Читаем без скачивания Бульдоги под ковром - Василий Звягинцев

— Смирись и прими свою участь как должное. — Эта установка впечаталась в приоткрывшуюся под воздействием шока область подсознания, и Сильвия действительно сбросила оцепенение, взгляд снова стал осмысленным, и голос, когда она заговорила, звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций.

— Какую же судьбу вы мне теперь уготовили? Быть пленницей на одной из ваших планет? Служить учебным объектом этнологов? Экспонатом в музее исчезнувших рас? Или просто наложницей в твоем гареме?

— Ты плохо обо мне думаешь. И у людей моего клана не бывает гаремов. Впрочем, это не важно. Просто на Земле я научился сентиментальности и тому, что здесь принято называть благородством. Мы с тобой много лет работали рядом, и обычно ты была достойным партнером. Пока что я себя ощущаю человеком больше, чем форзейлем, и я не хотел бы омрачать свое будущее воплощение воспоминанием о том, что обошелся с женщиной не так, как подобало. Возможно, впоследствии я об этом пожалею, но сейчас будет так, как решил тот, кого зовут Антоном…

— Ты слишком долго был русским аристократом, — в первый раз за время беседы улыбнулась Сильвия.

— Английский аристократ поступил бы иначе? Один из тех, с кем ты была близка?

— Пожалуй, нет. Аристократы везде одинаковы. Наверное, в этом тоже была наша ошибка. Выгоднее было бы избрать другие модели…

— Кто и что может утверждать наверняка? Случилось то, что случилось. Но давай оставим бесполезные умствования. Разумеется, мои слова будут иметь силу только в одном случае — если ты согласишься сделать то, что я тебе скажу.

Антон уловил мгновенную тень, промелькнувшую по ее холодно-красивому даже сейчас лицу, и сделал успокаивающий жест.

— Все это не имеет для ТЕБЯ и ТЕПЕРЬ никакого значения. Как, допустим, подписка о сотрудничестве, данная контрразведке Ашшурбанипала. А мне, чтобы обеспечить достойное меня будущее, потребуется твоя помощь. Скажу больше — у меня есть свои трудности и без тебя их преодолеть будет нелегко. Я должен составить по-настоящему полный отчет о своей работе и должным образом осветить ее наиболее выигрышные стороны… И даже… несколько интерпретировать события, участниками которых были мы оба…

Сильвия поняла, что он имел в виду, но решила вынудить его назвать все своими именами.

— Я нужна тебе как лжесвидетель? Ты хочешь с моей помощью ввести в заблуждение свое руководство?

— А если даже и так? Ты не можешь сказать, что для тебя неприемлема ложь. Наоборот, считай это своей последней операцией. Ты дезинформируешь верховное командование противника. Пусть это не принесет пользы твоему народу, но вред врагу ты причинишь…

— Ты не боишься, что на допросах или где-нибудь еще я вольно или невольно выдам тебя? Чтобы причинить вред не абстрактному, а вполне конкретному врагу?

— Не боюсь. Ты не встретишься ни с кем, кроме меня. Все будет сделано здесь. Мой отчет, записи твоих бесед с разными лицами, якобы полученные оперативным путем, документы, которые, кроме тебя, не сможет составить никто. Учти, что в моем распоряжении и Седова, и еще кое-кто. Качество материалов будет безупречным…

Сильвия задумалась. И думала достаточно долго. За это время Антон сформировал перед ней столик, накрытый для настоящего файф-о-клока, а унижающую (в обоих смыслах) кушетку перестроил в удобный диван.

— Скорее всего я соглашусь… — как бы продолжая размышлять вслух, сказала Сильвия. — Но что ты предложишь взамен? Неужели все-таки есть способ вернуть меня… домой? Или в ту реальность, что была до катастрофы? — Она произнесла эти слова спокойно, но не сумела скрыть едва теплящейся, но — надежды.

— Даже боги не могут бывшее сделать не бывшим. Хотя в нашем случае правильнее бы сказать наоборот. То, о чем ты говоришь, теперь для всех, кроме нас с тобой и кое-кого еще, — как раз никогда не бывшее. И попытка вернуться к развилке заведомо обречена. В открытой для моих возможностей реальности ее просто нет…

— Как же тогда твой человек смог найти дорогу в Лондон? Я-то жила еще в прошлой реальности…

— Тоже нет. Ты жила как раз в том временном зазоре, о котором я говорил. И только потому, что я держал этот островок прежней реальности на прямом луче. И потратил столько энергии, что мой Замок начал растворяться в безвременье. Если бы Шульгин не успел тебя вытащить, черед двенадцать часов вы все исчезли бы…

— Тогда что ты мне можешь предложить?

