Читаем без скачивания Исторические силуэты - Станислав Отв. ред. Васильевич Тютюкин

Общественная карьера Павла Рябушинского началась в 1900 г., когда он стал выборным Московского Биржевого комитета, заменив отца в главной представительной организации московской буржуазии. Во главе комитета находился занимавший этот пост с конца 1870-х годов Н. А. Найденов, представитель старшего поколения, стремившийся не выходить за рамки чисто профессиональных и сословных притязаний купечества. События 1905 г. вызвали острую конфронтацию «молодых» капиталистов, с группой Найденова.

«Кровавое воскресенье» 9 января 1905 г. потрясло всю Россию. 13 января Павел Рябушинский подписал заявление гласных Московской городской думы о необходимости принятия энергичных мер для предотвращения подобной бойни в Москве{314}. На следующий день дума приняла решение о допущении мирных стачек рабочих, однако Биржевой комитет дезавуировал его как не выражающее мнения «промышленного сословия». 24 января министр финансов В. Н. Коковцов на специально созванном совещании призвал промышленников пойти на экономические уступки рабочим, полагая, что этим удастся сбить волну стачечного движения. В ответ группа фабрикантов, и Павел Рябушинский в том числе, подала записку, в которой потребовала коренных политических реформ в стране, обеспечивающих свободу совести, слова, печати, собраний и др.{315}.

В апреле П. П. Рябушинский был избран в состав созданной под председательством Коковцова комиссии «для обсуждения мер по упорядочению быта и положения рабочих в промышленных предприятиях Империи». Участвовавшие в ее работе ведущие фабриканты страны с самого начала скептически отнеслись к возможности смирить рабочее движение, чему, собственно, она должна была способствовать. В мае они уведомили председателя, что без участия самих рабочих, не приглашенных в состав комиссии, ее работа будет бесплодной. Попытки царского сановника свести работу комиссии к обсуждению вопроса о продолжительности рабочего дня оценивались ими как явно недостаточные, так как предлагавшийся Коковцовым 10-часовой рабочий день «рабочих не успокоит (они уже явочно вводят его сами)». Членами комиссии предлагалось обсудить вопросы о страховании и врачебной помощи, организации рабочих и др.{316}.

В ходе работы комиссии московскими участниками едва ли не впервые было сформулировано положение о необходимости политических реформ. В ответ на призыв Коковцова экономическими уступками сбить волну недовольства глава московской группы — промышленник и руководитель крупнейшего в Москве Купеческого банка Г. А. Крестовников заявил, что «необходимы политические реформы как единственное средство, способное внести умиротворение в крайне возбужденное состояние всех классов», связанное с разразившейся цусимской катастрофой. Правительство, по сути, стремилось «умиротворить» рабочих за счет фабрикантов, а те предъявляли в условиях военного поражения царизма встречный политический иск. Деятельность комиссии поэтому, как и ожидалось, не принесла результатов.

Радикализация группы «молодых» капиталистов стала особенно заметна в связи с подготовкой к созыву Государственной думы. Опубликование в конце июня проекта «Учреждения Государственной Думы» послужило поводом для созыва торгово-промышленного съезда. На состоявшемся 2 июля собрании выборных Биржевого комитета Найденовым было предложено руководствоваться на предстоящем съезде рептильным ходатайством о «даровании промышленности участия в имеющем быть учрежденном законосовещательном учреждении». Против инструкции участникам съезда выступили П. П. Рябушинский и А. С. Вишняков. Окончательный разрыв с группой Найденова произошел на самом съезде, открывшемся 4 июля в здании московской биржи на Ильинке. Председатель Биржевого комитета получил разрешение провести съезд для обсуждения экономических и общественных нужд промышленников и биржевиков.

События, однако, сразу же вышли из-под его контроля. К собравшимся представителям 38 провинциальных биржевых обществ обратился В. И. Ковалевский, бывший товарищ министра финансов С. Ю. Витте, ставший во главе организации уральских горнозаводчиков. Наметив широкую программу для обсуждения на съезде, он в первую очередь выделил «вопрос о необходимости введения в России конституционного строя». В стране с неограниченным самодержавием само упоминание о конституции на публичном собрании являлось неслыханной дерзостью. Найденов после этого покинул съезд, спешно выехав в Петербург для доклада министру финансов. Предварительно он успел донести о «несоответственном направлении съезда» московскому генерал-губернатору, по распоряжению которого совещание промышленников было официально запрещено.

Собравшиеся утром 5 июля на второе заседание нашли здание биржи опечатанным, однако продолжили обсуждение, перейдя в особняк П. П. Рябушинского, где заседали в течение еще двух дней. При этом группа предпринимателей, поддерживавших Найденова, отказалась от участия. Оставшаяся «левая» часть съезда решительно высказалась за введение в стране парламентского строя «Всякий проект государственного переустройства Рос сии, — говорилось в принятой ими резолюции, — основан ный на принципе не законодательного, а законосовещательного органа народного представительства, не внесет желанного успокоения в народную жизнь». Впрочем, они не отказывались и от участия в выборах в законосовещательную булыгинскую Думу «в надежде, что выбранные депутаты озаботятся скорейшей реорганизацией народного представительства согласно изложенным выше основаниям».

Пока же первоочередной задачей, что стало, пожалуй, самым важным практическим результатом съезда, признавал ось «объединение всех промышленников по определенной программе с организацией постоянного бюро для созыва периодических совещаний». Благодаря расторопности полиции сохранился текст принятой на съезде программы, отобранный при обыске у М. Ф. Норне, одного из руководителей созданного бюро, лидера петербургской организации железозаводчиков. По откровенности суждений и определенности требований программа может рассматриваться как квинтэссенция взглядов либеральных русских капиталистов в момент подъема революций. «Русские торговцы и промышленники, — говорилось в ней, — не видя в существующем государственном порядке должной гарантии для своего имущества, для своей нормальной деятельности и даже для своей жизни, не могут не объединиться на политической программе с целью содействовать установлению в России прочного правопорядка и спокойного течения гражданской и экономической жизни». Что же предлагалось для восстановления стабильности?

Открыто высказав сочувствие земско-либеральному оппозиционному движению, участники съезда обнаружили намерение «поддерживать всеми возможными средствами те политические факторы, которые заявят себя способными к полному обновлению русской народной жизни», и подчеркнули еще раз необходимость перехода к западной конституционно-монархической модели («устроенное по образцу конституционных государств, народное представительство должно обладать правом решающего голоса с предоставлением монарху права veto в обычной для западных государств форме»). Демарш радикальных российских предпринимателей носил, разумеется, выраженный либеральный характер, революционные методы воздействия наг самодержавие им были глубоко чужды. «Русские торговцы и промышленники, — отмечалось в заключение, — энергично высказываются против насильственно революционного осуществления участия народа в государственном управлении, твердо веруя, что Верховный Вождь русского народа желает последнему только блага»{317}.

Более детальная проработка программы намечалась на очередном съезде в августе 1905 г. Резолюции московского совещания были поддержаны петербургскими фабрикантами, которые 19 июля постановили, что «предполагаемая к созыву Государственная дума с совещательным голосом никого не удовлетворит и существующих волнений не успокоит». Ободренные поддержкой, П. П. Рябушинский и А. С. Вишняков в 20-х числах июля собрали на квартире И. А. Морозова очередное совещание членов своей группы. На нем обсуждался вопрос, как поступить, если ходатайства останутся бесполезными и Думе будет дан законосовещательный характер. С радикальным предложением выступил С. И. Четвериков, призвавший «проявить фактическое противодействие организации народного представительства по проекту гофмейстера Булыгина». Он, в частности,