Читаем без скачивания Десять баллов с острова Наварон - Алистер Маклин

Меллори отвязал веревку, затянул узлом на поясе Рейнольдса и вместе с Андреа и Гроувсом ухватился за другой конец. Рейнольдс бросился вперед, перескакивая с камня на камень, что было чрезвычайно трудно в кипящем водовороте. Дважды его сбивало с ног, дважды он поднимался снова и в тот момент, когда уже почти достиг противоположного берега, река опять сбила его с ног и швырнула в поток. Кашляющего и отплевывающегося, его вытащили на берег. Не взглянув ни на кого, не сказав ни слова, он в ярости снова бросился вперед. И на этот раз ярость, видимо, помогла ему благополучно добраться до цели.

Он буквально вполз на противоположный берег и несколько минут лежал без движения, отдыхая и набираясь сил. Затем поднялся, подошел к сосне, росшей на берегу, снял с себя веревку и привязал ее к стволу сосны. Меллори на своей стороне обернул веревку дважды вокруг большого камня и кивнул Андреа и Марии.

Меллори опять взглянул наверх. Там все еще никого не было. И все же Меллори считал, что им надо торопиться — слишком долго их баловала удача. Андреа и Мария были уже почти на середине пути, когда он отправил вперед Гроувса с Петаром. Он молил бога, чтобы выдержала веревка. Как только Андреа и Мария ступили на берег, он пустил Миллера с автоматами наперевес и остался один. Гроувс и Петар тоже успешно достигли берега. Меллори должен был дождаться, пока дойдет Миллер, потому что, если бы он пошел вместе с ним и упал в воду, то, потянув за собой Миллера, рисковал потерять оружие. Меллори подождал, пока Андреа помог выбраться на берег Миллеру, и принялся за дело сам. Он отвязал веревку от страховочного камня, завязал ее узлом вокруг пояса и бросился в воду. Он сорвался на том самом месте, где раньше не повезло Рейнольдсу, но был вытянут на берег, вдоволь наглотавшись воды.

— Раны, повреждения, сломанные кости? — поинтересовался Меллори. Сам он чувствовал себя как человек, переплывший Ниагару в бочке. — Нет? Прекрасно. — Он посмотрел на Миллера, — Ты останешься со мной здесь. Андреа поведет остальных вверх, до поворота реки. Там они и подождут нас.

— Я? — удивился Андреа. — Наверху лощины того и гляди появятся наши «друзья». Меллори отвел его в сторону:

— У нас еще есть «друзья», которые могут прийти по берегу реки из гарнизона у плотины. — Он кивнул в сторону двух сержантов, Марии и Петара. — Что будет с ними, если они нарвутся на патруль альпийских стрелков?

— Я подожду тебя за поворотом.

Андреа и остальные стали медленно подниматься вверх по берегу реки, поминутно скользя и спотыкаясь о камни. Меллори и Миллер отошли под прикрытие двух больших валунов и установили наблюдение.

Прошло несколько минут. Луна все еще светила, а наверху лощины по-прежнему никого не было видно. Миллер сказал с беспокойством:

— Как ты думаешь, что могло случиться? Слишком долго они не появляются…

— Я думаю, что они все еще нас ищут.

— Ищут?

— Конечно. Они же не знают, где мы сошли с паровоза, — Меллори вынул карту и принялся пристально ее изучать с помощью тщательно замаскированного карманного фонарика-карандаша. Через три четверти мили вниз по железной дороге был обозначен резкий поворот налево. По всей вероятности, паровоз сошел с рельсов именно там, — Последний раз, когда Нойфельд и Дрошный нас видели, мы были на паровозе. Естественно, они будут следовать за ним до тех пор, пока не дойдут до того места, где его найдут. Когда они обнаружат разбитый паровоз, то, конечно, поймут, что случилось. Но уже будет поздно. Возвращаться придется вверх и на уставших лошадях.

— Все именно так, клянусь Богом. Но пусть они поторопятся, — проворчал Миллер.

— Что я слышу? — удивился Меллори, — Дасти Миллер рвется в бой?

— Совсем нет, — отрезал Миллер. Он посмотрел на часы: — Но время не терпит.

— Время на исходе, — согласился Меллори. И в этот момент они появились. Миллер, посмотрев наверх, заметил, как в лунном свете сверкнуло что-то металлическое, и на краю лощины появилась голова. Он тронул Меллори за руку.

— Я вижу, — прошептал Меллори. Оба одновременно достали «парабеллумы» и сняли предохранители. Тем временем голова в шлеме стала подниматься и постепенно переросла в фигуру. Теперь ее силуэт четко вырисовывался в свете луны на фоне черного неба. Человек стал медленно и осторожно спускаться и вдруг, выбросив вверх руки, упал и покатился вниз. Если даже он и кричал, ни Меллори, ни Миллер не могли слышать его крика из-за шума бушующей реки. Падающий ударился об уступ, отскочил от него и, раскинув руки, упал в воду. Следом за ним еще некоторое время падали камни.

Миллер угрюмо пофилософствовал:

— Ты был прав, когда говорил, что это опасно. Еще одна фигура появилась на краю обрыва с целью совершить вторую попытку спуска, а за ней еще несколько человек. Через пару минут луна опять скрылась за тучей, а Меллори и Миллер все пытались рассмотреть происходящее на другом берегу, пока у них не разболелись глаза. Но сгустившаяся темнота не позволяла им ничего разглядеть.

Когда, наконец, луна снова пробилась сквозь тучу, стало видно, что первый альпинист уже преодолел выступ и с максимальной осторожностью продвигался дальше. Меллори тщательно прицелился и выстрелил.

