Читаем без скачивания Заложник удачи - Владислав Русанов

Чем бы в них запустить?

Сон прошел окончательно и бесповоротно. Растворился, как легкий туман над речной гладью под дуновением утреннего ветерка.

Под правым боком тихонько сопела Аделия. Ее птичий гам, похоже, не беспокоил нисколечко.

А ты, пан рыцарь герба Косой Крест?

Разве можно думать о сороках, галках, грачах, когда королевна Ошмян доверчиво уткнулась носом тебе в плечо?

Годимир осторожно провел ладонью по волосам Аделии, мягким и нежным, как редчайшая ткань, которую купцы из Басурмани обменивали на золото один к пяти по весу. Королевна зашевелилась, умостилась поудобнее, свернувшись калачиком, как умаявшийся за день котенок.

Как бы выбраться из-под плаща, не потревожив ее? Костер наверняка прогорел… Не худо бы разжечь новый, одеться — ведь не будут же они, как первые люди, созданные Господом нашим, Пресветлым и Всеблагим, жить в наготе и единении с миром?

И уж тем более стоит подумать, как дальше жить?

Одно дело, спасти королевну от дракона, от разбойников, лешего, кикиморы лесной, да мало ли? А совсем другое дело оную королевну соблазнить.

Хотя…

Если подумать хорошенько, то еще неизвестно, кто кого соблазнил!

Годимир не считал себя новичком в любви, но и Аделия показала себя…

Словинец дернул головой, прогоняя недостойные рыцаря мысли. Служение прекрасной панне не предполагает плотского соития, а лишь возвышенную любовь на расстоянии. Но раз уж случилось, значит случилось. Он, Годимир из Чечевичей, не побоится взглянуть в глаза королю-отцу. Будь что будет. Господь не выдаст, свинья не съест.

Правда, есть еще Сыдор — король всего Заречья. До этой ночи драконоборец вполне обоснованно считал, что у них с королевной любовь. А вот теперь подумал, не кинулась ли Аделия, измученная скукой в ошмянском замке, на шею первому встречному, в котором почувствовала внутреннюю силу, независимость, уверенность в себе?

Сороки разразились особо трескучей трелью, вонзившейся в уши подобно мизерикордию.

Аделия зашевелилась, потянула край плаща на голову.

«Все, встаю», — подумал Годимир. Осторожно высвободил руку. Приоткрыл глаза. И тут же забыл о птицах, о королевне, о Сыдоре и об Ошмянском королевстве (вернее, о его половине, замаячившей на окоеме в виде приданого за наследницей трона).

В пяти шагах от мирно пасшегося игреневого сидела, скрестив ноги, Велина. Все те же растоптанные опорки, домотканые портки, к холщовой ношеной рубахе прибавилась меховая безрукавка-кептарь. Русая с рыжинкой коса обмотана вокруг головы, а на коленях лежит длинная палка — не меньше трех аршин в длину и толщиной в два пальца. Посох? Лук?

— С добрым утром тебя, пан рыцарь, — улыбнулась одними губами девушка. — Неплохо устроился.

Годимир кивнул, ляпнул невпопад:

— И тебе доброго здоровья…

Голос предательски захрипел, сбился на сипение. А в голове крутилось: как теперь выбираться из-под плаща? Неприлично как-то без штанов перед женщиной прыгать. Какой стороной ни повернись, а все равно неприлично.

Не попытаться ли дотянуться до порток, не вставая с места?

— Не мучайся, пан рыцарь, не страдай, — проговорила Велина. — Я отвернусь, коль ты такой стеснительный.

Она потерла кончик носа о запястье и повернула голову к лошадям.

Кстати, ее коня нигде не видно. Или пешком пришла? Конечно, до Ошмян не больше двух поприщ, но все-таки край диковатый, запросто могут ограбить, убить… Хотя… Уж кому-кому, а Велине бояться разбойного нападения не следует. Это лесным молодцам туго придется. если они с ней ненароком на узкой тропке повстречаются.

— Тебя долго ждать, пан рыцарь? А то шея затекла…

Годимир наконец-то решился — выскользнул из-под покрывала, прикрываясь руками (чем леший не шутит, а вдруг подглядывает, скосив глаз?), пробежал до ясеневого комля, сдернул просохшие портки, запрыгал на одной ноге, стараясь второй попасть в штанину.

Фу-у-ух!

Получилось.

Теперь гашник завязать…

Странно, как мало порой нужно человеку, чтобы почувствовать уверенность в себе. Кажется, штаны — ерунда, тряпка или кусок кожи, кое-как прошитый, без которого разве что на лошади сидеть плохо — ноги мгновенно разотрешь, а больше не для чего в жизни не нужный. А ведь стоит натянуть их на ноги, завязать гашник, расправить складки, возвращается голос, и румянец смущения начинает оставлять в покое щеки.

— Какими судьбами? — коротко спросил он, встряхивая рубаху. Да, вот еще прореха, и по подолу обтрепалась… Все-таки не стирать ее, пока не обзаведешься достойной заменой, правильное решение.

— Да вот, соскучилась… — Велина вновь улыбнулась. И опять веселье не коснулось ее зеленых глаз, которые, словно по давней привычке, обшаривали поляну, не пропуская ни единой, самой малой малости.

— Бывает… — кивнул Годимир, ныряя в рубаху. Высунувшись из горловины спросил еще: — А как нас нашла?

— Про то отдельный разговор будет, пан рыцарь. Я смотрю, ты времени зря не теряешь. Какую красотку в лесу нашел! Главное, другие грибы находят, ягоды, а кто и смерть — это уж как придется, а ты больше по женской части…

Под неспешный говорок Велины, рыцарь забрался в жак, застегнул пуговицы. Принялся за кольчугу.

— Ты как на бой собираешься… — протянула надоедливая девчонка.

— Сама говорила, что некоторым со смертью повстречаться выпадает, — в тон ей ответил Годимир. — А что ты…

Его отвлек сдавленный писк.

Так и есть.

Их голоса разбудили Аделию.

Королевна дернулась было спросонку вскочить — мелькнули округлые плечи и маленькая грудь, но потом опомнилась и уселась, натянув плащ до подбородка.

— Ты кто такая? — с властной ноткой в голосе спросила она.

— Кто я? — прищурилась Велина. — А зачем тебе, крошка? Меньше знаешь — дольше живешь. Да и спишь крепче…

— Я тебе не крошка! Как разговариваешь, чернавка?

— Твое высочество… — укоризненно протянул Годимир.

— И ты хорош тоже! Стоит, лясы точит! Может, ты и голышом перед ней щеголял? А, пан странствующий рыцарь, защитник слабых и обиженных?

— Я, кажется, догадалась. — Велина поправила выбившуюся из-под косы прядь. — Мои поздравления, пан рыцарь. Не ожидала, что тебе удастся.

— Что удастся? — растерянно пролепетал Годимир.

— Королевну сыскать. Это ведь Аделия, не так ли? Твое высочество, покорнейше прошу меня простить. — Велина дурашливо поклонилась, не вставая, впрочем, с нагретого места. — Я сразу как-то не сообразила… Со счастливым возвращением, твое высочество.

— Да кто ты такая?! — Глаза Аделии метали молнии. Если бы была ей дана хотя бы толика чародейской силы, о которой не раз упоминается в старинных рыцарских поэмах, собеседница давно осела бы кучкой серого пепла.