Читаем без скачивания Проселочные дороги - Иоанна Хмелевская

А Тереса рассказывала:

— Я думаю — меня кондрашка хватит на месте, тем более что я сразу же начала задыхаться. — И бедняга схватилась рукой за горло, даже лицо ее немного посинело. — Хорошо еще, что удалось раскрыть оба окошечка! Стекол в них не было, но изнутри оба были закрыты на щеколду. Как я намучилась, распахивая их!

Мы не дыша слушали Тересин рассказ и очень ее понимали. Дело в том, что Тереса страдала клаустрофобией. Стоило ей оказаться в запертом помещении, как с ней начинали твориться жуткие вещи: она начинала задыхаться, лицо синело, глаза вылезали из орбит. Как-то в ванной намертво защелкнулся замок, так мы извлекли несчастную Тересу просто полумертвой! А то, что ей пришлось вынести как-то однажды в застрявшем лифте, так лучше и не вспоминать!

— А когда окошки раскупорила, прошло? — сочувственно спросили мы.

— Немного полегчало, да разве можно эти дыры назвать окнами? Совсем узкие, просто щели в стенах!

— И ты не могла через них выбраться?

— Я ведь не змея! — обиделась Тереса. — Голову еле просунула.

Люцина не преминула наставительно заметить:

— Если голова проходит, то пролезет и все тело, весь человек.

— А у меня весь человек никак не пролезал! Уж я на все лады пыталась. И отвяжись, не перебивай! Если бы они были хоть немного пониже, может, как-нибудь и вылезла бы, а так с трудом дотянулась до них лицом.

Тут свое слово сказала тетя Ядя:

— Если лицом дотянулась, могла кричать в эти окна. То есть в эти щели!

— Кричать-то я могла, только смысл какой? Место безлюдное, лес дремучий, ночь и ни одной живой души в округе. И к тому же я боялась.

— Чего боялась?

— Что меня кто-нибудь услышит.

— Так ведь как раз это и требовалось!

— Кому как. Мне не требовалось.

Лилька прервала бесполезную дискуссию:

— Поскольку ты до сих пор не сидишь в сарае, значит, как-то выбралась оттуда. Как?

— А так, что наишачилась на всю оставшуюся жизнь! Сарай, хоть и заброшенный, сделан был капитально, из толстых досок, совсем новый. Неплохо строят тут у вас в Народной Польше, не понимаю, чего все жалуются на строителей? Но стоял-то сарай, слава богу, на голой земле, а садового инвентаря в нем было навалом.

— Какого инвентаря?

— А всякого. Я в нем не очень разбираюсь, у нас в Канаде участка нет. Несколько штук таких, что с одного конца лопата, а с другого вроде как клюв.

— Кирка? — предположила тетя Ядя. — Кайла?

— Может, и кирка, кто ее там разберет. Кроме того, четыре железяки плоские, какие-то ни на что не похожие штуковины и много ломов. Все пропало!

Мы, естественно, очень заинтересовались всеми этими клювами и железяками, а также разрушительной деятельностью Тересы, и забросали ее вопросами. Почему пропало? Тереса пояснила: в одном углу сарая грунт немного осел, образовалась яма. Может, вода подмыла, а может, какой зверь рылся. Вот Тереса и решила продолжить дело, начатое водой или зверем, используя для подкопа все, что под руку попадало — ломы, мотыги, кирки и лопаты. Садовый инвентарь в руках яростно копающей Тересы один за другим выходил из строя, она отбрасывала поломанный инструмент и хваталась за новый. Впрочем, возможно, все эти железяки и ни на что не похожие штуковины предназначались не для рытья туннеля, а совсем для других работ.

— Господи, как же тебе досталось! — то и дело сочувственно восклицала тетя Ядя. — Да еще ведь темно там было! Посветить хоть было чем или так на ощупь и рыла?

— Был у меня фонарик и даже запасные батарейки, в Кудове купила. Светила время от времени.

— Ну и как? Прорыла? — жадно допытывалась мамуля.

— Прорыла, а как же! И даже пролезла, хотя и с трудом. Ну точь-в-точь корова, когда в коровнике дверь низкая — позвоночник не проходит. В общем, пролезла, а потом вытащила сумку. С сумкой вместе не поместилась бы в подкопе, так я привязала к ней веревку — веревок там много валялось — и потом за эту веревку вытащила. Я все продумала!

Мы хором похвалили Тересу, которая не только сумела прорыть туннель, но и сделала все с умом. Ужин на столе оставался нетронутым, до него ли, когда слышишь такое! Тереса продолжала свою одиссею:

— Долго я там ковырялась, уж не знаю, сколько часов!

По тону рассказчицы явно чувствовалось, что земляные работы пришлись ей не по нраву.

— Думала, солнце уже взошло, оказалось, еще нет. Это я заметила, когда вылезла. И еще сразу же услышала — едет мотоцикл. Значит, возвращается этот подонок! Вы и представить себе не можете, до чего я испугалась!