Альпинист судорожно вздрогнул, опрокинулся на спину и полетел вниз догонять свою смерть. Следующий покоритель опасного спуска, несмотря на гибель своего товарища, произошедшую у него на глазах, продолжал свой путь. Меллори и Миллер прицелились, но луна внезапно опять скрылась, и им пришлось опустить оружие. К тому времени, когда луна вновь появилась, четыре человека на том берегу уже закончили спуск, и двое из них, обвязавшись веревками, готовились переходить вброд реку. Меллори и Миллер ждали, пока они пройдут две трети пути. Теперь они представляли собой очень удобную мишень, и стрелки не могли промахнуться. И они не промахнулись. Белая пена моментально окрасилась в красный цвет, и, оставаясь по-прежнему в связке, тела понеслись к ущелью. Их так крутило и переворачивало, руки и ноги так подбрасывало кверху, что они были похожи на живых людей, которые, хоть и без всякой надежды на успех, стараются бороться за свою жизнь. Так или иначе, те двое, которые остались на берегу, казалось, не воспринимали случившееся как трагедию. Они смотрели на плывущие тела своих товарищей в полном недоумении. Еще две-три секунды, и они так и ушли бы из жизни, не ведая, что стряслось. Но луна снова спряталась, и Меллори с Миллером пришлось вновь опустить пистолеты. Тем двоим предоставлялась короткая передышка.

Меллори посмотрел на часы и произнес возмущенно:

— Какого черта они не стреляют? Уже пять минут второго.

— Кто не начинает стрелять? — удивился Миллер.

— Ты сам слышал. Ты же был там. Я просил Виса передать Вукаловичу, чтобы они обеспечили нам прикрытие, начиная с часу ночи. В районе ущелья Зеницы. Это меньше чем в миле отсюда. Мы больше не можем ждать… — Он осекся. Раздался треск беспорядочной винтовочной стрельбы, хорошо слышный даже на таком сравнительно большом расстоянии. Меллори улыбнулся: — Ладно уж. Плюс-минус пять минут роли не сыграют. Пошли. Я думаю, Андреа уже беспокоится.

Андреа действительно волновался. Он возник перед ними сразу, как только они миновали первый изгиб реки.

— Где вы оба болтались? — начал он неодобрительно. — Вы заставили меня волноваться…

— Объясню в свое время. Если оно для нас наступит, это свое время. Наши друзья-бандиты будут здесь через две-три минуты. Они прекрасно оснащены. Правда, четверых уже потеряли. Нет, шестерых, считая тех двоих, которых Рейнольдс уложил с паровоза. Остановишься у следующей излучины и займешься ими. Один. Я думаю, справишься?

— Сейчас не до шуток, — возмутился Андреа. — А потом что?

— Гроувс, Рейнольдс и Петар со своей сестрой пойдут с нами вверх по реке. Рейнольдс и Гроувс как можно ближе к плотине, а Петар и Мария до первого надежного укрытия, желательно поближе к подвесному мосту, учитывая этот чертов камень, который того и гляди на него грохнется.

— Подвесной мост, сэр? — спросил Рейнольдс. — Камень?

— Я видел его, когда мы выходили из паровоза на разведку.

— Вы видели его? Но Андреа не видел.

— Я предупредил его. — Меллори явно торопился. Не обращая внимания на недоверчивое выражение лица сержанта, он обратился к Андреа. — Дасти и я больше ждать не можем. Призови на помощь свой «шмайссер» и останови их. — Он показал на северо-запад в сторону ущелья Зеницы, откуда доносилась непрерывная ружейная пальба. — При таком шуме они не поймут разницы.

Андреа кивнул, удобно устроился между двух больших камней и выпустил для пробы очередь из своего «шмайссера». Остальная группа двинулась дальше, вверх по реке, спотыкаясь и скользя на валунах, которыми была усеяна правая сторона Неретвы, пока не выбрались на тропинку, извивающуюся меж камней. По ней они шли метров сто до небольшой излучины. Одновременно, как будто по приказу, остановились и посмотрели вверх. Огромная стена Неретвинской плотины предстала перед ними во всей красе. Дух захватывало от ее высоты. Над плотиной вставали и уходили в ночное небо скалы. Они поднимались сначала вертикально, а потом как будто склонялись друг к другу и, казалось, даже соединялись вершинами. Но Меллори уже хорошо знал, что это оптический обман. На вершине самой стены хорошо были видны сторожевые будки и радиорубка. Можно было разглядеть и маленькие фигурки немецких солдат. С самого верха восточной стороны плотины, там, где располагались сторожевые будки, на железных опорах спускалась вниз, к подножью ущелья, зигзагообразная лестница, выкрашенная, как знал Меллори, в зеленый цвет. В тени, отбрасываемой плотиной, она казалась черной. У подножья лестницы бурлила белой пеной вода, стремясь побыстрее вырваться из выходных труб плотины. Меллори попытался определить, сколько ступеней у лестницы. Двести. Быть может, двести пятьдесят. И по всей длине ни одной площадки, где можно было бы передохнуть. Лестница была полностью открыта для наблюдения сверху. Меллори подумал, что он вряд ли бы выбрал такую лестницу для нападения — слишком опасно. На полпути между тем местом, где они стояли, и подножьем лестницы над беспокойными водами ущелья качался подвесной мост. Старый, ветхий, обшарпанный, он внушал мало доверия, но если и внушал какое-то, то оно моментально рассеивалось от одного вида огромного валуна, висящего прямо над восточной оконечностью моста, который, казалось, в любую минуту может низвергнуться со своего неустойчивого ложа.