Читаем без скачивания Будильник (СИ) - Бузлаев Андрей

— Ну а что меч императора? По всему выходит, что его меч был единственным оружием против Могильщиков, вот только он как-то затерялся, выключился, или ещё что в таком духе, вот те уроды и распоясались. И выключился он до тех пор, пока я в него не вцепился. Представляешь — пока я его не взял, он только ржавел красиво, выглядя обычным железным мечом, без рун и прочих красот.

— Тоже мне, «бритва перепоя»… — проворчал Борода, пытаясь приладить к груди панцырь. — А с чегой-то ты такой «избранный» вдруг, а?

— Да хрен его знает, Серёг, — честно признался я. — Этого мне так никто и не объяснил, а сам я не в курсе. Маг, главное, ни бельмеса всей шутки не понял, сам разобраться пока не может, потому темнит. Но он честно сказал, что основание для признания человека оружием может быть в него встроено, при том легко, без особых на то трудностей и может быть абсолютно любым. А ты к чему, собственно, спрашиваешь? Сам хочешь избранным быть? Так мне не жмёт, я подвинусь.

— Не-не, спасибо, — тут же отмахнулся бородач. — Эти ваши избранные только два раза нормально заканчивали. А так всё сдохнуть норовят, агась. Мне и садовником на побегушках не жмёт.

— Каким ещё садовником? — не понял я.

— Толстым, но справедливым, — усмехнулся друг. Он нервно расхаживал по комнате, погромыхивая болтавшейся на нём бронёй. Замерев, он попрыгал на месте, вслушиваясь в перезвон и обратился ко мне: — Помоги в доспех упаковаться нормально, а?

Уже вскоре мы закончили инспекцию доспехов и расселись на кровати. Борода как бы случайно сел на дальнюю часть и начал поглядывать в окошки. А мне пришлось любоваться кровавыми письменами, что остались после предыдущего хозяина комнаты.

Тягостное молчание мне сразу не понравилось, но идей для обсуждения у меня не возникло, потому я решил задать вопрос, ответ на который и так знал. Нужно же с чего-то начать беседу.

— Слушай, бородатенький, а как ты так быстро… ну…

— Игоряш, я сам не понял! Я случайно, честно. Во-вторых — она сама! Ты там избранный, а я вот тут оказался. Не всем же девкам на тебя западать, в конце концов. Считай, повезло мне, агась. И между прочим, ты зря на неё. Хорошая девушка. Заботливая. Смотри, сколько мясы нам приволокла, а? А ты её даже не поблагодарил. А я вот…

— А я и не сомневаюсь, что ты-то да, Серёг, — засмеялся я.

— Ой, отвали! — бородатый густо покраснел и отвернулся.

— Ладно тебе, уймись. Слушай, а я вот ещё о чём размышляю всё: а почему герцог так легко согласился и отдал нам руководящий пост стражи?

— Да всё просто, Игоряш. Нас не жалко. Пока нас будут резать… кхм. В общем, мы — средство отсрочки.

— Да? Рычаг для тайм-менеджмента, серьёзно?

— А почему нет?

— Знаешь, Борода, а ты скорее всего прав, сколь бы паршивой не казалась мне твоя мысль. Значит, он хороший управленец.

— Настолько, что в иных обстоятельствах вы стали бы лучшими друзьями, агась.

— Не исключено, Серёг. Эх… нас не жалко, нас не жалко… Нам тоже, или всё-таки пободаемся?

— Пободаемся, конечно! Сами сдохнем, но и врагов прихватим. Так деды завещали, агась. Ночь делим поровну, дежурим посменно. Один дыру в полу протоптать пытается, второй в полудрёме. Лежачий следит за тылами бродячего, понял? Обязательно следит!

— Да понял я, понял, — отмахнулся я. — Но я сомневаюсь, что мы сможем уснуть.

***

По центральной улице города шёл высокий человек в бежевом плаще, с капюшоном надвинутым на голову так, чтобы случайно выглянувший из-за угла крестьянин не увидел его глаз, поблёскивавших едва различимым жёлтым светом. Горожане всегда побаивались его и недолюбливали…

Это был молодой, худощавый юноша, не широкий в плечах, но и не болезненно худой. Лицо его не отличалось от прочих лиц ничем, за исключением лишь странных, светящихся глаз, ярко-жёлтая радужка которых имела в себе ещё множество отдельных зрачков, словно глаза паука, или же ящерицы. Не все магические эксперименты проходят удачно, но сам парень старался воспринимать случившееся в позитивном ключе, хоть и получалось это у него не всегда.

