порохня.
— А тебе, атаман, завтра войско в поход вести, — прервал я на полуслове запорожца. — Больше просто некому. Соединишься с Подопригорой, изобразишь поход на Ярославль и в сторону Костромы отходи. Там меня и ждите. Я с царевной туда же прискачу. Поездку к патриарху придётся, пока, отложить.
Глава 10
— Едут! — молодой воин в овечьем кожухе накинутом поверх тегиляя опёрся рукой о берёзку, переводя дух. — Едут, Фёдор Иванович, — добавил он, тяжело дыша. — Из-за поворота показались!
— На коней, живо! — шёпотом рявкнул я, быстро стягивая с головы шапку и одевая подшлемник с мисюркой. — Луки к бою готовь!
Сам я, вскочив на коня, потянул из-за пояса колесцовый пистоль, переложил его в левую руку, потянулся за саблей. Эта тропинка на дорогу как раз рядом с местом засады выходит. Так что только на один выстрел времени и будет. А там сразу в ближний бой вступать придётся. Выхватить саблю из ножен, можно и не успеть.
Рядом застыли два десятка всадников; с уже вынутыми из саадаков луками и заряженными арбалетами. На бородатых лицах хорошо заметно напряжение перед предстоящей схваткой и, вместе с тем, облегчение от того, что ожидание осталось позади.
Ну, да. Я непроизвольно передёрнул плечами. Ждать на таком морозе, удовольствие не из приятных. До этого половину ноября мокрый снег густо замешанный на грязи ногами и копытами месили нарочно; не по погоде тёплые деньки стояли. А тут зима словно опомнилась; и снег крупными хлопьями на голову валит, и сильный мороз одновременно за щёки хватает.
— Сколько их там, Семён? — оглядываюсь я, на уже вскочившего в седло вестника. Вроде из десятка Тараски новик. Но тут точно не скажу. После ухода Тараски и Мохины я, собираясь в Старицу, их воинов себе забрал и оба десятка перемешались между собой, слившись в один отряд. — Успел сосчитать?
— Пятеро впереди дозором скачут. Остальные чуть поодаль вместе с возком едут.
Пятеро — это хорошо. Значит, в основном отряде примерно два с половиной десятка осталось. Если учесть, что их сначала отряд Косаря залпом из десяти пищалей проредит, а потом и мы стрелами да джидами (короткое метательное копьё-дротик) забросаем, что там для ближнего боя останется? А эту пятёрку, если у них, конечно, хватит ума вернуться, опять же десяток Косаря ещё одним залпом встретит. Не зря для этого боя каждый стрелок с собой по две пищали прихватил.
— Ждём, — скорее самому себе, чем остальным воинам, приказал я.
Очень уж меня подмывало бросить коня вперёд, навстречу возку с сестрой. Врезаться в строй охранников, разметать их в разные стороны, вырвать царевну из рук моих врагов. Вот только нельзя до залпа моих стрелков в бой соваться. И им нормально выстрелить помешаю, и враг значительно более серьёзное сопротивление оказать сможет. И как итог, уже мои люди кровью умоются.
Впрочем, Косарь долго ждать не заставил. Слитный залп хлёстко ударил из-за деревьев, тут же сменившись протяжным конским ржанием, полными страдания криками и яростным рёвом врагов.
— Вперёд!
Застоявшийся конь одним рывком вынес меня на тропу, в несколько секунд преодолев те жалкие десятки метров, что отделяли нас от дороги.
Кажется получилось! Во всяком случае, развернувшийся поперёк дороги возок, быстро с места не стронешь. Да и всадников хоть и не сильно, но удалось проредить, внеся в их ряды сумятицу. Во всяком случае, четыре коня с пустыми сёдлами вдоль дороги мечутся, а трое бывших конвоиров нахлёстывая коней ногайками, рванули вперёд, надеясь вырваться из устроенной им засады.
— Бей! — разряжаю я пистоль практически в упор в одного из всадников. Тот охнул, роняя поводья, схватился руками за древко стрелы, прилетевшей вслед за пулей. Двое других сползли с коней, в свою очередь поймав грудью по две стрелы. — К возку! — я даже не стал придерживать коня, направляя его в сторону небольшого деревянного ящика с узенькими оконцами положенного на полозья. — Бей их, пока не опомнились!
Хищно защёлкали луки, выкашивая скучившихся впереди возка всадников, гулко грохнул ещё один залп из пищалей, полоснув свинцом по арьергарду из десятка воинов, потянувшихся было за луками. Несколько оставшихся на конях всадников, развернули коней и бросились прочь, пригибаясь под градом стрел, двое, спешившись, бросились в лес, с треском сминая придорожный кустарник и лишь возница, сидевший верхом на одном из впряжённых в возок лошадей, зло оскалившись, сунул руку за пояс.
Вскинутый пистоль, посмотрел мне прямо в глаза, грозя неминуемой смертью. Я дёрнулся, в отчаянной попытке уклонится от неминуемой смерти, взревел, дёрнув головой от резкого щелчка.
Мой враг зло выругался, соскочив с коня, отбросил в сторону пистоль, потянулся было за ножом, не желая сдаваться и охнул, вытаращенными глазами уставившись на древко джиды, торчащего в животе. Впрочем, долго мучится моему несостоявшемуся убийце не пришлось. Семён, довершая начатое, рубанул уже саблей, метя в незащищённую шею.
Неужели всё⁈ Я неверяще оглянулся по сторонам, натыкаясь взглядом лишь на своих воинов. Как-то слишком легко мы победили. Хотя, если присмотреться, на отборных воинов, о которых мне рассказывал Ломоть, наши враги явно не походили да и одетыми на них доспехами, похвастаться не могут. Разве что бывший владелец пистоля в добротный тегиляй одет. И стреляет метко. Я машинально потрогал рукой кольчужную бармицу, свисающую с мисюрки до плеч. Вскользь по ней пуля прошла. Чуть левее, и я бы собственной кровью сейчас захлёбывался.
Нет, нужно заканчивать самому в каждую стычку с врагом соваться. А то так до трона можно банально не дожить. Пора к общему руководству над войсками переходить.
Вдалеке гулко грохнул ещё один залп из пищалей, вспугнув птиц, поднявшихся над лесом.
— Слышишь, Фёдор Иванович? — уставился в ту же сторону Семён. — Рядом совсем.
— Слышу, — прошипел я одними губами, понимая, что нужно спешить. — Проверим возок и на коней. Косарь, — оглянулся я в сторону вышедших из мелколесья на дорогу стрелков. — Ты зачем второй залп дал? А если те пятеро, что в переднем дозоре ехали, обратно вернутся?
— Это навряд ли, Фёдор Иванович, — задорно хмыкнул тот
