Читаем без скачивания Не обещаю, что будет красиво... (СИ) - Лайт Татьяна

Игорь закрыл за собой дверь и приблизился к постели.

— Давай поговорим! — прохрипел он.

В ответ было молчание. На кровати лежала зареванная Нина, которая отвернулась от говорящего, сложив на груди руки.

— Давай не будем? — продолжил мужчина.

— Давай! — подхватила она реплику визитера, — ты свободен, прошу, больше не попадайся мне на глаза! Мы больше ничего не будем!

— Нина, не дури! Что за муха тебя укусила? — заорал Игорь, — Прекрати трепать мне нервы! Ты вообще представляешь, что я только что пережил? Ты отдаешь отчет в том, что ты устроила только что? Как ты могла? Я чуть не умер от инфаркта, — распалялся мужчина, — Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя на капоте. У меня сердце чуть не остановилось. А ты продолжаешь свою беспочвенную истерику!

В палате сначала повисла тишина, а потом раздался истерический женский хохот.

— Ты почувствовал? Ты чуть не умер? — переспрашивала, хохоча, Нина, — ты не можешь ничего чувствовать, ты бесчувственный. Ты на это просто неспособен. Уходи. Ищи себе другую секс игрушку. Я не хочу тебя видеть.

— Нина, прекрати! Какая игрушка? О чем ты? Я стараюсь сделать все, чтобы ты ни в чем не нуждалась, забочусь о тебе, я стараюсь выстроить хоть какие-то отношения. А ты только топаешь ногами и истеришь! Смотри, до чего довели твои истерики! — начал орать посетитель.

— Ты строишь отношения? Ты просто трахаешь меня как безмозглую и бесчувственную куклу. Тебе плевать, что я чувствую, чего я хочу, как я хочу и почему. Ты сводишь наше общение только к сексу. Но я так не хочу. Я человек Игорь, человек. И я хочу человеческого к себе отношения. Я хочу чтобы уважали мои взгляды на жизнь, чтобы прислушивались к моим желаниям. Я хочу сама решать, что мне пить и как жить, я не буду по щелчку выполнять твои поручения. Ты ошибся. Я не подхожу тебе. Ищи другую. Более благодарную за твою «ЗАБОТУ», — последнее слово девушка выплюнула, глядя в лицо мужчины.

— Ты так из-за аборта распсиховалась? — проговорил тихо, но жестко мужчина, — Ты говоришь, что я не уважаю тебя? А что я сделал тебе во вред? Скажи! — мужчина посмотрел в глаза девушки, — Я хочу наслаждаться тобой, хочу трахать так как хочу, максимально сливаясь с тобой и ощущая тебя! Разве это плохо? Я честно говорю тебе о том чего хочу и что чувствую. Да, это не безопасно, потому что мы плохо друг друга знаем, но ты прошла обследование и теперь я спокоен. Забоится о здоровье партнера разве плохо? Ты не больна венерическими болезнями, но у тебя полно других, которые надо лечить. Твое здоровье подорвано, даже, можно сказать, его вообще нет. Тебе двадцать лет, Нина, а ты истощена, вымотана. Какая тебе беременность? Кто родится, и какие последствия будут, прежде всего, для тебя после этой беременности? К тому же, мы вообще не знаем, что получится из нашей с тобой связи. Мы знаем друг друга всего неделю, из которой ты каждый день от меня убегаешь. Зачем тебе сейчас ребенок? Ты твердишь, что хочешь работать. И тут так истеришь из-за того что я не хочу от тебя ребенка? Ну, родишь ты, уйдешь потом в очередной раз от меня и что дальше? Тебя обижает честность? Ты хочешь, чтобы я врал тебе? Чтобы говорил красивые никак не связанные с жизнью слова?

— Я хочу, чтобы ты ушел! — прошипела девушка.

— Вот, видишь? — усмехнулся Игорь, — то ребенка хочешь, то чтобы я ушел. Ты определись!

— Я определилась, — прохрипела Нина.

Тут в палату зашел врач, с бумагами в руках.

— Ну что, дорогая Нина Николаевна. Вы так больше не вылетайте на дорогу. Отделаться легким испугом и сильным ушибом не каждый раз получится. Тут еще у вас букет из болячек, — заговорил важно пришедший, продолжая перечислять все то, что еще при прошлом обследовании было обнаружено у нее, — таким образом, дней десять полежите и совсем будете здоровенькая, — закончил мужчина в медицинском костюме.

