Читаем без скачивания Разбойничья злая луна - Евгений Лукин

Так утверждают старые свитки. Впрочем, известный возмутитель спокойствия Арегуг, прозванный безбожным, и здесь не удержался, чтобы не внести в умы сумятицу. Сильно сомневаясь в том, что раздробившиеся и рассеявшиеся по пустыням семейства могли объединиться в столь сильное государство, сей муж имел бесстыдство предположить, будто Харву покидали вовсе не кланы, а обыкновенные ватаги охотников за золотыми кольцами, столь соблазнительно сиявшими в ноздрях черных, как головешки, туземцев.

Совершенно непонятно, каким образом этот мудрец ухитрился мирно умереть на своем ложе в кругу таких же безбожных учеников в отличие, скажем, от столь почитаемого ныне Андрбы, куда более осторожного в суждениях…

Сбрасывая в пустыню излишки населения (будь это чересчур воинственные кланы или же ватаги разбойников), Харва в течение последних ста лет вела относительно тихую и небогатую событиями жизнь. Строила храмы, сеяла пшеницу, мостила площади, вникала оторопело в диспуты мудрецов. Да и попав под власть Кимира, эта благословенная страна не слишком изменила своим привычкам. Конечно, заложены были новые верфи, вскипели яркими кимирскими красками городские базары, засияли на парадах ясные зеркала щитов, но в целом Харва осталась Харвой, ленивой и благодушной. Грызня кланов давно уже не касалась простонародья, счеты между собой сводила одна только знать. До оружия дело не доходило, зато доносы кимирскому наместнику строчили друг на друга в изобилии. А если какой-нибудь отпрыск древнего рода чувствовал, что его вот-вот отравят или же возьмут в кандалы, он обыкновенно просил убежища в храме Четырех Верблюдов, одинаково почитаемых везде.

Но вот поднялась смута в Кимире, и мирную Харву словно сорвало с якоря. Сам переворот прошел, можно сказать, бескровно, но вслед за этим началась неизбежная война пусть с ослабевшим, но все же грозным противником. И то ли высшая знать в самом деле поддерживала Орейутов, то ли Улькар просто-напросто решил под шумок избавиться от равных, но мало кто истинно благородных кровей уцелел в общей сваре.

А вот последствия были весьма неожиданны. Мелкая чиновная сволочь и всякие полукровки, сплотившиеся теперь вокруг Улькара, словно задались целью доказать, что и они могут учинить грызню нисколько не хуже тех, что ведут родословные от Восьми Погонщиков. Кланы Ринад и Айют схватились не на жизнь, а на смерть…

Разрушив Храм Четырех Верблюдов, Улькар тем самым как бы отменил и право убежища, но доверие к первосвященникам осталось. Дом одного из них, служителя верблюда по имени Авр, как нельзя лучше подходил для тайной встречи двух сановников, ибо хозяин дома, пусть даже и лишенный сана, по-прежнему был нем и неподкупен.

В комнате, лишенной окон, горели семь светильников, кладя желтоватый глянец на неподвижные морщины и голый, как злая луна, череп молчаливого хозяина.

– К чему лукавить? – устало говорил Тамзаа. – Будь моя воля, я бы, конечно, поставил во главе каравана своего человека. Однако государь, очевидно, не доверяя мне до конца, пожелал, чтобы караван вел кто-нибудь из родственников Айют. Понятно, что я остановил выбор на досточтимом Хаилзе…

Сановники сидели друг напротив друга за небольшим столом. Телохранители были оставлены у ворот, секретари – в прихожей.

Седобровый, красивый по-стариковски Альраз с сомнением поджал сухие губы.

– Странный выбор, – сварливо заметил он. – При всем моем уважении к родному дяде (будем надеяться, что он еще жив!) я бы не доверил ему командовать даже увеселительной прогулкой. Среди родственников Айют есть много куда более талантливых флотоводцев…

Досточтимый Тамзаа покряхтел и беспомощно развел над резным краем стола мягкие белые ладони.

– Да, это так, но… Согласись, досточтимый, никто из них еще не удостоился чина караванного. Мне просто не хотелось новых склок…

– У меня на этот счет другое мнение, – бесстрастно сообщил Альраз. – Но сейчас об этом не стоит… Луна свидетель, до вчерашнего вечера я и понятия не имел ни о походе к морю, ни об этом… Как его? Шарлахе?.. Улькар при мне даже словом не обмолвился…

Последнюю фразу Альраз произнес с затаенным страхом. Сухие нервные пальцы огладили зачем-то позолоту резьбы.

– Вполне естественно, – с пониманием глядя на собеседника, утешил Тамзаа. – Все-таки внутренними делами страны управляю я, а не ты…

Тот взглянул на него исподлобья. Старый придворный, Альраз давно уже не верил успокаивающим объяснениям.

– Ну хорошо, – сказал он, недовольно помолчав. – Давай к делу. Нам отпущено две луны… А собственно, на что?

– На то, чтобы доставить Улькару бочку морской воды, – буркнул Тамзаа.

– Ну так доставь. За чем дело стало? Давай раздобудем другого проводника и снарядим еще один караван. Какой она должна быть, эта вода? Что говорят мудрецы?

Тамзаа уныло наморщил лоб:

– По-разному говорят. Одни толкуют о неизъяснимой сладости, другие – о столь же неизъяснимой горечи… Сходятся лишь в одном: вода должна быть очень прозрачна.

– Лучше подсахарить…

Тамзаа гневно выпрямился:

– Будь все так просто, досточтимый, я бы не стал просить тебя о встрече! Улькар уже ничему не верит. Честно говоря, я пока не вижу выхода…

– Ну, выход-то всегда есть… – пробормотал Альраз. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Потом одновременно нахмурились и отвели взгляд. Да, выход есть… Но лучше с ним не торопиться. Будь Улькар хоть трижды безумен, Харва до сих пор трепещет перед ним. А не стань его, тут же начнется смута…

Бесшумно приблизился бритоголовый хозяин. Переставил с подноса на стол две чашки и собственноручно налил в них воды из серебряного кувшина. Вино в доме первосвященника (как когда-то и в храме) было под запретом. По-прежнему храня молчание, попятился, сел на свое место и вновь окаменел, не спуская глаз с собеседников. Те поблагодарили его низким кивком и вернулись к беседе.

– Тогда попробуем убедить Улькара, что выход к морю просто невозможен, – предложил Альраз. – Лучше всего, если в этом признается сам проводник… Должен сказать, что ты поступил весьма опрометчиво, не убрав его по дороге в Харву… Или еще не поздно?

– Право, не знаю… – с несчастным видом отозвался Тамзаа. – Улькар сразу заподозрит, что это наших рук дело.

– Ну, ему об этом можно и не докладывать.

Досточтимый Тамзаа желчно усмехнулся:

– Тогда какой смысл убирать? Или ты опасаешься, что он и впрямь знает дорогу к морю? У меня вот, честно говоря, такого впечатления не сложилось. Спроси у него Улькар о дороге в небо, он бы все равно с перепугу ответил «да». Кроме того, ознакомься вот с этим…

Тамзаа развернул свиток, огладил его с двух сторон (на тот случай, если вдруг Альраз заподозрит, что пергамент отравлен) и протянул через стол.