Читаем без скачивания Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

великой идеи, которая стала бы путеводной нитью для преобразования всех областей жизни. 16 декабря 1925 г. он критиковал правые буржуазные партии за то, что в отличие от коммунистов они не имеют мировоззрения: допустим, приводил аргумент Гитлер, германские националы получили бы в Германии всю власть, «как вы думаете, что изменилось бы? Вы полагаете, что, может быть, месяцев через десять любой человек, приехавший в Германию, увидел бы: это больше не старая Германия, это новый рейх, новое государство и новый народ?» Если бы, напротив, к власти пришли коммунисты, продолжает он, через год Германию было бы не узнать. Это различение не было, однако, брошенным коммунистам упреком. Напротив, разница между германскими националами и коммунистами заключается в том, что коммунисты, по крайней мере, имеют мировоззрение — правда, ложное, — «но это мировоззрение».

Коммунисты, по крайней мере, борются «за большую идею, хотя и тысячу раз сумасшедшую и смертельно опасную». Именно в этом разница между обычной партией — каковы все буржуазные партии, которые Гитлер отвергал уже хотя бы поэтому — и «партией с мировоззрением за спиной», какой в равной степени являются коммунисты и национал-социалисты. Партия с основательным мировоззрением претендует на исключительный характер своего учения и после завоевания власти перестает быть партией[397]. Победа мировоззрения, как неоднократно подчеркивал Гитлер, означает, что оно накладывает печать на всю жизнь, что начинают действовать по принципу: «Мы не знаем никаких законов человечности, мы знаем лишь закон сохранения существования движения, идеи или продвижения этой идеи»[398].

Гитлер объяснял эту мысль и в «Майн кампф». Программа мировоззрения означает «формулирование объявления войны существующему порядку, короче говоря, вообще существующему представлению о мире». Поскольку мировоззрение никогда не готово делиться с другим, оно не может и сотрудничать в работе над существующим порядком, «напротив, [оно] чувствует обязанность всеми средствами бороться с этим порядком и со всем миром идей противника, т. е. готовить его падение». Великая тайна Французской революции 1789 года, русской Октябрьской революции и победы итальянского фашизма — это «демонстрация новой большой идеи», чтобы подчинить народ «всеобъемлющему преобразованию». «Убежденность в праве на применение даже жесточайшего оружия всегда связана с наличием фанатичной веры в необходимость победы все переворачивающего нового порядка на этой Земле»[399].

Движение, отстаивающее новое мировоззрение, говорил Гитлер в начале апреля 1927 г., ставит перед собой цель «полностью преобразовать все порядки под углом новых точек зрения». Представители мировоззрения принципиально стремятся к тому, чтобы отменить характер партии и поднять после победы свое мировоззрение на уровень всеобщей основы[400]. После победы традиционной парламентской партии в принципе ничего не меняется, «в то время как победа нового мировоззрения действует как переворот»[401].

Поэтому для Гитлера «революция» была синонимом победы мировоззрения, которое по своей сути должно быть нетерпимым и нетолерантным и стремиться к тотальной перестройке всех сфер жизни и ценностей. 19 марта 1934 г. он так выразил эту мысль: «Победа партии — это смена правительства, победа мировоззрения — это революция, а именно революция, которая изнутри и существенно перестраивает состояние народа». По этой причине Гитлер был, например, не готов признать «мятеж» 1918 г. революцией; для него он был лишь сменой правительства. По его мнению, победа национал-социализма была победой мировоззрения, поэтому это мировоззрение породило «настоящую революцию», которая совершила больше для настоящей внутренней перестройки, «чем все прежние большевистские мятежи, вместе взятые»[402]. Победа национал-социализма, говорил Гитлер 25 января 1936 г., была «истинной революцией исторических масштабов», поскольку тут речь шла не об изменении в правительстве, «а об успехе мировоззрения»[403].

В центре размышлений Гитлера всегда стоял вопрос о власти, поскольку партия может обеспечить победу своего мировоззрения, конечно, лишь в тот момент, когда вся власть будет в ее руках. Во всех революционных движениях вообще существенным является именно то, что исходной и конечной точкой всех своих соображений, тактических и стратегических планов они делают вопрос о власти. Еще до захвата власти Гитлер открыто признавался: «Если мы однажды получим власть, то мы ее, да поможет нам бог, сохраним. Отобрать ее у нас мы не дадим»[404]. В заключительной речи на имперском партийном съезде 1934 г. Гитлер назвал два существенных принципа национал-социалистической партии: «1) Она хотела стать настоящей мировоззренческой партией и 2) поэтому она хотела единоличную власть в Германии без всяких компромиссов»[405]. Как он заявил, оглядываясь назад в феврале 1935 г., его основным принципом в борьбе за власть было: «В Германии должна быть одна воля, а все остальные должны быть побеждены»[406].

Тоталитарный характер своего мировоззрения он раскрыл в речи перед офицерами 26 мая 1944 г., в которой подчеркнул: если он осознает правильность какой-либо точки зрения, то он не только обязан передать ее согражданам, но еще и обязан устранить все противоположные точки зрения. Терпимость в отношении других точек зрения есть лишь признак неуверенности[407].

Прежде чем уточнить достаточно общий ход мысли и задаться вопросом о самоидентификации и характере гитлеровской революции, мы хотим сначала описать оценку Гитлером исторических революций.

4. Взгляд Гитлера на исторические революции

Реконструкция точки зрения Гитлера на исторические революции часто не проста по нескольким причинам: во-первых, он высказывался довольно редко, кратко и «походя», например о Великой французской революции, а, во-вторых, его оценка в высшей степени противоречива. Однако эта противоречивость является выражением того факта, что его отношение к великим революциям — особенно к Французской революции 1789 г. и к русской Октябрьской революции (на последней мы по соображениям систематики можем остановиться лишь в более позднем параграфе [VII.3.г]) — характеризуется одновременно восхищением и неприятием.

а. Французская революция 1789 г.

По свидетельству Эрнста Ганфштенгля, одного из самых близких Гитлеру людей в ранние годы, особый интерес «пожирателя книг» Гитлера занимала, помимо Фридриха Великого, Великая французская революция[408]. Изучая закономерности успеха какой-либо революции, он часто ссылался на пример Французской революции. Например, в «Майн кампф» он подкреплял свой тезис, согласно которому революции подготавливаются не столько письменными источниками, сколько силой великих ораторов, ссылкой на Французскую революцию: не следует думать, говорил Гитлер, что «Французская революция когда-либо совершилась бы благодаря философским теориям, если бы не нашла руководимую демагогами высшего класса армию подстрекателей, которые раздували страсти и так уже измученного народа, пока, наконец, не последовало то страшное извержение вулкана, которое заставило всю Европу оцепенеть от ужаса». В другом месте «Майн кампф» секретом успеха Французской революции он называет «демонстрацию новой великой идеи»[409].

В речи перед представителями германской прессы 10 ноября 1938 г. в Мюнхене он также привел Наполеона и