Читаем без скачивания Зловещая тайна Вестерфилда - Энн Грэнджер

В помещении никого не было, в задней подсобке энергично стучал молоток. Возможно, Э.Дж. Перри сколачивал раму. Слышал ли он звонок? Она огляделась. С пыльных полок торчат тюбики с краской, кисти разных размеров. На стене треугольником выложены образцы багета всевозможных видов, от предельно простых современных до декоративных позолоченных викторианских. Загнувшиеся на углах ценники заполнены от руки. Африканская фиалка в горшке выглядит подозрительно мертвой, потемневшие пушистые листья безжизненно свешиваются через край.

Мередит испытующе ткнула пальцем в землю. Сухая, как кость. Она еще раз открыла и закрыла дверь, прозвонив колокольчиком. И на сей раз добилась реакции. Стук прекратился, из-за занавески выскочил лысый маленький человечек с толстовской бородой и сердито уставился на нее.

— А, тут кто-то есть, — проворчал он. — Я думал, черти-мальчишки опять хулиганят.

Извинившись за беспокойство, Мередит объяснила цель своего визита.

— Филип Лорример? Конечно, очень хорошо помню. — Мистер Перри, если это был именно он, зашел за беспорядочно заваленный товарами прилавок, положил ладони на полку. Судя по посиневшим ногтям, с молотком он обращался неумело. — Молодой человек был моим более или менее постоянным клиентом. Гончар… Я читал в местной газете о его кончине. Никаких работ не видел — керамических, я имею в виду. Только пару картин.

— Картин? — Мередит впервые услышала, что Лорример занимался живописью. — Я и не знала, что он писал картины. Думала, занимается только керамикой.

— Ах, — вздохнул мистер Перри, — одно для души, а другое для заработка. По крайней мере, так он мне объяснял. На самом деле он хотел писать. У меня тут небольшая галерея… — Мистер Перри кивнул на занавеску из бусин. — Лорример принес пару картин на продажу.

Мередит постаралась не выдать волнения.

— Они проданы? Или еще у вас?

— Вот что интересно, — пробормотал мистер Перри, копаясь в бороде короткими крепкими пальцами, будто там во время работы над рамами застряли гвозди или скрепки. — На одном полотне была кошка. Его старая дама купила. Сам я не любитель кошек, но на картинах они хорошо получаются. Изображения животных пользуются спросом, и я против них ничего не имею. Между нами говоря, Лорример был не очень хорошим художником. Не совсем умело работал кистью, но сходство передавал неплохо, если вы меня понимаете.

— А другая картина? — напряженно выдавила Мередит.

— Портрет девушки. Молоденькой хорошенькой девушки с длинными светлыми волосами. Довольно симпатичный, хоть я сомневался, что его кто-нибудь купит. Вот что интересно… — Мистер Перри потянулся к своей собеседнице. — Портрет купил молодой человек. Зашел сюда однажды, настроенный на скандал. Довольно воинственный парень, наглый, самоуверенный, городской, не местный, понимаете?

— Понимаю, — кивнула Мередит.

— Сказал, ему известно, что у меня есть картины Лорримера. Даже не пожелал осмотреть галерею, представьте! Только про портрет спросил. Я показал, он подтвердил — тот самый. Вытащил чековую книжку, очень грубо спросил: «Сколько?» Я чуть не ответил, что не продается, просто чтобы поставить его на место. Потом подумал, что молодой Лорример обрадуется продаже. Накинул десятку, он глазом не моргнул, заплатил. Сунул полотно под мышку и вышел. Даже не попросил вставить в раму…

— Ясно…

— Ничего вам не ясно, — возразил мистер Перри, теребя бороду. — Я не договорил. На том дело не кончилось. Через пару дней ко мне врывается Лорример, белый как полотно, кипя гневом. Сразу бросился в галерею, выскочил вдвое быстрее, заорал: «Где портрет, черт возьми?» Я ему говорю, продан. «Зачем, мать твою?» — рявкнул он. Ну, я сам служил в военном флоте, ответил соответственно. Он слегка успокоился, как бы насупился, говорит: «Я его забрать хотел». Я говорю, не знал. Попытался отдать ему деньги за вычетом небольшого процента. Он не взял. Буркнул: «Оставьте себе эти распроклятые деньги, — добавил: — Вот сучка!» — и выскочил из магазина. Больше я его не видел. Наверно, с тех пор в другом месте приобретал материалы.

Мередит поблагодарила хозяина магазинчика и поехала к ректорию, твердя про себя: «Дура, дура, дура!..» Прошла прямо в гостиную к портрету Евы на стене. Действительно, письмо небрежное. Разумеется, подпись художника с первого взгляда, брошенного по приезде, ничего ей не сказала. Тем не менее она должна была вспомнить, особенно после знакомства с Филипом. Она вгляделась в уголок полотна. Да, подпись стоит, почти закрытая краешком позолоченной рамы.

