Читаем без скачивания Плач по тем, кто остался жить - Юрьев Сергей Станиславович

Консул предложил ей работать в консульстве в качестве служащей, и она проработала около двух недель. Фактически никакой работы не выполняла, поскольку приглашение работать было сделано консулом с целью поухаживать за ней. Консул признавался ей в любви, приносил подарки, от которых она отказывалась, только раз приняв в подарок чулки. Через две недели ей предложили поехать на работу в колхоз, она согласилась. В последней беседе с консулом он сказал ей, что если ей будет плохо, то она должна знать, что двери его всегда будут открыты для нее.

Далее Хатько задал вопрос:

– С кем вы были связаны в Кременчуге?

Ответ:

– Больше всего, живя в Кременчуге, я встречалась с счетоводом Надеждой Константиновной Гавва и военнослужащими склада Гуреко, Биньковским, Стрелковским, Ильчуком.

ОТ АВТОРА

Теперь проясняется, что было сказано в сигналах насчет Компан – тесное знакомство и работа в консульстве.

То, что протокол датирован 20 ноября, может иметь разные пояснения.

Начиная от занятости следствия, так и тем, что протоколы тоже корректировались.

Последний вопрос Компан явно не так поняла.

Вполне возможно, на склад она была трудоустроена отцом, особенно, если он ранее работал там не сторожем, а кем-то повыше, и мог замолвить словечко за дочь.

Использование человека с низшим образованием в качестве помощника бухгалтера тоже вызывает вопросы.

Продолжим.

Далее идет не протокол допроса, а собственноручные показания Компан, причем она называет себя обвиняемой.

Историю в Мары она описывает так – она поехала в Среднюю Азию к брату. На тот момент Елена Яковлевна жила в Мерве около месяца, была безработной.

В тот день она посетила базар и, возвращаясь оттуда, обнаружила, что некий мужчина следит за ней, потом мужчина заговорил с ней. Сказал, что он фотограф и хотел бы ее сфотографировать. Она отказалась. Знакомство поддерживалось еще некоторое время, мужчина действительно работал фотографом на базарной площади и однажды предложил ей работу в афганском консульстве. Дама не поверила, что он занимается трудоустройством в афганское консульство, но он несколько раз снова и снова упоминал это, и она оказалась в консульстве. И там действительно ей предложили работу. Но она должна была сама сказать, что согласна на эту работу. Так сказал секретарь консула. Компан увидела, что перед консулом все преклоняются, так как он очень хороший человек, поэтому она решила согласиться.

Потом она поняла, что у него на нее серьезные планы и даже матримониальные. Консул даже, когда она собралась увольняться, предложил заплатить ей зарплату вперед за один месяц, но она не хотела быть ему обязанной и взяла только 20 рублей.

После чего уехала в колхоз.

Следующий протокол допроса датирован 29 января 1938 года.

Компан по-прежнему отрицала какую-то антисоветскую деятельность. Повторила показания, что консул предлагал ей работать у него домашней работницей. Но за две недели ей никакой работы не давали.

Повторно спрошена про осуществляемую ей антисоветскую деятельность и снова отрицала ее.

Затем допрошен свидетель Беззубченко Григорий Николаевич, начальник планово-производственного отдела склада № 27.

Он показал, что однажды Компан сказала, что такая маленькая страна, как Афганистан, имеет такую высокую технику. Но она не уточнила, что имела в виду, и от дальнейшего разговора на эту тему уклонялась.

Беззубченко знал, что она работала в афганском посольстве. Еще он сообщил, что Компан общалась с рядом военнослужащих, которые устраивали попойки. С одним одногодичником по фамилии Гер (немец по национальности) она даже переписывалась после того, как тот закончил обучение и уехал из города.

Еще Елена Яковлевна проявляла особый интерес к хранению снарядов и взрывчатки. Когда же ее спросили, почему она не ведет учета тары для снарядов, она сообщила, что ящики ее интересуют меньше, чем сами снаряды или взрывчатые вещества.