Дойдя до центральной площади города он осмотрелся и, не обнаружив посторонних глаз, скинул капюшон, уже не боясь быть увиденным.

Город спал. Лишь стражники ходили по замку с дозором, да старый маг, хранитель города, бдел в своей высокой башне. Именно на неё и обратил свой взор юноша. Протянув к ней руку, он начал нашёптывать противоестественные слова. Быстро покончив с заклинанием, человек в плаще обратился к пустоте:

— А ты всё здесь, Зенириг? Что, так и не хочешь передать свой пост? Конечно-конечно, как же без тебя герцогство, да и Амадей… слышал я всё это. И не раз слышал. Так ты меня впустишь, или так и будем через полгорода переговариваться? Пустишь? К чему вообще столь мощные заслоны? Что? Новые капитаны, опять? Вот дураки… Ладно, открывай. И ещё, отец: стражу попридержи, или предупреди хоть, что б не как в тот раз!

***

Старый смотритель кладбища засы′пал свежую могилу, тяжко вздохнул и, отложив лопату, взялся за меч. За последний месяц старик начал хорошо разбираться в оружии. Этот был из дорогих, с инкрустацией драгоценностей даже на лезвии, острый… Почти новый, отведавший крови всего пару раз. Такой меч мог принадлежать только кому-то из знатной семьи.

Старику было жалко этого мальца куда больше прочих, ведь он пал совсем юным, но ничего сделать он не мог. Клинок был использован по последнему назначению — воткнут в изголовье могилы, заменив собой надгробие павшему в бою воину. Старец выдернул из влажной земли лопату и побрёл к городу.

Позади него зияли пустотой десятки разрытых могил с опустевшими гробами.

Глава 13

Оказалось, что ждать смерти — куда хуже, чем просто ждать. Обычно, когда ждёшь, время словно назло замедляется, а тут ещё неминуемый и близкий конец, неизвестность, да прочие гадости накопились… аж до тошноты.

Ещё тишина эта… никогда не понимал выражения «гнетущая тишина», а сейчас начинаю осознавать. Действительно ведь угнетает, зараза такая. И говорить не хочется, не до того уже.

Впрочем, мы боролись с этой атмосферой всеми возможными способами. Сперва решили разобраться с освещением, которое было серьёзной проблемой для двух офисных планктонин, привыкших к слепящим галогенкам. Чтобы хоть как-то компенсировать, мы быстренько метнулись по гостиной капитанов и окрестностям да собрали все встреченные там канделябры, подсвечники и всё, что шло в комплекте. Ну как быстренько… прижавшись спиной к спине и с мечами наперевес, вздрагивая от собственных теней, потому со всеми вытекающими. Всё это добро мы притащили в покои капитанов и расставили по всем углам, подпалив разом.

Затея расхаживать по комнате, дабы не уснуть, нам тоже быстро надоела и мы оба умостились на кровати. Спать не хотелось, как я и предполагал. Не знаю, как Серёгу, а меня уже действительно мутило от перенапряжения. Хорошо хоть бородатый спокойно сидит, а то обычно пытается собрать табурет из подручной пыли, или ещё что в этом роде.

Словно в пику моим мыслям, Серёжа достал один из ржавых двуручников, взятых у Германа и взялся со звоном стучать по лезвию каким-то камнем. При этом не свой, зараза, личный двуручник взял, а бяку какую-то точит. Понимает, гад, что калечит несчастное лезвие не хуже, чем мои нервы. Самому его прибить, что ли? Пока никто не видит. Свалю на Могильщиков, явившихся без оповещения. А то слушать это железное лязганье мне совершенно не улыбается… ладно, часа три ещё протяну. Серёге раньше надоест.

И точно: спустя пару минут каменюка со свистом улетела в дальний угол, а друг начал расхаживать по комнате, помахивая оружием в разные стороны. Якобы разминает запястья. Лучше сделаю вид, что поверил, пока сам по морде не огрёб.

— Вот уроды, а? — возмущённо проревел Борода, уже во всю размахивая мечом. — Ну кто так делает? Никакого уважения к страдальцам, агась. Всем ведь ясно, что убивать нас придут. Так чего тянуть? Давно бы пришли и к стороне! Или хоть предупредили бы, к скольки их ждать, а то…