Читаем без скачивания Исповедь миллионера - Дмитрий Александрович Деулин

Его слова стали утешением для меня, но все же какая-то частичка переживания все-таки таилась глубоко во мне. В моей голове еще давно прочно засел стереотип о том, что все врачи (не считая платной медицины) пренебрегают своими обязанностями. Множество поставленных ими диагнозов являются ложными, а назначенное лечение – фикцией. Это и неудивительно. В мире, в котором каждый день только до обеда умирает порядка восьмидесяти тысяч человек, качество жизни и медицины оставляет желать лучшего.

В тот день моя помощь больше не требовалась и, выйдя на улицу, я позвонил Абеларду с просьбой отвезти меня в отель. Но в душе я совсем не хотел покидать хоспис. Его атмосфера действовала на меня хоть и угнетающе, но лечебно. В таком месте начинаешь переосмыслять свои жизненные принципы. Как жаль, что я не обзавелся друзьями в юности. Считал, что заполучив деньги и славу, они сами начнут находить меня. А когда так и случилось, понял, это вовсе не друзья. Смешно, не правда ли? Как жаль, что я не обзавелся семьей. Парадоксально… но я думал, завести семью проще в достатке, чем в бедности. На деле оказалось совсем иначе:– обрести искреннюю любовь в достатке куда сложнее, чем в бедности. Если бы у меня был выбор между простой человеческой любовью и богатством, я не задумываясь выбрал бы любовь. Как жаль… что ее нельзя купить даже за все мои деньги…

День шестой

Утром из отеля я вышел раньше обычного. Абелард еще не подъехал, а возвращаться в номер уже не хотелось. Поэтому я решил пройтись вдоль оживленной суматошной улицы. Конечно, судить Гамбург по нескольким улицам и горстке людей считалось бы безумием, но так как у меня не было ни времени, ни желания исследовать его, то другого выбора мне не оставалось.

Район, в котором находился мой отель, был довольно тихим, эту информацию мне поведал Абелард в один из наших разговоров, когда я стал сетовать на то, что по ночам бывает тяжело заснуть. И если ночью можно считать, что улица, куда выходят окна моего номера, тихая и спокойная (с чем я бы поспорил), то утром она представляет собой нескончаемый поток серых, однотипных людей и длинные зигзагообразные пробки, расходящиеся во все направления города. С утра люди очень осторожно и с нежеланием смотрят на тебя (по крайней мере, на меня), будь то водитель или просто прохожий. Если кто-то задержался на светофоре или у магазина, он обязательно ощупает тебя глазами с головы до пят. За недельное нахождение в этом городе я никак не мог привыкнуть к его жизни. Она кардинально не отличалась от жизни в других городах, но какая-то своя изюминка все же не давала мне обжиться в нем.

За семь дней с момента приезда я не брал в руки бритву, поэтому мой внешний вид оставлял желать лучшего и действовал на местных, видимо, очень удручающе. Костюм из шкафа я так больше и не достал и ходил в том, что приобрел в магазине. Вещи были удобные и практичные, но в совокупности с небритостью мой внешний вид больше напоминал уличного уборщика мусора. Это было намеренное решение, и я нисколько не стыдился этого, выходя на улицу, а напротив, старался улыбаться.

К хоспису мы подъехали, как всегда, без опозданий. Уже знакомая картина бросилась в глаза, как только я вышел из автомобиля. Несколько человек занимались уборкой территории, а в витражных окнах просматривались движения медсестер и детей. Рутинная обыденность господствовала над детским царством.

Открыв дверь в дом, я слегка испугался. Меня встречала целая делегация во главе с Эмилией. В общей сложности человек восемь на разных языках пытались перекричать друг друга и что-то донести до меня. Восемь пар рук и ног переплетались в разномастной мешанине и, опережая мысли в головах, создавали картину странного танца. Опешив от такого натиска, я машинально попятился назад, но уперся в закрытую дверь. Их лица выражали разные эмоции, но основной посыл проглядывался четко:– они радовались чему-то. И этой радостью явно хотели поделиться со мной.

– Доброе утро, мистер Радецкий, – Эмилия оторвалась от толпы и подошла ко мне, протянув руку.

– Утро доброе! Что здесь происходит?

– Вас встречаем, – ее лицо лучилось в бурном неиссякаемом потоке счастья. Такими лица становятся только от самой лучшей и важной новости.

– Зачем меня встречать?

– Вы почти герой. Мы вам очень благодарны, – смело заявила она.

– Да что случилось? – запас моего терпения стал понемногу выгорать.

В эту секунду толпа замолчала, прекратив какие-либо движения. Отдуваться за всех пришлось Эмилии:

– Ян, вы извините меня за то, что я сомневалась в наших намерениях. Вы и правда хороший человек.

Она хотела сделать еще полшага ко мне, но, оглянувшись на своих подчиненных, умерила свой пыл и только легонько провела рукой по моей. Меня не на шутку заинтриговала эта ситуация, однако чувство закипания превышало любой интерес. Я обошел толпу со стороны и лицемерно улыбнулся им напоследок. Тогда ни они, ни их благодарности меня совершенно не волновали. Все, что было связано не с Виктором, я ставил на второй план. Этот мальчишка сделал в моем сердце большую дыру, которая не зажила до сих пор. Он въелся в меня с первого дня нашего знакомства. Даже иногда казался родным по крови человеком. Это ощущение настолько плотно укоренилось во мне, что я не представлял уже жизнь без него. Никогда бы не подумал, что к незнакомому человеку (пусть и ребенку) можно испытывать такое сильное чувство – чувство ответственности за него, словно он был мне родным сыном.

Я подошел к двери, за которой расположился целый функциональный центр, и постучал два раза. Получив одобрение басистого голоса, открыл ее. Светлый кабинет, бывший до этого обычной комнатой, ослепил меня своим ярким светом. Несколько ламп накаливания и другие разновидности осветительных приборов располагались в каждом углу комнаты, в том числе и над кроватью, на которой лежал Виктор. Возле него на стуле сидел Джозеф в белом халате и пристально наблюдал за мной. Я кивнул ему и, получив тот же жест в ответ, медленно направился к кровати, попутно разглядывая приборы в комнате. Посередине стоял большой, размером с холодильник, серый аппарат с небольшим цветным монитором, на котором моргали и переключались какие-то показатели. По бокам висели разного размера и формы маски и трубки, а также несколько белых жидкостей в мягкой упаковке. От аппарата отходили десятки проводов и трубок к прибору поменьше. Он занимал почетное место на столе сразу за спинкой кровати. От него исходили частые звуки. В это время мальчик уже открыл глаза и пристально смотрел на меня.