Затем опрошен свидетель Стрелковский Евгений Александрович, помощник начальника артсклада по хранению.

Он тоже знал о ее работе в консульстве. Слышал также, что она знакома с неким врагом народа, но точно не знает про это. Стрелковский упоминает про ее любопытство к работе склада, превышающее потребности для работы, еще он отметил, что Компан заявляет, что за границей лучше одеты, чем в СССР, живут лучше, чем в СССР, и таким образом охаивала советскую действительность и восхваляла капитализм.

Затем было составлено обвинительное заключение, где Компан обвинялась по статье 54–6.

В заключение упоминалось о близких отношениях с афганским консулом, про то, что она, приехав в Кременчуг, устроилась на военный склад, проявляла заинтересованность к вырабатываемой продукции и стремилась проникнуть работать на его техническую территорию.

Виновной себя не признала и заявила, что работать в консульство пошла из любопытства.

Материал был передан на рассмотрение наркому Ежову.

Постановлением Особого Совещания при Народном комиссаре Внутренних дел СССР от 11 февраля 1938 года осуждена на 10 лет лишения свободы.

В 1940 году дело проверялось Главной военной прокуратурой СССР. Оснований для протеста не найдено.

Фамилия Хатько стоит лишь под самыми первыми документами. Дело заканчивал сержант Госбезопасности Гравель.

Следующие материалы в деле относятся к 1949 году.

В декабре 1949 года гражданку Компан искали в городе Кременчуге и иных местах. Дело в том, что она, хоть и отбыла 10-летний срок наказания, но попадала под директиву № 066/241сс.

Автор предполагает, что это документ о высылке и ссылке вернувшихся на прежние места жительства лиц, отбывших наказание по статьям за контрреволюционные преступления.

Как раз в это время была вновь осуждена Ариадна Эфрон и другие деятели культуры, ранее осужденные по другим частям статьи 58.

С поисками Елены Яковлевны не задалось, в Кременчуге ее не было. Стали запрашивать лагерь, есть ли там какая-то информация, где она может быть. Поскольку известен был марыйский эпизод, то запросили Министерство госбезопасности Туркменской ССР. Оттуда сообщили, что никакими компрометирующими данными на Компан там не располагают. Хотя признали, что в Мары ранее было афганское консульство, и его сотрудники занимались шпионажем.

Наконец Елена Яковлевна была найдена, она жила в городе Батайск Ростовской-на-Дону области. Была ли она осуждена повторно – из дела не очень понятно. Есть лишь намек, что «как поступили в 1937 году, так с тобой могут поступить и в 1948 году».

В период 1956–1957 годов она пожаловалась К. Е. Ворошилову на необоснованность своего осуждения.

Про ведение дела сказала следующее:

«В течение 5 месяцев с момента ареста я подвергалась террору со стороны следователей, а занималось мною несколько человек, я постоянно подвергалась диким издевательствам и пыткам, когда зверская… Описывать мне это невозможно, да и как женщине просто стыдно.

От меня все время требовали показаний о шпионской деятельности, но никаких конкретных фактов привести не могли, так как ничего подобного и не было».

Далее Елена Яковлевна пишет, что от многодневного стояния на ногах во время допросов она дошла до состояния невменяемости и что-то подписала (что именно, она так и не знает), а потом в апреле 1938 года ей показали постановление ОСО о заключении на 10 лет.

Далее военный прокурор КВО принес протест на приговор 1938 года, а 25 января 1957 года. Военный трибунал КВО отменил решение ОСО в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

ОТ АВТОРА

В данном случае сведений о шпионаже скорее нет, чем они вообще есть (за исключением, возможно, имевшихся в деле сообщений от секретных сотрудников).

Косвенным показателем этого служит обращение в ОСО при Ежове, много раз выручавшее следователей, никак не смогших добиться признания от подследственного.