— Надо было взять один из ломиков и огреть подонка! — воинственно воскликнула мамуля.

— Может, и огрела бы, да под рукой ломика не оказалось, все остались в сарае. Пришлось бежать.

Тереса прервала свой рассказ, чтобы принять успокоительную таблетку и запить ее чаем.

— Рассказывай же! — торопила ее Люцина. — И ты сбежала?

Тереса отрицательно покачала головой.

— Как? Не сбежала? А что сделала? Позволила поймать себя второй раз? — возмутилась Люцина.

Тетя Ядя поспешила на помощь подруге:

— Наверняка не позволила! Притаилась в ночной тьме и огрела его чем попало!

— Самого заперла в сарае! — предположила Лилька.

Тереса никак не могла проглотить таблетку и только головой мотала, отвергая наши версии. Наконец проглотила и набросилась на нас.

— Ничего умнее не придумали? Чем огреть? И зачем запирать, ведь тут же вылезет через мою дыру. Выходит, я для него старалась! Нет, я сделала умнее. Я подслушала их разговор!

Откуда вдруг появилось множественное число? Мы сразу замолчали, озадаченные, а Тереса с торжеством продолжала:

— Только я вылезла, подъезжает мотоцикл. Светил фарой, я испугалась, что заметит меня, и спряталась в кусты. На мотоцикле приехали двое. Тот самый подонок и еще один. Сразу в сарай полезли. Что там внутри говорили — не слышала, а когда вышли — услышала. Я не сбежала, потому что тишина стояла гробовая, меня бы сразу услышали. Ведь ночь, в темноте споткнусь или напорюсь на что, они и узнают, где я. Потому и сидела ни жива ни мертва, как мышь под метлой.

— Правильно сделала, — похвалила я.

— Так о чем они говорили? — торопила сестру Люцина.

— Второй ругал первого. «Осел безмозглый, — говорил, — кретин и идиот, — говорил, — не мог сразу отобрать у нее сумку? Или хотя бы пошарить в ней? — говорил. — Вот и имей дело с такими олухами!» Подонок выдвинул предложение поискать меня в лесу, но второй только еще больше разъярился и сказал, что впотьмах ничего они не найдут. С утра надо будет проследить за окрестными дорогами, особенно теми, что ведут к Полянице. Вот почему я и не пошла в Поляницу.

— А зачем им твоя сумка? Что-то непонятно...

— Мне самой непонятно. Выходит, им нужна и я, и моя сумка. Младший из бандитов оправдывался — не прикончил меня сразу лишь потому, что не был уверен, надо ли. Второй знай поносил его на чем свет стоит, а оба вместе больше всего переживали из-за того, что я взятки не возьму.

— Чего не возьмешь? — не поняли мы.

— Взятки!

— И в самом деле не возьмешь? — пожелала убедиться Люцина.

Тереса с раздражением ответила:

— Если бы мне предложили на выбор — или сидеть в сарае, или взять взятку — я бы, пожалуй, взяла. И даже не поинтересовалась, за что мне ее дают.

— И в самом деле, за что? — хором вскричали мы.

— В том-то и дело — не знаю! И еще одна загадочная фраза: «Это у нее наверняка с собой, вряд ли где оставит, но проверить надо».

— Видите! — с торжеством вскричала Люцина. — И проверяли! Все правильно! Обыскивали наши вещи в Полянице!

— Скорее всего, искали пленку и подковку, — предположила я. — И шиш нашли!

— Только Янеку пуговицу оторвали, — вздохнула мамуля.

— А что, он с ними дрался? — поинтересовалась Тереса.

— Дрался, — подтвердила я. — Правда, в другое время и в другом месте и с другими людьми, но дрался! Главное — отыгрался за пуговицу.

— На мне отыгрался! — призналась мамуля.

Люцина прикрикнула на нас:

— Тихо! Не перебивайте! Тереса, что было дальше? В кустах ты уже не сидишь, значит, что-то сделала.

— Конечно, сделала. Как только они уехали, вылезла я из кустов и тоже удалилась. На всякий случай, в противоположную сторону. И сразу же заблудилась. Решила подождать, пока рассветет, и даже не очень замерзла, потому как от страха меня в жар бросило. Рассвело, но я и при свете дня никак не могла выбраться из лесу. Исходила его вдоль и поперек, пока не вылезла на какую-то дорогу. По ней дошла до Дембовины.

— А это что?

— Деревня такая. Я прочла на дорожном указателе.

— А где это?

— Откуда мне знать! Главное, в деревне оказалась рабочая столовая, я там поела. Очень неплохой завтрак, вернее, обед, время уже было обеденное: кислое молоко с картошкой и блинчики. Через деревню ходит автобус, я могла доехать хоть до Клодска, да побоялась. Ведь шайка меня разыскивала.