Читаем без скачивания Неправильная училка - Елена Гром

— Хочу кончить в тебя.

— Платон.

— Найди время дойти до аптеки. — легонько двигается он, словно пробуя меня на вкус.

— Надо менструации дождаться.

— Блин. — он роняет голову мне на грудь. — Хочу это увидеть.

— Что? — не поняла я.

— Твою ментру. Ну ты поняла.

— Ты больной? — смеюсь я, хотя после очередного движения внутри становится не до смеха. А где — то в глубине души даже страшно.

— А я думал, что ты уже поняла, что болен тобою, Аврора. Ну так что, покажешь?

— Ну… Наверное, если хочешь, — шепчу я, обнимаю его за шею и получаю новый толчок в самое нутро, черт, это так приятно.

— Я хочу все, что касается тебя, Аврора, — новый толчок, только сильнее, а у меня пальцы сводит. И еще один. И еще. Все чаще. Уже без слов. Глаза в глаза, потому что гораздо больше скажут тела, словно идеально созданные друг для друга.

Глава 24.

Утром первым делом я засобиралась в поликлинику, мне нужно было сдать сыну единственный анализ, чтобы его взяли в частный детский сад. Сын уже ел кашу, когда из спальни вышел заспанный Платон. Хмуро взглянув на Мишку, он плюхнулся на стул и умудрился под столом ущипнуть меня за ногу.

— Эй…

— А чего в такую рань? Пары не раньше десяти вроде. Я смотрел твое расписание.

— Я еще не вышла на работу, — напоминаю. — И мне нужно зайти в поликлинику, чтобы взять анализ на энтеробиоз.

— Даже спрашивать не хочу, как он берется. А чем тебя клиники не устроили. Быстро и в очереди стоять не надо.

— Мне неудобно. Думаю, уж такие мелочи я могу сделать и в бесплатной клинике. Вчера с директором садика мы договорились, что результат я принесу, когда все будет готово.

— Мм, все равно фигня какая — то, — он трет лицо ладонями, с удивлением взирает на тарелку, которую я поставила перед ним. — Это что за каша?

— Манная, Платон. Не верю, что ты такую не ел в детстве. Мама наверняка тебе готовила.

— Мама редко готовит. Но манную помню, правда ел последний раз лет в десять. Вкусно хоть, — он вдруг обращается к Мишке, а тот уплетает уже вторую тарелку, да так шустро, что я уже который раз думаю, ел ли он вообще что — то в своем приюте. Малыш волчонком смотрит, пододвигает тарелку к себе, словно вопрос Платона— попытка ее отобрать.

— Он не говорит еще?

— Мало. Но ему только два. Я и не жду чудес. Ты ешь давай. Не надо спрашивать что — то из вежливости. В трусы ко мне ты уже залез.

— Хм, и то верно. Просто он ест так, словно его вообще не кормили никогда.

— Ну у них там стол же общий. Кто успел, тот и съел.

— И ты так спокойно говоришь об этом, — Платон даже глаза округлил.

— А что я могла сделать?! — словно у меня выбор был! — Я делала все что могла, чтобы поскорее забрать его. И давай закроем эту тему.

— Ладно, — бухтит, упирая взгляд в кашу и за один присест съедает всю тарелку. — Сейчас джинсы натяну и поедем.

Смотрю на задницу в черных боксерах.

— Мы и сами можем.

— Мне все равно в ту сторону.

— Но ты даже не знаешь в какую.

— Аврор, ты можешь быть не такой душной? Сказал-отвезу, значит отвезу.

Он уходит, а я иду к себе и невольно улыбаюсь. Забавный он. Зачем врать, если хочешь просто сделать доброе дело. Мы одеваемся за полчаса. Я сама стараюсь особо не выпендриваться, но все равно надеваю юбку — карандаш, черные лодочки на квадратном каблуке и белую блузку, в вырез которой можно заглянуть, если постараться. И Платон старается. Пока Мишка не видит, он резко лезет туда рукой, до приятой боли сжимая грудь. Я бью его по руке, но все равно улыбаюсь.

— А что это на нем? Нормальных вещей нет? — ох уж эти понты. Вчера я купила самое необходимое.

— Платон, — уже бесит. — Мы здесь два дня. Я не знаю этого района и купила самый минимум.

— Я же дал денег, Аврор.? Или тебя учить деньги тратить?

— Училка здесь я, — пытаюсь снизить градус. — Со временем куплю все, что нужно, не бухти, как старичело.

— Ладно, — смотрит он хмуро на спортивные штаны моего мальчишки. Я все куплю. Теперь у моего мальчика будет только самое лучшее. И я обязательно верну все Платону, все до последней копейки. Чтобы не чувствовать себя обязанной, когда его тяга ко мне закончится. — Погнали.

Мы все вместе спускаемся на подземную парковку, где почти сразу подходим к машине. Платон то и дело поглядывает назад, словно боится, что я убегу. Смешной. Куда я теперь от него. Ладно деньги. Но как отплатить ему за то, что он вернул мне сына. Сжимаю маленькую ручку, вижу с каким восхищением он смотрит на машину Платона. Вчера он был в шоке, вряд ли что — то осознавал. И сказал наверное первое полноценное за последние пару дней.

— Касивая масинка.

— Да уж, — усмехается, услышавший комплимент Платон. Открывает нам сам дверь, а мы прыгаем на заднее сидение. Не успеваю поймать малыша, а он уже вперед лезет, за руль. Платон как раз дверь переднюю открывает. — Ээ, тебе рановато, пацан. Ты когда вырастешь, у тебя все равно круче будет.

Вряд ли Мишка осознает полный смысл фразы, но я все равно злюсь, потому что смысл понимаю я. Не стоит давать сыну обещаний. Не стоит дарить ему веру в то, что у него никогда не будет. Если только он не станет сам бизнесменом, вроде отца Платона.