Читаем без скачивания Джекпот! Выбор! - Энжи Собран

нами, заставляя поступать так, будто мы пешки в чьей-то шахматной игре? Сначала настойчиво толкают меня в вашу постель. Причем делают это так, что вы нарушаете традиции мира, становясь одним из пятерых мужей. А ведь каждый из вас мог обрести свою единственную. Потом меня толкают на абсурдное жертвоприношение, а когда я поступаю не так, как того желают ваши небожители, меня просто вышвыривают, ковыряются в моих мозгах, стравливают нас друг с другом, чтобы ослабить. Не знаю, как вы, а я намерена победить.

— Кого? Богиню?

Качнула головой:

— Ахлес, кем бы она ни была. И ваш гребанный Армагеддон остановить, — уже не сдерживаясь, ругалась я: — И вы либо со мной, либо идите… Как там у вас говорят? К драдхам! И не делайте мне нервы, как говорят у нас. И если, кто не понял, то победить мы сможем только объединившись.

Обвела укоряющим взором притихших мужчин, грустно улыбнулась вжавшему голову в плечи Дэви. Не стоило срываться при ребенке, но эти американские горки, кого хочешь, заставят съехать с катушек. И больше не проронив ни слова, гордо расправив плечи, медленно прошествовала в спальню, с трудом сдерживаясь от побега.

Скрылась в купальне, умылась водой, смывая горькие слезы. Что-то я стала чрезвычайно впечатлительной. А Леон? Что бы он там не придумал, но его мысли, как нарыв разъедали все вокруг и пока он его не вскроет, так и будет продолжаться. Вспомнила себя, когда подозревала мужа в измене и покачала головой. Бедный Итон.

Мысли с Итона перепрыгнули на Марка. На ум пришлись слова о первородных и мальчиках. Неужели, Итон не был человеком? Он никогда не рассказывал про родителей. Только то, что они погибли, и ему пришлось переехать в Россию к какому-то семиюродному дяде, что жил в небольшой спрятанной в глуши деревеньке. А что если? Нет, никаких если…

Дверь открылась, и меня сгребли в объятия. Нужно что-то решать с этой привычкой хватать меня подобно безмолвной кукле.

— Прости меня, — прошептал Леон, проводя рукой по спине.

— Что тебя тревожит, любимый? Почему ты ревнуешь? — засыпала ирлинга вопросами, пряча от него заплаканное лицо на его же груди.

— Это сложно объяснить…

— Ты главное начни, — предложила, тяжело вздохнув.

— Там, когда меня погрузили в какую-то коробку, от которой шли странные трубы, обмазали какой-то зеленой жижей, я… Я не сразу понял, что проживаю всю свою жизнь заново. Видел, Африэль и свое детство, родителей, которых давно забыл. Видел нашу встречу. А потом принесли тебя, опустили в коробку…

— Капсулу, — подсказала я, отмечая, что в отличие от меня Леон видел все происходящее как кинофильм, а не сон.

— Намазали той же зеленой жижей, и я словно стал тобой. Я видел твой мир, видел твое взросление, видел, как ты встретилась с мужем, чувствовал, как ты любишь его, как рвется твое сердце на части, желая отправиться вслед за ними. А потом вспомнил, как вызвал тебя в наш мир. В шутку, в насмешку, только потому, что пьяному мне показалось это хорошей идеей. Как преследовал, настаивал, чтобы ты сделала меня своим мужем. Я ведь мог не прыгать тогда, не совершать обряд. Рон бы все равно бы тебя поймал или Ксай, но я не позволил себе узнать о твоих желаниях, прыгнул следом, связывая судьбы и теперь…

— А теперь мы снова свободны, — усмехнулась, ощущая необъяснимую радость и легкость от этого его признания. — Если ты видел мое детство и юность, то скажи, меня часто удавалось заставить поступить так, как я не хочу? Вынудить? Обязать?

— Нет, но…,- положила палец на его рот, не желая слушать возражения.

— Помнишь случай с щенками? — и поняв, что он не понимает про что я, продолжила. — Мне было лет семь. Я на заброшенной стройке нашла собаку и двух щенков, носила им свои обеды и играла с ними…, - улыбнулась невесело, я была еще тем одиноким ребенком: — Трое мальчишек с нашего двора постоянно изводили меня, дергали за косички, задирали платье… Они нашли собаку. Когда я пришла, они закидывали ее камнями, используя как мишень.

— Ты закрыла ее собой. Они продолжали кидать камни. Один рассек тебе голову до крови, было больно, ты плакала, но кричала, чтоб замахивались сильнее, иначе выживешь и пойдешь в милицию, — продолжил мой рассказ Леон.

— И тогда старший из них ухватил коробку со щенками, подсадив одного из парней, они закинули ее так высоко, что мне было не достать. И предложили мне снять их только, если я…, - прикрыла глаза, вспоминать это глупое требование не хотелось.

— Поцелуешь их, — продолжил за меня Леон.

— Да, — замолчала я, понимая, что он уже давно припомнил этот эпизод и рассказывать больше нечего.

— И что было дальше?

Обернулась на голос и заметила, что все мои мужчины и Дэви стоят в дверях и внимательно слушают меня. Отвернулась от их смущающих взглядов, пряча лицо на груди Леона.

— Малышка, плюнула им в ноги и сказала катиться с такими предложениями…, - усмехнулся ирлинг, отвечая вместо меня, — У вас все девочки так выражаются?

— Я не выражалась, — запротестовала я, вспоминая, что матюгаться начала уже, когда жила в общаге.

Качнул головой, не соглашаясь со мной:

— Еще и шипела, подобно змее, кидаясь на них. Изрядно их напугала своим безумным видом. А когда они ушли, сама полезла за щенками. Порвала платье, сломала, сорвавшись, руку, но стащила их. Когда уже стемнело, вышла с тяжелой коробкой, в которой была полумертвая собака и щенки, на руках, вся зареванная в порванном платье. Первый же встреченный взрослый кинулся на помощь, отвез к лекарю. Где ты потребовала, чтобы сначала лечили собаку, и только после этого позволила лечить себя, — договорил с нотками гордого папаши, а потом посмотрел на меня: — Но к чему ты это вспомнила, Аль?

— Ты так и не понял? Если меня в семь лет можно было принудить только силой и с моим отчаянным сопротивлением, то уж в тридцать, поверь, я научилась защищаться куда более изощрённо. Я бы не стала твоей женой, если бы сама этого не хотела. И уж точно нашла бы способ избавиться от навязанного брака. Тем более один вы мне