Читаем без скачивания Смерть на сон грядущий - Гор Видал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как вы догадались? — Он отчаянно покраснел, и я почувствовал, что мне хочется проучить его за инфантилизм. Вместо этого я поправил воротник и ушел, оставив его предаваться мечтам.
В зале я взглянул на часы. Без двадцати двенадцать. В полночь мне нужно будет вернуться; Элен доставит Ленгдон. Если ему это не удастся, это его проблемы.
Я немного потанцевал с разными дамами, большей частью из посольств южноамериканских государств. Все они были живыми, смуглыми и отдавались танцу всей душой.
Элен я увидел только раз, когда она кружилась в объятиях стройного морского офицера. Из-под его локтя она бросила на меня свой дьявольский плотоядный взгляд. Вполне возможно, это означало полную катастрофу для нашего Уолтера. Я думал об этом, отделываясь от последней латиноамериканской партнерши под предлогом, что мне нужно найти свою жену.
Незадолго до полуночи состоялся выход Гермионы, большого холеного белого пуделя. После того как ее представили наиболее известным гостям, она долго и старательно скулила, а оркестр, как мог, старался ей аккомпанировать. Когда этот кошмар кончился, раздались бурные аплодисменты и Гермиону угостили крюшоном с хересом. Размышляя о причинах падения Рима, я покинул клуб, предварительно попрощавшись с миссис Голдмаунтин. Та приняла меня за нового конгрессмена и обещала обязательно найти меня в здании конгресса, когда будет наносить визит спикеру палаты.
Так как ни Элен, ни Ленгдона поблизости не было видно, я исчез, не доложив им моих планов. На этой стадии игры я предпочитал оставаться в одиночестве. Мы приближались к критическому моменту, как говорил, бывало, мистер Черчилль, и я ощущал все возрастающее напряжение. Поймав одно из множества такси, стоявших возле клуба, я помчался в Вашингтон.
По некоторым причинам я предполагал, что увижу дом, залитый огнями и окруженный толпой телевизионных репортеров, а Помроя найду изрыгающим проклятия, прикованным наручниками к лейтенанту Уинтерсу.
Но в доме вместо этого все было как обычно, по-прежнему на крыльце караулил полицейский в штатском.
В гостиной я обнаружил миссис Роудс и Вербену Прюитт. Обе выглядели совершенно потрясенными.
— Это уже произошло?
Мисс Прюитт кивнула, при этом ее подбородки сложились в изрядный курдюк.
— Роджера забрали полчаса назад.
Я тяжело опустился на стул.
— Роджер! — воскликнула миссис Роудс, но я не мог сказать, с сожалением, злостью или страхом.
Я налил себе рюмку виски и спросил:
— А где миссис Помрой?
— Поехала с ним в полицию. Храбрая женщина. Но когда наступают тяжелые времена, жена должна быть рядом с супругом, — заметила мисс Прюитт голосом, совсем не похожим на тот, которым она произносила свои речи. Несколько минут она твердила про идеальные отношения между мужем и женой, пока, наконец, не почувствовала неловкость от своей собственной непорочности.
— Значит, все позади? — спросил я.
Миссис Роудс прикрыла глаза.
— Надеюсь…
Мисс Прюитт яростно тряхнула головой, шпильки опасно разлетелись по комнате.
— Им придется это доказать… До той поры нам всем придется находиться под рукой. Один Господь знает, как долго это будет продолжаться.
— Но ведь мы не должны оставаться здесь на все время расследования, — я начал волноваться.
— Нет… только до заседания большого жюри… до вынесения обвинительного заключения. Потом мы сможем уехать. Но даже в этом случае нам придется задержаться по меньшей мере до конца недели.
— Роджер всегда мне нравился, — задумчиво протянула миссис Роудс, глядя в огонь.
— Все это словно дурной сон, — поддакнула мисс Прюитт.
— Я уверена, он не мог этого сделать.
— Тогда кто же? Ни я, ни вы, ни этот мальчик, ни Элен… Конечно, я подозревала слуг, особенно буфетчика. О, я знаю, как вы хорошо к нему относитесь, но позвольте заметить, что во многих случаях именно слуги с, казалось бы, безупречной репутацией оказывались убийцами. А почему? Из-за неразумного обычая оставлять им деньги. Подумайте только, сколько пожилых дам были убиты их любимыми компаньонками из-за денег, из-за небольшого наследства. Поверьте мне, это случается повседневно.
Мисс Прюитт продолжала причитать, миссис Роудс смотрела в огонь. Никто из них не спросил меня, почему я в вечернем костюме. Отсутствие Элен тоже не заметили, о ней вообще не вспомнили.
Вскоре все отправились спать. Оставшись один, я позвонил Уинтерсу и, к удивлению, наткнулся прямо на него. Он казался весьма оживленным.
— Полагаю, все кончено? — голос мой звучал довольно мрачно.
— Совершенно верно. Мы арестовали Помроя.
— И он сознался?
— Нет, и, похоже, не имеет ни малейшего намерения сознаваться. Хотя ему это не поможет.
— Тогда я могу написать, что у лейтенанта Уинтерса достаточно доказательств, которые могут оправдать драматический арест главного подозреваемого?
— Совершенно верно.
Голос Уинтерса просто звенел от счастья, и я ему еще польстил, заметив, что в качестве награды за то, что он сообщил эту новость мне первому, я постараюсь, чтобы его имя заняло достаточно большое место на страницах «Глоуб» и чтобы он был должным образом отмечен. Он заверил меня, что еще ни один журналист ничего не знает: газетчики толпятся возле полицейского управления, но он еще не делал никакого заявления. Итак, я узнал эту новость первым, за что искренне его поблагодарил. Правда, «Глоуб» — вечерняя газета, и некоторые утренние, окажись они достаточно проворны, могли бы ее обойти. Однако у меня на руках была полная информация о случившемся.
— Кстати, на чем основаны ваши обвинения? — неплохой вопрос, ответа на который он должен был бы избежать. Так и случилось.
— Пока сказать не могу. Однако косвенных свидетельств достаточно, чтобы сформулировать обвинение. Скажем просто, что дело полностью под контролем полиции.
— А миссис Помрой тоже находится в управлении?
— Да. Сейчас она разговаривает с мужем, они ждут их адвоката.
— Она, должно быть, бледна, но глаза сухие?
— Я не смотрел.
— Да, кстати, кто их адвокат?
— Новый сенатор… губернатор. Он только что приехал из Талисман-сити.
— Он собирается заняться этим делом?! — Я был удивлен. Сенаторы, насколько мне известно, не ведут уголовных дел.
— Нет, хотя намерен направлять юридические действия. Но нас это не беспокоит, — на этом наш разговор завершился.
Мне ничего не оставалось, как заняться статьей. Я нашел пачку бланков с грифом «Сенат Соединенных Штатов», взялся за карандаш и принялся за репортаж для «Глоуб». Мне предстояло изложить историю миссис Роудс о детстве Камиллы Помрой, описать отношения между сенатором и обвиняемым, обстоятельства ареста и внешний вид Помроя, бледного, но с сухими глазами, которого уводит полиция, а он энергично протестует и настаивает на своей невиновности.
Но, взявшись за работу, я понял, что дело отнюдь не закрыто. Сейчас, вновь возвращаясь к этим событиям, я не могу уверенно сказать, почему в тот момент у
