Читаем без скачивания Туманы Эвернесса - Джон Райт

Ворон остановился с рукой вытянутой вперед, готовый бросить шкурку в воздух. — Объясни.

— Это лицо и форма Казначея короля Фалькона, высшего придворного офицера. Она мне досталась совершенно случайно, и я никогда больше не найду такую же, проживи я миллион лет. При дворе живут необыкновенные люди: красивые, изящные и богатые. Тебе не понять! Как только я узнаю побольше об этом человеке, я вернусь обратно и выпущу билль о разводе. Выпущу билль, понимаешь?

— Расскажи мне.

— Моя жена убежала с другим и оставила какую-то шлюху, которую она наняла вместо себя. Отдала ей свою лучшую шкурку, черт ее подери! Я много лет искал свою жену. Много-много лет! Проверил всех женщин при дворе, и всех мужчин, которые казались слишком нежными и изящными, ну, ты понимаешь. И я нашел ее! Графиня Ноатун, я уверен! Но я не могу забрать ее назад, если я не разведу ее с графом, а только члены Внутреннего Двора могут подписать билль о разводе! Хозяин, пожалей меня! Пожалей! У меня осталась только одна мечта — взять ее руку своей.

— Пожалеть? Разве ты не убил этого человека и не снял с него кожу, только для того, чтобы стать одним из князей сэлки первого ранга?

— Пожалуйста…

— Есть ли хоть один сэлки, который никого не убивал?

— Арргх! Чистая правда, хозяин. Но даже у убийц есть мечты! Я прошу вас, сэр… и я помогу вам найти вашу жену, если вы поможете мне найти мою. Сохраните эту шкурку!

Ворон взвесил шкурку в руке.

— Гарн! М'лорд, у вас нет времени! Эхвиски уже бегут по плато. Они, и вся их шобла монстров! Они слышат за сто шагов комара, который прочищает горло перед тем, как укусить!

— Как я могу доверять тебе, лжец лживого племени? Вы, сэлки, презренные и слабые твари. Как только узнаешь вас поближе, понимаешь, что невозможно ни доверять вам, ни иметь с вами дело. Ты сейчас просишь дать тебе в руки страшное оружие — мое доверие, а потом используешь его, чтобы убить меня.

— Сохрани шкурку. Отдай ее мне только тогда, когда дело будет сделано.

— Хорошо. Вот волчья шкура. Ты можешь найти запах? — Ворон бросил сэлки волчью шкуру. Тот потянулся, схватил мех зубами, просунул голову внутрь и влез сам. Мгновение, сэлки сжался и дернулся, и перед Вороном стоял волк.

Волк заговорил глубоким рычащим голосом.

— Гален Амадей Уэйлок из Высокого Дома Эвернесс? Найти его запах? Ты не знаешь, о ком говоришь, иначе бы не спрашивал!

— Он тот, кто зарезал семиглавого тролля из дома Козерога, нашел спрятанное сердце Страны Северного Ветра, при помощи капли воды из Колодца Конца Света выгнал ночные кошмары из Тир-на-огт'х.[39] Он тот, кто вылечил Принца-Отшельника и нашел потонувшую Лемурию, и я уже не упоминаю об Огненной Птице, которую он научил петь после того, как она потеряла свою песню. Нар! Он великий Сноходец, этот Гален, и они держат его во дворце на вершине запретной горы Кадат в Холодной Пустоши.

— Ты на самом деле думаешь, что я не могу найти такого как он? Живого человека с кровью Эвернесса в венах, кровью волшебников, эльфов и английских королей?

— Ха! Да он как принц среди свинопасов. Костер среди свечей! Он может вызвать единорога из-за плеча Ориона, вот что он может! Если в них есть хоть капля ума, они не дадут ему поцеловать свою тень!

В этот момент толпа василисков и вивернов перевалила через гребень, за ней вышагивала стая птиц, похожих на страуса с острыми бронзовыми перьями и лицами ведьм.

Ворон спокойно повернулся, еще более спокойно закрыл глаза и свет ладони вместе. Раскаленные добела стрелы вырвались из его пальцев, и небо затряслось от невыносимого грохота.

IV

А затем начался кошмар. Ворон вслепую, на ощупь, пробирался по полю боя, карабкался на скалы, спотыкался о мертвых и сожженных огнем монстров из Ухнумана. Его руки касались скользких змеиных чешуек, острых как ножи перьев гарпий и раздутых, больных проказой тел каких-то отвратительных тварей, которые, казалось, состояли только из кусков жира.

Одной рукой Ворон держался за шкуру волка-сэлки, который вел его. По требованию сэлки Ворон надел ему на голову шкурку летучей мыши, и сэлки превратился в химеру с головой летучей мыши и телом волка. Время от времени острые уши Ворона содрогались от боли: по всей видимости, сэлки использовал эхолокацию.

Они прошли мимо легионов тварей Ухнумана, потом долгое время брели по пыльным камням. Запах гниющей крови стал настолько сильным, что Ворон почти перестал различать запахи.

Потом он почувствовал под ногами металл и волк сказал:

— Можешь глядеть. Я думаю, чисто.

Но Ворон никак не ног заставить себя открыть глаза. Он хорошо помнил ужас, навсегда вырезанный на лице статуи, которая сейчас лежала на дне моря.

— В кармане моей придворной шкурки есть маленькое зеркальце, — сказал волк.

Пальцы Ворона порылись в поясе и нашли круглое гладкое стекло. Он взглянул в него.

Они находились на улице, по обе стороны которой стояли виселицы с болтающимися на них трупами. Здания с каждой стороны представляли из себя приземистые железные блоки без единого окна. Массивные двери и ворота были плотно закрыты, так что вся улица казалась металлическим ущельем. На уродливых металлических домах не было ни вывесок, ни украшений, только вдоль каждой стороны улицы шли перила, за которые мог держаться идущий человек. На перилах были грубо вырезаны клинообразные барельефы, быть может названия, сгладившиеся от многолетних прикосновений пальцев.

Волк закрыл глаза и потрусил вдоль улицы, принюхиваясь, его уши летучей мыши ритмично раскачивались.

— Сюда!

Улица отделялась от перекрестка стеной с зарешеченными воротами, сейчас открытыми, на железных пиках ворот торчали головы, в лунном климате превратившиеся в мумии. По обе стороны следующей улицы стояли «голодные клетки», вдоль еще одной — колья и тиски для пальцев.

Они опять повернули, прошли через ворота, с которых свисали отрубленные руки и оказались совсем недалеко от центрального купола. С каменной арки главных ворот свисала голова медузы, с волосами-змеями и глазами гадюки, из которых сочилась ненависть.

Даже на отражение медузы в зеркале было трудно смотреть: в глазах появилась жгучая боль, он почувствовал слабость. Ворона затошнило, он наклонился и схватился за живот, стараясь не вырвать. Ничего удивительного, что тот, кто увидит эту тварь воочию, превращается в камень.

Когда он пришел в себя, они пересекли ров, наполненный кровью, и оказались под тенью центрального купола.

Внезапно в спертом воздухе послышалось шипение, и ворота открылись. Ворон увидел, что они были толще, чем двери банковских сейфов. Проход, более широкий, чем улица, вел в темноту. Оттуда вылетал звук, как будто много людей негромко рыдали или стонали.