Читаем без скачивания Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я снова посмотрела на бутылку с желтой жидкостью, торчавшую посреди парты. И внезапно меня пронзила догадка. «Не-ет, только не это! — простонала я мысленно. — Они бы не посмели! Неужели…»
Все еще не в силах поверить в худшее, я обернулась к Кэт:
— Только не говори мне, что это…
Она схватила меня за плечо, обрывая на полуслове.
В класс просочился Д. Наверное, он думал, что так привлекает меньше внимания, потому не входил в дверь нормально, а проскальзывал боком. А потом так же бесшумно, и ни на кого не глядя, пробирался к своему месту.
На этот раз за передвижениями Гольфиста напряженно следили. Внешне вокруг ничего не изменилось — все так же вяло текли разговоры, скребли по полу ножки стульев, шелестели страницы, — но в воздухе повисло напряжение, которое, казалось, почувствовал даже Монстрик. По крайней мере, он сгорбился больше обычного и скорее заполз на стул, чем сел. Тут он и увидел бутылку.
Класс замер, затаив дыхание. Д. смотрел на бутылку, бутылка смотрела на Д.
— Блин, до него доходит еще дольше, чем до тебя! — прошептала, не выдержав, Катрина. — Вот имбицил!
«Не трогай ее! — мысленно взмолилась я. — Просто не трогай!»
Но Монстрик, вероятно, въехал наконец-то, что его бутылка чудесным образом переместилась из холодильника на парту, да еще и наполнилась новым содержимым. Он протянул к ней руку, поднял и покрутил, как будто хотел удостовериться, на месте ли буквы, составляющие его имя.
Кэт снова схватила меня за руку.
— Щас глотнет! — Ее влажный шепот обжег мне ухо. — Глотнет, точняком. Вот чмо!
Наверное, я должна была что-то сказать, предупредить его. Но на меня снова напал ступор — как тогда, перед стеклянной дверью, когда я видела, как Д. бьют по щекам. Борясь с тошнотой, я смотрела, как парень подносит бутылку к лицу, чтобы рассмотреть поближе содержимое, — и молчала!
Я видела, как застывают его черты, когда до Д. доходит то же, что недавно дошло до меня; видела, как он вскидывает голову и, вместо того чтобы прятать глаза, оглядывает класс. Черный глаз горит неприкрытой ненавистью («Кто?! Кто?!»), голубой полон недоумения («Почему?»).
Монстрик раскрылся, пусть всего на мгновение — показал, что у него есть чувства, что он все еще способен испытывать боль. И стервятники бросились на него.
— Че, Гольфист, яблочный сок не нравится? Разве его тебе не мамочка налила? — подскочил к Д. Еппе. Он перехватил запястье мальчишки, пытавшегося поставить бутылку на парту.
— Че ж ты не пьешь? Может, он слишком кислый? — Тобиас обхватил Дэвида сзади, не давая ему подняться со стула.
— Давай глотни! Попробуй. — Йонас вцепился Монстрику в волосы, чтобы тот не отвернул голову.
— Энергетический коктейль специально для гольфистов. — Морщась от отвращения, Еппе начал откручивать пробку. — Пей давай. Еще добавки просить будешь!
Все это время остальные одноклассники не оставались в стороне. Изобретательную троицу подбадривали смехом, одобрительными выкриками и свистом. Я не сомневалась, что именно эти трое наполнили бутылку мочой. Кто-то столь же находчивый уже вытащил мобильник, чтобы сделать фото.
Мне бы очень хотелось написать, что от последнего унижения Д. спасла я. Но правда гораздо непригляднее. В класс просто зашла учительница по датскому.
Когда открылась дверь, кто-то крикнул: «Земля горит!» Еппе, стоявший спиной ко входу, обернулся. Д. воспользовался моментом. Наверное, хватка державших его парней ослабела. Монстрик рванулся, почти дугой выгнулся на стуле. Злополучная бутылка вылетела из его руки и плюхнулась прямо под ноги нашей датчанки. Вероятно, от удара по пластику пошли трещинки, и сквозь них тонкие желтоватые струйки брызнули на туфли и брюки молодой учительницы. По классу поплыл характерный сортирный запах.
Училка взвизгнула и подскочила на месте подстреленным зайцем. Замерший было класс отмер и взревел, как лохнесское чудовище. Ржали все, кроме учительницы, визжавшей: «Что это?! Кто это сделал?!», Д., скорчившегося на своем стуле, и меня, сгорающей от стыда за всех нас.
Между тем бутылка, из которой вытекала моча, откатилась к доске и там замерла, демонстрируя предательские буквы на боку: Дэв. В нашем классе только у одного человека имя с них начинается, потому Симоне — так нашу датчанку зовут — не потребовалось много времени, чтобы вычислить виновника происшествия.
— Дэвид! — взвизгнула она, притопывая ногами — видимо, сомневалась, стоит ли отряхивать брюки с риском испачкать руки. — Это твое? — Носком туфли Симона брезгливо коснулась протекающей бутылки.
Повскакивавшие с мест одноклассники расступились, спины раздвинулись. Д. сидел, сгорбившись и завесившись волосами; его руки делали что-то под партой — оттуда доносились странные повторяющиеся щелчки.
— Дэвид! — Голос училки взлетел на октаву вверх — ей явно надоело дожидаться ответа.
Монстрик медленно кивнул. Датчанка перевела дыхание.
— Это ты бросил? — спросила она уже спокойнее.
Я глазам своим не поверила, когда Д. снова кивнул. Его судьба была решена — беднягу отправили в кабинет директора.
— Почему он признался?! — выпалила я, как только мне представилась возможность поговорить с Кэт. — Ладно, стучать не хотел, но мог бы ведь просто…
Я хотела сказать «промолчать», но вовремя сообразила, как бы нелепо это прозвучало.
— Гольфист — тупой аутист, — произнесла Катрина так, словно это само собой разумелось. — Разве ты не знала? Аутисты отстойнее даунов, даже соврать не могут.
И тут до меня дошло. Бутылка ведь действительно вылетела из руки Д. Выходит, он ее бросил. Монстрик просто сказал правду. И пострадал за нее.
Это открытие потрясло меня. Неужели Д. не может лгать? Неужели… его считают стукачом из-за этого?
Браслеты из резиночек
— Когда вы работали в Рисскове, среди ваших пациентов не было Дэвида? Дэвида Винтермарка?
Мучивший меня вопрос я задала уже в дверях, не особенно надеясь на ответ. Марианна не имела права разглашать информацию о клиентах. Она сама заверила меня в этом перед началом сеанса — сразу после того как рассказала о своем образовании и профессиональном опыте, подтвердив слова Крис.
Визитка, которую протягивала мне психотерапевт, чуть заметно дрогнула.
— Дэвида направили на лечение в университетский центр в Рисскове? — Женщина покачала седеющими кудряшками. — Значит, он содержался в юношеском отделении судебной психиатрии. А я работала в клинике СДВГ. Корпус «У-два» — закрытый. Боюсь, мы с Дэвидом никак не могли пересечься.
Я кивнула и взяла визитку из пальцев с коротко остриженными, ухоженными ногтями.
— Я подумаю насчет еще одного сеанса. Спасибо вам. За все.
Моя рука уже легла на ручку двери, когда сзади донеслось:
— Чили, постойте.
Я медленно повернулась. Марианна задумчиво смотрела на меня, словно
