Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

К вечернему переводу П. Накаи явился с огромною тушницею, на покупку которой взял у меня вчера 5 1/2 ен. Тушница эта китайского произведения и ей 784 года, как видно из надписи, вырезанной на обороте.

2/15 октября 1903. Четверг.

Из посетителей сегодня был некто Фудзисава, родом из провинции Синано, протестант секты конгрегационалистов (кумиайкёоквай). Говорит:

— Я желаю принять монашество; но мои религиозные учителя отклоняют меня от этого намерения, поэтому я пришел к вам.

— По каким же побуждениям вы желаете монашества?

— Совестно признаться, но потому, что плотская страсть (дзёоёку) меня мучает.

— И вы думаете, что монашество обуздает ее?

— Я надеюсь. Иначе, что же мне делать? К какому другому средству прибегнуть?

— Сколько вам лет?

— 31 год.

— Вы одинокий?

— Имею жену и сына.

— Странно, что «дзёоёку» мучает вас, когда вы женаты. Совместная с женою жизнь и есть средство для обуздания плотской страсти, как о том учит и Апостол Павел.

— Но я не разделяю ложа с женою вот уж четыре года.

— Это почему же?

— Я уже 10 лет как женат, и сыну моему 6 лет. Но я узнал, что жена моя до брака со мною имела связь с другим человеком, и у меня родилось недоверие к ней.

— Что же? Имеете доказательства, что она изменяла вам и после брака? Если имеете, то вы можете развестись с нею и жениться на другой.

— Нет, не имею никаких доказательств.

— Значит, ваш беспричинный разлад с женою — не более, как добровольно положенный вами за пазуху себе колючий гвоздь, от которого вы мучаетесь, но который почему–то не хотите выбросить. Выбросите его и живите с женою как должно, тогда и «дзёоёку» перестанет вас беспокоить.

— Есть еще другая причина. — И рассказывает, что он уже четыре года, как влюблен в другую женщину, которая тоже ласкова к нему. Плотского греха между ними не было. Но страсть мучает его до того, что у него открылись головные боли. Усердно молится Богу он об освобождении от страсти; и молитва его несколько успокаивает; но лишь только перестает молиться, как сердце и мысль тянут его к той женщине. И вот он в отчаянии, что никак не может освободиться от мучащей его любви и страсти, пришел проситься в монахи. Тут начался разговор другого рода; я успокаивал его, как человека, подвергшегося несчастию; убеждал бороться, предаться другим занятиям, и пр. и пр. Ушел он несколько ободренный.

Послал сегодня письмо Василию Аркадиевичу Тронину, профессору Благовещенской Семинарии, чтобы он вернул мне 100 ен, занятые им при отъезде из Токио 21 июля старого стиля. Обещался выслать, лишь только возвратится в Благовещенск, и до сих пор не шлет. Должно быть, из тех, которым доверять не след.

3/16 октября 1903. Пятница.

О. Петр Сасагава, сендайский священник, поправившийся было, опять слег. По словам Сергия Нумабе, секретаря Миссии, близкого друга о. Петра, главною причиною его болезни — скорбь о беспутном сыне, который ни в одном заведении не докончил курс и ни к одной службе не может приспособиться. Вдобавок к своевольному нраву имеет наклонность к воровству. Жаль очень! Жена о. Петра дурного нрава; должно быть, она сызмальства избаловала сына. Младший брат о. Петра, Андрей, бывший когда–то катихизатором, ныне врач в Сендае, и Василий Вакуя, воспитанный в Семинарии, ныне тоже врач в Сендае — оба заведывают лечением его.

4/17 октября 1903. Суббота.

Японский гражданский праздник. Школы гуляют, мы с Накаем не переводим.

С 2–х часов был Павел Ниицума, пришедший из своего селения Нанае. Говорит, что управился с полевыми работами и теперь имеет время месяцев пять заняться проповедью. Будет посещать окрестных катихизаторов — Узава, Канасуги и Масуда, и помогать им проповедывать, о чем уже советовался с ними. Кроме того, займется проповедью в селении Миягава, откуда его нынешняя жена и где родные ее — самые главные люди в селении. Миягава в 1 1/2 ри от Кабусато, где Филипп Узава, и будет официально в его ведении (так как Ниицума не может иметь в Церкви никакого официального служебного звания); селение это — центральное между Церквами в Симооса, и основать здесь Церковь очень полезно. Подговаривался Ниицума к тому, по–видимому, чтобы получать от Миссии на наем дома в Миягава и на пищу во время проповеди там: «Говорил–де катихизаторам, что сам еще не могу вне своего дома снабжать себя квартирой и пищей, просил у них содействия, но сами они бедны, христиане тоже бедны».

Я, выслушавши, отказал ему во всякой помощи от Миссии. «Во–первых, на Ниицума Миссия ничего не может тратить — не благовидно; во–вторых, пусть подает пример совершенно бескорыстной проповеди — проповеди на своем содержании. Он будет проповедывать без официального назначения от Церкви, в качестве простого христианина (так как всякий верующий, молясь „да святится Имя Твое“, обязан и деятельно способствовать сему); будет употреблять в дело свой талант — знание вероучения и умение передавать его другим; но из его труда при помощи Божией может возникнуть новая Церковь. Это, конечно, станет известно на Соборе, и пример его может быть поставлен для подражания во всех Церквах, где есть христиане, хорошо знающие вероучение и имеющие возможность сообщить его другим. Таковые есть и кое–где заявляются; но тотчас же просят назначить им жалованье. Пусть же Ниицума подаст пример плодотворной проповеди без жалованья».

Он обещал постараться и, по–видимому, одушевлен к тому. Он рассказал, между прочим, следующее: ныне в Симооса один английский миссионер–епископал (он называл его имя, но в японском произношении нельзя разобрать — кто) с помощью миссионерки, тоже англичанки, старается распространить свое учение и рекламирует его так: на бумаге — огромный красный крест и надпись крупными буквами: «сей–коокёоквай–но осие–ва рококу–никорай–но осие–ни арадзу — доомей–коку–но осие нари» (святой католической Церкви учение не есть русское Николаево учение, а учение союзного государства). Такие афиши везде по деревням развешиваются, где производится епископальная проповедь; а оная производится разом во многих местах, так как миссионер навел с собою туда еще японских своих проповедников. Я и прежде слышал о такой афишировке, но не верил; приходится поверить. Советовал Ниицума обратить это в пользу православной проповеди. Православные проповедники могут так и начинать свою проповедь: «Наше учение не есть Николаево, не есть русское, как клевещут протестанты, а есть истинное Божие учение, которое, пришедши из Иудеи чрез Грецию и Россию к нам, не приняло в себя ни малейшего цвета или вкуса Иудеи, Греции и России, а блещет таким же чистым Божественным цветом, каким воссияло из уст Спасителя» — и так далее.