— Я дам тебе возможность остаться человеком и прожить целую новую жизнь. По-настоящему свободную. Не помню кто, но, несомненно, мудрый из землян сказал: «В мире бытия нет блага выше жизни. Как проведешь ее, так и пройдет она…»

— Поясни. Я не вижу для себя способа прожить в какой-то новой реальности. Ты хочешь вытолкнуть меня в чужую действительность и предоставить неведомой участи? В моем возрасте, — она чуть усмехнулась, — включиться в незнакомый мир не слишком просто.

— Я знаю. И все равно даже такой выход лучше предстоящей судьбы, если я буду действовать по закону. К счастью, я могу предложить тебе гораздо больше. Те самые люди, среди них и твоя сотрудница Седова, и так изящно переигравший тебя господин Мэллони, он же Александр Шульгин, — они все в равном сейчас с тобой положении. И им некуда возвращаться, и они должны будут начинать новую жизнь в новой реальности. Но их восемь человек, они хорошо подготовлены к разным неожиданностям, и, став девятой, ты сохранишь все, что имела, а то и получишь гораздо больше… Впервые почувствуешь себя свободной и красивой женщиной, а не разведчиком на поле боя… Может быть, еще я буду тебе завидовать…

Предложение показалось Сильвии настолько невероятным, что она даже не нашлась сразу, что и как на него ответить. Она сидела, сжимая ручку прозрачной фарфоровой чашки, и смотрела на Антона широко раскрытыми глазами.

— С ними? С людьми, которые лишили меня всего? Да и я сделала все, чтобы их уничтожить. И это ты предлагаешь мне как выход и даже награду?

— Ну зачем же так удивляться? Один из твоих друзей и покровителей, то ли Гладстон, то ли Чемберлен, говорил, что у Англии нет постоянных друзей и постоянных врагов, есть только постоянные интересы… У тебя сейчас тоже один интерес, который совпадает с их интересами… Только с ними ты выживешь и сохранишь привычный тебе уровень.

Сильвия опять задумалась. Но поскольку базировалась ее личность на английской, а не на русской, как у Ирины, основе, ей принять рациональное решение было легче. Никаких рефлексий по поводу нравственной стороны вопроса.

— Допустим. Но что же может ждать их… нас в предложенном тобой варианте?

— Не берусь сказать точно. Им решать. Однако не думаю, что они выберут аналог своего времени… Я бы посоветовал, пожалуй, начало века. Разве тебе не покажется заманчивым еще раз прожить те годы, исправить кое-какие ошибки, по-другому построить отношения со своими друзьями? Ты, помнится, была близка к кружку леди Астор, встречалась с сэром Уинстоном… Представь, ты снова приезжаешь в Кливден, по-прежнему молодая, прекрасная и богатая, знаешь, что со всеми будет дальше, у тебя новые возможности, а главное — право поступать теперь, как хочется тебе, а не как требует долг… Вспомни, ведь иногда он тебе мешал?

Сильвия вдруг увлеклась предложенной темой, и они довольно долго вспоминали, когда и как по разные стороны фронта занимались одними проблемами, уличали друг друга в ошибках, которые становились очевидными позже, чем их можно было исправить, и, напротив, смаковали удачные пассажи, кому бы они ни принадлежали. Так сошедшие с круга гроссмейстеры со вкусом обсуждают партии, чуть было не приведшие к мировой короне.

Потом она собрала всю силу духа и, как недавно Антон, послала ему в один из мозговых центров точно направленный и сфокусированный импульс. Он, конечно, сможет его отразить, но не мгновенно, и она успеет получить ответ на главный для нее вопрос.

И он ответил:

— Нет, как раз здесь нет моей выгоды. Я на самом деле хочу тебе помочь. Если сама ничего не испортишь, они тебя примут…

Антон на мгновение прикрыл глаза и тут же вновь открыл их, такие же ясные и насмешливо-проницательные.

— На этот раз у тебя получилось. Но только потому, что я ничего и не собирался скрывать. Все же вы слишком подозрительны, аггры. Неужели ты еще не убедилась за время знакомства, что я привык играть честно? Как вы там, в Лондоне, в бридж. Для чего мне сейчас, после полной и окончательной победы, затевать новую интригу? Я ухожу с Земли навсегда, без всяких проблем мог бы уничтожить тебя чужими руками или просто предоставить воле рока… Неужели так трудно поверить, что я на самом деле решил устроить твою судьбу?

Сильвия в третий раз за сутки ощутила свое поражение. И больше ей не хотелось пытаться изменить неизбежное.

— Что я должна для тебя сделать конкретно?