Читаем без скачивания Разбойничья злая луна - Евгений Лукин

Дрогнувшей рукой он расплеснул вино по двум чашкам и разбавил водой. Перед походом напиваться не стоило. Свет, проникавший из трех иллюминаторов в каюту караванного, понемногу иссякал. Вечерело.

– Но ведь это же сумасшествие, – испуганно сказала Алият.

Лако диковато на нее оглянулся, потом вдруг что-то, видно, вспомнил и смущенно покряхтел.

– Хотя по правде… Знаешь… – нахмурясь и понизив голос, обратился он к Ар-Шарлахи. – Когда ты сказал про Зибру, я тоже было решил, что у тебя с головой не все в порядке…

Ар-Шарлахи сидел неподвижно. Лицо – каменное, глаза – надменные. Он был очень доволен собой.

– А я и сейчас так думаю, – тихонько добавила Алият. Лако сверкнул на нее глазами через плечо.

– Да пойми же ты, женщина! – яростно вскричал он. – Завтра весь флот Зибры уходит ловить Шарлаха, а сама Зибра остается голой!..

– А гарнизон?

– Да какой это гарнизон! Навалиться десятью кораблями – они все в щели забьются! Гарнизон… – Лако отвел повязку, отхлебнул и поморщился. То ли вино было слишком разбавлено, то ли снова одолела досада. – Два корабля у нас, два у Орийзы… С остальными как раз девять корабликов и набегает. Обидно… Взяли бы не меньше миллиона золотом – и в Кимир!..

– Миллион? – не поверила Алият.

– А что ж ты думаешь? Все жалованье войскам Пальмовой Дороги идет через Зибру! Идиоты, ах идиоты… – Лако вздохнул и тоскливо взглянул на синее вечернее небо в иллюминаторе. – Ладно. Темнеет уже… За завтрашнюю стоянку заплачено?

– Да.

– Вот и отлично. Значит, снимемся неожиданно…

Он закутался поплотнее в белоснежную ткань и ушел к себе на «Белый скорпион». Оставшись наедине, Ар-Шарлахи и Алият долго молчали.

– Одного не пойму, – с недоумением проговорил наконец Ар-Шарлахи. – Я ведь в кофейне старался выглядеть, как можно лучше… А зачем? Мне же ведь не просто надо было от них отделаться, мне же еще хотелось щелчка им в лоб отпустить! Странно… Ну ляпнул бы какую-нибудь глупость – и что бы изменилось?..

– Ты и так ее ляпнул.

– Нет, не скажи! – решительно запротестовал Ар-Шарлахи. – Ты тоже не понимаешь… Налет на Зибру – это благородное безумие! До такого бреда, знаешь, еще не каждый додумается… Да, согласен! Сочтут сумасшедшим! Но не дураком же…

Алият встала.

– Пора, – сказала она. – Скоро совсем темно станет. Пойду людей по местам разведу… Какой хоть дорогой уходим – решил?

– А!.. – Ар-Шарлахи слабо махнул рукой. – Пристраиваемся в хвост «Скорпиону» – и вперед! Лако сказал: он тут все тропы знает…

Ночью при свете ущербной луны на «Самуме» и на «Белом скорпионе» вынули тормозные клинья, и оба корабля, с тихим шипением давя песок огромными колесами, двинулись на мускульной тяге к выходу из порта. Поймав легкий юго-восточный ветер, маленький караван вскинул паруса и, не скрываясь, взял курс на север. Вне всякого сомнения, за ними пристально наблюдали. Завтра в Зибру полетит по меньшей мере пяток доносов о том, что Шарлах, так, видимо, ни о чем и не договорившись с другими главарями, снял оба корабля с колодок и ночью ушел к тени Ар-Кахирабы (она же Пьяная, она же Ничья)

Уйдя за черный горизонт, корабли погасили огни и легли в поворот. Обогнув Турклу с востока, Лако осторожно двинулся, забирая все круче к ветру, по пологим барханам, усеянным черной крупной галькой, облитой сбоку желтым маслом луны. Иногда казалось, что корабли катят по сияющей хрусткой брусчатке. Потом галечник кончился, скрип и треск под колесами сменились привычным шелестом песка…

Дело шло к полуночи, когда на «Белом скорпионе» внезапно отсигналили остановку и принялись убирать паруса. «Самум» повторил маневр каторги, и корабли стали борт о борт.

Ар-Шарлахи вышел на палубу. Ночь была знобяще холодной. Пустыня стремительно отдавала тепло. Нахохлившись, Ар-Шарлахи запахнул плащ поплотнее и приблизился к борту. Освещаемый ущербной луной, к «Самуму» со стороны «Белого скорпиона» неспешно шел Лако. Миновав люк, поднялся по веревочной лестнице на палубу.

– Что там? – тихо спросил Ар-Шарлахи, вглядываясь в чешуйки лунного света на гребнях барханов.

– Не туда смотришь, – недовольно сказал Лако. – Не проснулся, что ли, еще?..

Он указал на север:

– За нами идут… Все семеро.

В кромешной тьме, там, где кончался песок и начинались звезды, слоились обведенные по краешку луной невидимые в ночи косые паруса. Разбойничий караван тянулся к югу той же тропой, и случайностью это быть никак не могло.

– Что будем делать?

– Ждать. Только людей на всякий случай поднять надо. Орийза, конечно, человек хороший, но в пустыне, знаешь, всякое бывает…

Вплотную приближаться разбойничий не стали, но, как бы заверяя Шарлаха и Лако в мирных своих намерениях, остановили караван в отдалении. Ни один люк не открылся. На тронутый луной серый песок спустились по веревочным лестницам и двинулись в направлении «Самума» и «Белого скорпиона» шесть человек. Главари. Шарлах и Лако последовали их примеру и, покинув палубу, пошли навстречу. При этом оба, правда, чуть помедлили, чтобы оказаться в итоге поближе к своим кораблям.

– Тесна пустыня, – приветствовал Лако сутулого Орийзу, который, должно быть, и вел караван.

Тот ответил не сразу, подождал, когда подтянутся остальные, и лишь после этого проворчал со вздохом:

– Тесна…

– Я чувствую, о чем-то мы забыли переговорить в кофейне, – подбодрил его Лако.

Не обращая на него внимания, Орийза повернулся к Ар-Шарлахи. Запустил руку под головную накидку и, не зная, как начать, поскреб за ухом.

– Словом, мы тут еще потолковали, прикинули… – покряхтывая от неловкости, выговорил он. – Ты уж на нас не серчай… Ну, не сообразили сразу! Больно уж отчаянно у тебя все это вышло… Короче, веди нас на Зибру. Согласны мы…

Глава 16

Горький дым Зибры

Порт горел. Пылали бараки и склады. Провиантом разбойнички запаслись еще в Туркле и поэтому жгли припасы без сожаления. Судья Зибры, досточтимый Ард-Нур, не спешил доставить выкуп на корабли, и его следовало поторопить, не говоря уже о том, чтобы нагнать страху на жителей. Гасить пожар они даже и не пытались. Все, что еще можно было сделать, – это сломать хижины между гаванью и городом, пока огонь не перекинулся на деревянные кварталы припортовой окраины.

Бледный Ар-Шарлахи стоял у самой кромки борта и с отчаянием смотрел на огромное ревущее пламя. В задохнувшееся едким прозрачным дымом утреннее небо сыпался ливень золотых искр. За спиной возбужденно переговаривались главари, но Ар-Шарлахи их не слышал. Он смотрел на дело своих рук… Нет, даже не так. На дело своего языка! Пьяного, болтливого языка!..