Читаем без скачивания Это не любовь (СИ) - Шолохова Елена

А случилось немыслимое! Юлька пока ещё не могла до конца осознать произошедшее, настолько это было внезапно, невероятно и потрясающе. Такой безудержной страсти от такого холодного и утончённого Анвареса она никак не ожидала, даже вообразить не могла. Словно дремлющий вулкан прорвало. Причём трижды за утро. И каждый раз он, сам как пьяный, доводил её до исступления.

Единственное, что подтачивало ощущение счастья, – это страх, что скоро всё закончится. Что Анварес проспится и одумается. И снова ей выскажет в своей манере: так нельзя, это было ошибка, ну или что-нибудь ещё в этом духе.

Переживёт ли она ещё раз подобное? Переживёт, наверное… куда денется. Другой вопрос – как. Ведь уже сейчас, от одной лишь мысли, её охватывала холодная и пронзительная тоска. И чем дольше она думала, тем сильнее терзали её сомнения и страхи.

Потом решила: зачем убиваться раньше времени? Портить такой светлый момент… Лучше уж насладиться им вовсю, а там – что будет, то и будет.

Она придвинулась поближе к нему – раз уж пользоваться моментом, так пользоваться.

И с этими мыслями неожиданно уснула.

Проснулась в четвёртом часу, аж сама ужаснулась.

Анвареса в постели не обнаружила и сразу встревожилась. И вообще, чувствовала себя странно – внутри как будто знобило слегка, а голова налилась тяжестью. Однако всё это такие мелочи по сравнению с главным – они были вместе! Это ведь непостижимо!

Юлька долго не решалась вынырнуть из постели, так и лежала, натянув одеяло до подбородка. Оно пахло им, его кожей, его шампунем, его парфюмом. И от этого запаха сладко сжималось внутри. Казалось, встанешь, выйдешь – и всё это волшебство растает. Потому и хотелось продлить его хоть чуточку. Да и к тому же в теле отчего-то разлилась непривычная слабость.

 73

В конце концов Юлька всё же выбралась из постели – не до ночи ведь валяться. Застелила кровать. Вот только кроме белья никакой другой своей одежды она не обнаружила.

В первый момент растерялась, потом вспомнила, как Анварес срывал с неё одежду там, в прихожей, и её тотчас бросило в жар.

«Вот он…!»  – не подобрав эпитета, прошептала она со счастливой улыбкой.

Но... всё это, конечно, волнующе и приятно, однако как выходить из спальни? Короткая чёрная майка едва скрывала пупок. Щеголять трусиками перед Анваресом даже после бурной ночи было стыдно.

Юлька раздвинула дверцы шкафа-купе, но, лишь взглянув на безупречный порядок, тотчас закрыла – даже помыслить страшно о том, чтобы шарить в его шкафу.

В конце концов сообразила – приоткрыв дверь спальни, выглянула и тихонько на цыпочках добежала до ванной. Там, на держателе висело белое махровое полотенце, им она и решила обернуться, сварганив подобие юбки с запа?хом. Заодно почистила зубы, выдавив на палец полоску Колгейта, худо-бедно пригладила торчащие вихры. Пристально оглядела в себя в зеркало.

Счастье как-то не очень красило её. Лицо казалось мертвенно бледным, под глазами пролегли тёмные круги, сами глаза лихорадочно горели. Она легонько похлопала себя по щекам, чтобы хоть чуть-чуть прилила кровь.

Затем вдохнула полной грудью, и вышла из ванной. Как же она отчаянно трусила! Как же боялась напороться на его холодность! Теперь вдруг стало казаться, что она этого попросту не выдержит. Умрёт от горя на месте.

* * *

Квартира у Анвареса была очень просторной, хоть всего и две комнаты. Только прихожая маленькая, да и то маленькая лишь условно, по сравнению с остальным помещением. Кухня, например, огромная – запросто вместила бы две родительских. Широкий, длинный коридор – хоть на роликах гоняй. Спальня – тоже есть, где развернуться. И гостиная… Вчера она туда не заглядывала. А сегодня обомлела от её размеров. Тут вполне можно было и две очень даже неплохие комнаты организовать.

Собственно, гостиная и состояла из двух частей. Одна – огорожена стеллажами с книгами, как в читальном зале, посреди этих стеллажей – письменный стол .