— Подготовьте бумаги, которые я должна подписать, чтобы уйти сегодня домой, — проговорила строго и жестко пациентка.

Мужчины переглянулись, глаза Игоря сузились и где-то в глубине заплескалась ярость. Он стал ходить по палате, как раненый зверь туда сюда, а врач выжидательно смотрел на него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нина, — наконец выдавил из себя «благодетель», — может, хватит? Куда ты собралась? Тебе плевать на свое здоровье?

— Да, Игорь, хватит! Довольно! А о здоровье я своем позабочусь. Ты прав, я только что устроилась на работу, впереди целая жизнь и я хочу прожить ее КРАСИВО! — выделяя последнее слово заговорила девушка, — и СЧАСТЛИВО! А ты мне это не обещаешь, так к чему эти пустые разговоры и трата средств? С чем мне тут лежать и уходить на больничный? С чем? — заорала она на врача, — ушиб я намажу гепарином и троксерутином, выпью кеторол, а все остальное это просто болезни нищеты, пол страны с ними живут и ничего, в дорогих клиниках не лечатся. Заработаю, так же пропью лекарства. А Бог даст, и в санаторий съезжу. Ты не связывался с чернью и не начинай. Хлопотно это и неблагодарно! — закончила она и повернулась к врачу, — у вас дел нет? Чего вы выдумываете про десять дней? Пишите документы, я подпишу. Нет, тогда просто — до свидания!

— Пройдемте на ресепшен, — выдавил врач и вышел из палаты.

Нина схватила сумку и поспешила за доктором. Вслед за ними плелся Игорь.

Глава 27

Нина

Очнулась в палате. Вместе с сознанием ворвалась сильная боль в теле. Стали всплывать последние картинки: я столкнулась с машиной, но жива. Огляделась. Вокруг была чистая, современная палат, я лежала на медицинской кровати. Стены были безупречно ровные, чистые. На двух стенах были незамысловатые картины в белых рамках. На окнах жалюзи. Все было таким уместным, чистым, с налетом уюта и дороговизны. Стало быть, это не муниципальная больница, скорее всего Игорь увез в частную клинику. При воспоминании о нем очень защемило в груди. Сердце сильно забилось, отдаваясь болью в подреберье и голове. Тоска душила. Воздуха будто не было в помещении совсем. Стало себя так жалко. Просто невыносимо. Зарыдала. Может если бы я выплакала все тогда и нажалелась себя, то не устроила то, что устроила Игорю. Но у истории нет сослагательных наклонений. Было так, как было. Сорвалась. Вся боль отчаянно вырывалась наружу. И слушать доводы этого несносного мужчины я тогда просто не могла. Все его слова вылетали, не цепляясь за мой воспаленный, обиженный мозг. Высказала ему все. Но легче не стало. Осознание того, что все летит в тартарары, не давало покоя. Я не могла все оставить как есть. И принять тот факт, что теперь в моей жизни нет этого мужчины, тоже было сложно.

Врач меня просто добил. Оставить лежать в больнице за бешеные деньги, а раз это частная клиника, то деньги явно не маленькие из-за таких пустяков? Все пытаются что-то поиметь с меня. Все вгоняют в долги. Как жить? Что делать? Мне очень нужно было разобраться. А прежде всего, успокоиться. И если на меня будет давить Игорь, продвигая свои мотивы и выдавая все в таком свете, что все что я чувствую бред, покой ко мне не придет. Отчитала врача и отправилась на ресепшен, пылая негодованием, злостью, отчаяньем, и не уставая жалеть себя. Документы мне оформили быстро. Не оборачиваясь и не разговаривая с «благодетелем» вышла из клиники и отправилась искать остановку или хоть какие-то признаки общественного транспорта. Поеду домой. Мне надо побыть одной. Мне надо успокоиться, пожалеть себя, поплакать и решить для себя, на что я готова пойти, чтобы остаться с Игорем и, вообще, зачем я хочу с ним оставаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шла и искала я очень долго. Район был для меня незнакомый. Людей встречалось мало. И те не особо разговорчивые, а может вид у меня был не слишком располагающий к разговорам. Неопрятная, заплаканная девушка, зрелище не самое красивое. И видимо я была слишком в растрёпанных чувствах, потому что многие слова и объяснения просто не доходили до моего понимания. Сконцентрировалась на последнем объясняющем, и все-таки дошла до остановки. Оказалось, до моей квартиры было не так далеко. Решила пройтись пешком. Не смотря, на позднее время, мне надо было куда- то деть энергию, что порождала в моем организме злость.