— Я надеялась, что не заметишь.

Мередит резко оглянулась. В дверях стояла Ева, элегантная в светло-зеленом шелковом крепе. Медленно вошла в комнату, с неудовольствием бросила взгляд на картину.

— Почему ты не сказала, что портрет написал Лорример?

Ева пожала плечами:

— Разве это важно? Сейчас было бы нетактично напоминать об этом. Особенно Саре. Я ему не позировала. Он писал с фотографии. До покупки этого дома Роберт часто разъезжал по делам. Побывал здесь, узнал, что дом пустует, решил переехать. Не знаю, как он познакомился с Лорримером, но Роберт всегда интересовался молодыми людьми. Поощрял таланты. Попросил написать портрет с фотографии, хотел мне сюрприз сделать. Мы только что поженились, он постоянно делал мне подарки. Вышло сравнительно неплохо, ему понравилось. Он велел его здесь повесить. Наверно, глядя на него, думал, что сделал хорошее дело, помог Лорримеру. Роберту это было приятно, возможно, поэтому портрет ему нравился. А я Лорримера до переезда сюда никогда не встречала. По правде сказать, удивилась — портрет на стене, а художник, ершистый такой парень, живет рядом, рукой подать. После смерти Роберта не могла его снять… понимаешь… — Ева умолкла.

Мередит поняла, что многого не знает и только начинает узнавать. Поднявшись наверх, села, глядя в окно своей спальни на подъездную дорожку. Потом открыла блокнот, пристроила на колене и написала:

«Во время деловых поездок Роберт познакомился с Лорримером, который по фотографии написал портрет Евы.

Роберт купил дом, перевез сюда Еву с Сарой.

Роберт умер, на его похоронах Сара познакомилась с Лейзенби и обручилась с ним.

Со временем Лорример написал портрет Сары, отдал на продажу в магазин Перри, где его купил Лейзенби. Впоследствии Лорример безуспешно пытался его вернуть.

Лорример делал фотокопии в библиотеке».

Она закрыла блокнот. Пора поговорить с Сарой, и на этот раз никакой чепухи!

Глава 10

— Господи помилуй, Алан! — недовольно воскликнула Лора, прислонясь к дверному косяку, скрестив на груди руки, оглядывая патио, где ее брат склонился над горшком с геранью. — Неужели ты начал беседовать с растениями? Знаю, так делают очень достойные люди, но я этого не перенесу.

— Нет! — возмущенно ответил Маркби. — Просто мыслю вслух.

— Кругом понаставил цветочные кадки, сам с собой разговариваешь… Одно хорошо — никогда не стоит вопрос о подарках на твой день рождения или на Рождество. Купишь мешок биоудобрения, и ты счастлив.

— Лучше, чем ненужные носки и галстуки.

Они вернулись на кухню.

— Я зашла пригласить тебя в воскресенье на ленч, — объявила Лора. — Дети тебя не видели целую вечность.

— Неправда, — возразил Маркби. — Я всех вас недавно приглашал на ленч, мы ели барбекю во дворе. Мне только что удалось отчистить патио от жирных пятен.

— Ты в дурном настроении. В любом случае это было как минимум два месяца назад. Больше. Это было, когда Ева Оуэнс впервые тебя попросила вести невесту в церковь. — Он что-то пробормотал и пошел прочь, но Лора продолжала обвиняющим тоном: — Дядюшка Алан превращается в мифическую фигуру вроде Санта-Клауса. Удивительно, что дети пока не принимают тебя за Санту, который появляется раз в год на Рождество с подарками и исчезает на двенадцать месяцев. В чем дело? Тебе мои дети не нравятся?

— Нравятся, но малое дитя вечно в постели, когда я прихожу. Оно вроде парализованного викторианского инвалида.

— Она, Алан, она! Не оно. У детей есть пол. Так мы увидим тебя в воскресенье? Пол говорит, футбол будет по телевизору, вместе посмотрите.

— Спасибо. — Маркби осмотрел со всех сторон цикламен на комоде. — Я очень занят. Спасибо за приглашение и прочее.

— Нельзя по воскресеньям работать, — сурово заявила Лора. — Ну, можно, но не нужно и не должно. Трудоголиком станешь!

— Не стану! — воинственно ответил он. — В данный момент у меня на руках очень сложное дело.

— Слушай, — перебила она, — у меня тоже дела на руках, но я все-таки нахожу время поесть! — Голос ее звучал безнадежно. После паузы она спросила: — Это насчет отравленного парня, соседа Евы Оуэнс?

— Именно. По-моему, сам навлек беду на свою голову, только смерть очень уж нехорошая. — Маркби поскреб подбородок. — Предпочитаю отравлению пулю или удар тупым предметом по голове. За ядом нелегко проследить.