Вторая половина комнаты имела более светский вид. Диван, торшер, два кресла, низенький столик, тёмный прямоугольник плазмы на стене. Даже уютно...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Анварес-то где?

Озираясь, Юлька разволновалась ещё больше. Ещё острее почувствовала себя уязвимой, неуверенной в себе и какой-то неуместной здесь, лишней, ненужной.

И снова остро ощутила тоску, которая непременно будет её теперь грызть, когда он выпроводит её отсюда. Конечно, выпроводит! Не дура же она совсем, чтобы наивно верить, что, переспав, он, как честный джентльмен, возьмёт её в жёны. Это смешно, а всё равно горько… Получил своё и шагай, девочка. Он ведь ничего ей не обещал, не принуждал. Всё случилось добровольно. И если уж совсем откровенно, то она и не жалела о том, что произошло. Ей самой этого хотелось. Просто теперь хотелось большего.

И от понимания, что это невозможно, становилось плохо, очень плохо, до головокружения, до тошноты, до ломоты в костях.

Юлька прошла вглубь комнаты – и правда, нет никого. Во всей квартире она была совсем одна. Полюбопытствовала, что у него на столе – бумаги какие-то, книги... теория литературы, Хализев, Беззубов, Сухих, Ван Дейк… Она пробежалась глазами по корешкам и отвернулась – ничего интересного. Зато на стеллаже приметила более знакомые имена: Хемингуэй, Драйзер, Теккерей, Стейнбек, Диккенс, конечно же, Шекспир… а вот и злополучный Фицджеральд. Вовек она его не забудет!

Поколебавшись, достала с полки Фицджеральда. В книге, помимо новелл, было несколько рассказов. Юлька просмотрела оглавление и к своему удивлению наткнулась на «Загадочную историю Бенджамина Баттона». Этот фильм она видела несколько лет назад, прекрасно его помнила, но никак не ожидала, что снят он по Фицджеральду. Прочитала, конечно же, – хотелось сравнить. Следом проглотила «Долгое ожидание» и вдруг растрогалась, пожалев несчастную миссис Кинг.

74

Тут раздался металлический щелчок, и в прихожей скрипнула входная дверь.

Сердце тотчас совершило дикий кульбит и заколотилось в бешеном темпе.

Он! Анварес! Сейчас они встретятся… и что? Как в глаза ему смотреть? О чём говорить? Но главное – как будет на неё смотреть он и что ей скажет?

Хотя можно догадаться: давайте отвезу вас домой, госпожа Аксёнова.

И это правильно, это даже любезно с его стороны, но, чёрт возьми, почему же так тоскливо при одной лишь мысли сразу становится…

Не решаясь выйти, она так и сидела, замерев, на диване, с книгой на коленях, в ожидании неизбежного.

Анварес, спустя пару минут, заглянул в гостиную сам. Посмотрел на неё так пронзительно, что сердце, ухнув, упало вниз.

Потом произнёс:

– Мне надо было по делам отлучиться…

Юлька таращилась на него во все глаза и не знала, что ответить.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил после паузы.

– Нормально, – выдавила она, с удовольствием подмечая, что он назвал её на «ты».

Может, и мелочь, но в случае с Анваресом – это огромный шаг вперёд, то есть навстречу. Только вот как к нему обращаться? На «вы» после того, что случилось, – как-то нелепо. На «ты» – вообще немыслимо.

– Хорошо себя чувствую, – добавила с улыбкой.

Тут она немножко приврала. Чувствовала она себя неважно – горло саднило, под кожей гулял озноб. Но это ерунда. Лёгкое недомогание, не более.

– Я тут книжку взяла почитать. Ничего? – Юлька показала ему Фицджеральда.

Он вдруг улыбнулся – впервые! Во всяком случае, при ней. И даже как-то легче стало. Однако сказал он совершенно другое:

– Готовлю я не очень, но могу сделать яичницу. Есть хочешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Юлька кивнула, хотя особого аппетита не чувствовала. Но позавтракать с Анваресом, ну или пообедать, если смотреть на время, казалось очень заманчивым. Как будто они пара и всё у них по-настоящему. А я ещё лучше – приготовить этот самый завтрак-обед вместе.

Юлька поднялась с дивана и еле успела удержать полотенце, уже готовое соскользнуть с бёдер.