Читаем без скачивания 1942: Реквием по заградотряду - Александр Золотько

И тогда нужно радоваться, что База и все эти воронки попали в наши руки. В руки старшего лейтенанта Орлова.

Враги народа такого бы могли наворотить…

Или…

Малышеву стало жарко, а внутри, в желудке, образовался ком льда.

Или уже наворотили враги народа?

Сколько мы в войну потеряли? Потеряем? Миллионы. Двадцать миллионов. Или даже больше.

То есть мы могли сохранить все эти жизни. Могли-могли-могли-могли… А вместо этого… Что вместо этого? Какие-то ящики из прошлого на Базу тащили, какие-то тюки с Базы в прошлое. Деньги у немцев отбиваем, не пленных, а деньги! Не убиваем немцев и даже разведку не ведем…

Как же это так, товарищ старший лейтенант? Объясните мне, товарищ старший лейтенант! Сделайте так, чтобы я понял и поверил вам, товарищ старший лейтенант! Я хочу вам поверить, очень хочу!

Малышев зажмурился и стукнул кулаком по колену.

Ладно, пробормотал старший сержант. Хорошо. Ничего, пробормотал старший сержант. Мы спросим. Чего там – спросим, нам не трудно. И Данила Ефимович все объяснит. Конечно, объяснит, чего там…

И все станет просто и понятно.

Малышев очень хотел, чтобы стало понятно и просто.

И очень боялся, что прав все-таки Никита. И что объяснять Малышеву никто ничего не будет. Попросят поверить. В конце концов, всю жизнь от него только и ждали, что веры.

Небо на востоке посветлело.

Скоро взойдет солнце. И начнется новый день. Последний день отдыха перед операцией.

20 января 2011 года, Харьков

Было очень холодно. Весь мир состоял изо льда и пронизывающего насквозь ветра. Из темноты, ветра и мороза.

И боли.

Боль горела в груди, расползалась по телу жадными языками пламени. Но теплее от этого огня не становилось. Боль и холод дополняли друг друга, заставляли сердце то безумно колотиться, то замереть комком льда.

– Не засыпай, Костя… Не смей спать… – донеслось из темноты.

Это Севка. Это его голос. Он все время повторяет, просит, чтобы Костя не спал.

Хорошо, попытался сказать Костя, но губы отказались повиноваться. Костя облизал их и попытался снова:

– Хорошо…

У него получилось – тихо, еле слышно, но получилось. Севка услышал.

– Ты тут полежи, – сказал Севка. – Я быстро… Я куртку свою тебе подстелю. Здесь ветер поменьше… Ты меня слышишь?

– С-слышу… – прошептал Костя.

– Я быстро. Я тут рядом живу. Только заскочу домой, возьму мобильник…

– Мо-мобильник… – повторил Костя. – Покажешь…

– И подарю. Ты только не засыпай… и запомни… запомни – ты должен сказать только свои имя и фамилию. Только их… Повтори…

– Имя и фамилию…

– Больше ты ничего не помнишь. Ни откуда, ни как сюда попал. Ни что с тобой случилось. Понял?

– …что случилось… – прошептал Костя. – …ни как сюда попал… Только имя и фамилия… Константин Игоревич Шведов… двадцать два года… родился… родился…

– В тысяча девятьсот… сейчас… – Севка запнулся, пытаясь подсчитать, когда же мог родиться Костя. – Две тысячи одиннадцатый минус двадцать два… В двухтысячном – одиннадцать, и минус еще одиннадцать… восемьдесят девять… Ты родился в восемьдесят девятом году, слышишь, Костя?

– Слышу…

– Хорошо. Можешь даже не запоминать дату… Только имя, фамилия…

– Константин… Игоревич… Шведов… – прошептал Костя. – Только это…

– Держись, – Севка провел ладонью по щеке Кости. – Мне нужно пять минут. Всего пять минут… Дождись.

– Я… я дождусь…

Севка исчез.

Я дождусь, подумал Костя. Все будет хорошо… Обидно будет… Обидно будет умереть и так и не глянуть на… на мобильник… и на компьютер… Севка рассказывал… и… и телевизор… кино, опять же… можно сидеть дома на диване и смотреть кино… Обидно будет…

Боль сдавила грудь, сердце трепыхнулось и попыталось остановиться.

– Не сметь, – прошептал Костя. – Я обещал дождаться… Обещал… А обещания нужно держать… Я…

Пуля ударила в грудь не больно. Просто стукнула. На тренировках он получал и сильнее. Ему даже однажды чуть руку не сломали… Вот там было больно, а пуля…

Что-то горячее ткнулось в грудь. Севку он столкнуть в овраг успел, а сам… Пуля… Чертов рыжий Грыша успел нажать на спуск. Удивиться не успел, а нажать…

Костя упал на землю, ему показалось, что воздух закончился… весь воздух на земле… Стало обидно, что воздух закончился так не вовремя. Небо далеко-далеко вверху вдруг покрылось сетью мелких трещин… разом, как от удара…. будто в него тоже попала пуля… в груди, возле сердца, стало горячо… полыхнул огонь… и небо раскололось… превратилось в пыль… в туман…

Ты засыпаешь, прозвучало где-то рядом. Костя, ты засыпаешь…

Костя открыл глаза. На это ушли почти все оставшиеся силы. И все – впустую. Вокруг была темнота. Он все равно ничего не видел…

Очень хотелось спать.

Костя пошевелил рукой, боль от движения отдалась во всем, ударила в голову. Но спать все равно хотелось. Очень хотелось.

Он немного поспит. Пару минут… Севка, который вернется через пять минут, и не заметит… Привет, скажет Севка, я вот принес тебе мобильник… вот, смотри… На что похож мобильник? Севка никогда не объяснял, говорил про этот… про экран… Какой экран? Там что – простынь натянута, как в клубе?

Смешно, подумал Костя и улыбнулся.

И на этой простыне кто-то крохотный показывает кино… Про космос показывает… Севка говорил – есть очень интересные фильмы… про космос… Лучше даже, чем «Космический рейс»…

Звезды, луна…

Не спать, приказал себе Костя. Нужно подождать всего пять минут. Всего пять минут… А потом…

Шаги. Скрипит снег совсем рядом… А если это не Севка, а кто-то другой?.. Кто-то сейчас наткнется на раненого Костю, унесет в госпиталь, а Севка будет искать… Подумает, что Кости больше нет… не станет искать… побоится…

Севка?.. Нет, Севка не испугается… Он мог бросить его еще там, в степи… Костя и сам просил, но Севка… дурак… тащил его, мог погибнуть, но тащил… дурак…

– Костя! – Севка упал на колени. – Ты слышишь меня?

– Да… Все в порядке…

– Хорошо… Я уже позвонил. Сказал, чтобы быстрее…

– Быстрее… – Костя с трудом поднял руку. – Покажи… мобильник… покажи…

– Вот, – Севка вложил небольшую холодную коробочку Косте в руку. – Это мобильник…

– Маленький… – прошептал Костя. – Я думал… думал, он… больше…

Костя еще что-то хотел сказать, но сил уже не было. Сил оставалось только на то, чтобы не закрыть глаза, чтобы не соскользнуть в темноту.

Даже боль куда-то ушла – хотелось спать. Просто закрыть глаза. Уже было не холодно. Только хотелось спать.

Сверкнуло что-то над головой… Молния? Так ведь мороз на дворе… Мороз, а в мороз грозы не бывает… Голубые вспышки следовали одна за другой.