Читаем без скачивания Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) - Энтони Беркли

– Да, сэр? – с бесконечным терпением поощрил его старший инспектор. – Отчего же известие об аресте мистера Палмера потрясло вас?

– Ну как же… оттого что… видите ли… – замямлил мистер Тодхантер безо всякого драматизма, – оттого что это я застрелил мисс Норвуд.

Старший инспектор уставился на мистера Тодхантера, а тот – на старшего инспектора. К вящему удивлению мистера Тодхантера, Морсби не бросился доставать наручники и защелкивать их на его костлявых запястьях, которые он уже готов был протянуть. Вместо этого инспектор произнес:

– Так-так. Значит, это вы застрелили мисс Норвуд, сэр? Ай-ай-ай! – Он покачал головой, словно говоря, что мальчишество есть мальчишество, но взрослым полагается вести себя соответственно.

– Э-э… да, – озадаченно подтвердил мистер Тодхантер.

Похоже, старший инспектор нимало не удивился. Он даже не взволновался нимало, хотя дело против Винсента Палмера разваливалось у него на глазах. Он лишь покачивал головой укоризненным образом да подкручивал кончик уса.

– Я хочу сделать признание, – решительно сказал мистер Тодхантер.

– Да, сэр, а как же, – ласково отозвался старший инспектор. – То есть вы совершенно уверены, что хотите этого?

– Разумеется, я уверен, – удивился мистер Тодхантер.

– Вы хорошо все обдумали? – настаивал старший инспектор.

– Я думал об этом всю дорогу из Токио в Лондон, – огрызнулся мистер Тодхантер.

– Видите ли, взять на себя убийство – дело очень серьезное, – добродушнейше указал старший инспектор.

– Конечно, серьезное! Такое же серьезное, как убить. Такое же серьезное, как арестовать невиновного.

– Ну хорошо. – С выражением смирения на лице, весьма удивившим мистера Тодхантера, старший инспектор придвинул к себе блокнот и взял карандаш на изготовку. – Я вас слушаю.

– А разве не следует оформить мое заявление официально, чтобы я мог его подписать? – осведомился мистер Тодхантер, вспомнив, чему учат учебники по криминалистике.

– Сначала просто все расскажите. Если понадобится, протокол составим потом, – словно ребенку, пояснил ему старший инспектор.

Запинаясь, мистер Тодхантер начал свое повествование. Надо признать, рассказывал он плохо, но только отчасти потому, что ему мучительно было говорить на эту тему. Мешало еще то, что необходимо было исключать из числа действующих лиц Фарроуэя с его семейством.

– Так, – произнес старший инспектор, когда мистер Тодхантер кое-как подвел свой рассказ к не слишком убедительному финалу. Насколько тот мог судить, старший инспектор не сделал в блокноте ни единой пометки. – Так. Но почему вы решились застрелить мисс Норвуд? Вот что мне непонятно.

– Ревность, – горестно пояснил мистер Тодхантер, сам понимая, как неубедительно это звучит. – Выше моих сил было… э-э… делить ее с кем-то еще.

– Еще бы. Но разве возникал вопрос о… дележке? Если я правильно вас понял, сэр, вы встречались с мисс Норвуд всего раз или два. Хотите ли вы сказать, что во время одной из этих встреч вам было оказано… хм… особое расположение? – деликатно осведомился старший инспектор.

– Мм… нет… То есть не вполне, но…

– Но вы на это надеялись?

– Именно, – благодарно согласился мистер Тодхантер, – именно что надеялся.

Если старший инспектор и счел, что пылкого любовника мистер Тодхантер напоминает меньше всего на свете, свое мнение он оставил при себе.

– Следовательно, вопрос о дележке, по сути дела, не возникал, поскольку своей доли у вас, так сказать, никогда не было?

– П-пожалуй.

– И вы говорите, что убили ее прежде, чем смогли добиться своей доли? По существу, убили ее, продолжая питать надежду?

– Ну, если вы так ставите вопрос… – с сомнением отозвался мистер Тодхантер.

– Я никак не ставлю вопрос, сэр. Я просто повторяю ваши слова.

– Мы поссорились, – с жалким видом сказал мистер Тодхантер. – Такая была… мм… любовная ссора.

– А, вот оно что! Бурная?

– Весьма.

– Кричали друг на друга и все такое?

– Конечно.

– И в котором часу это было, сэр?

– Думаю, – неуверенно произнес мистер Тодхантер, – думаю, без четверти девять.

– И в разгар ссоры вы застрелили ее?

– Да.

– И она не пыталась побежать к дому, спрятаться и прочее в том же духе?

– Нет, – удивился мистер Тодхантер, – не пыталась.

– Ну, вы бы заметили, если б пыталась, верно?

– Безусловно!

– Тогда чем вы объясните тот факт, что она разговаривала с горничной в доме в девять часов, сэр? По вашей версии, к этому времени она уже умерла.

– Это не версия, – рассердился мистер Тодхантер. – Я говорю вам правду. Могу ошибиться примерно на четверть часа, но это не важно. Из того, что я говорю, вы не можете не понимать, что в главном я прав. К примеру, я могу точно описать, как все выглядело, когда я оттуда ушел. Мисс Норвуд лежала… – И мистер Тодхантер описал мизансцену как мог подробно. – На столе стояло два бокала, – торжествуя, добавил он. – Я вытер отпечатки только с одного из них.

– А почему со второго не вытерли? – грубовато поинтересовался старший инспектор.

– Я потерял голову, – признался мистер Тодхантер. – Мне послышался шум… сова ухнула… и я кинулся оттуда со всех ног. Но сам факт того, что мне известно, что один бокал был вытерт, а второй – нет, доказывает, что я был там! – К этому времени мистер Тодхантер не мог уже не сообразить, что болван инспектор с величайшим скептицизмом отнесся к его исповеди.

– Да, несомненно, – принялся играть карандашом инспектор, уложив его поперек своего толстого короткого пальца так, чтобы тот сохранял равновесие, чем вызвал крайнее раздражение у своего собеседника. – Вам случается читать газеты, мистер Тодхантер? – вдруг беспечно поинтересовался он.

– Нет. То есть да. Обычно я – да, читаю. Но по этому делу – нет.

– Отчего ж так?

– Мне было неприятно, – с достоинством ответил мистер Тодхантер. – Застрелив женщину, которую я… мм… любил, я не имел желания видеть, как пресса делает из этого сенсацию… Но почему вы спрашиваете? – вдруг встревожился мистер Тодхантер. – Неужели про два бокала говорилось в газетах?

Старший инспектор кивнул:

– Да, сэр. Как и все прочие подробности, которые вы мне сообщили. Абсолютно все.

– Но это же я сделал! – вышел из себя мистер Тодхантер. – Черт возьми, я застрелил ее! Не может быть, чтобы я не смог доказать это. Задавайте вопросы! Расспросите о том, что не попало в газеты!

– Хорошо, сэр. – Старший инспектор подавил зевок и принялся спрашивать мистера Тодхантера о том, как расположен амбар относительно дома, летнего домика, стоящего где-то неподалеку, и о прочих топографических обстоятельствах.

Мистер Тодхантер, не в силах ответить толком, лихорадочно оправдался тем, что видел это место всего один раз, ночью. Тогда инспектор поинтересовался, что он сделал с револьвером после того, как выстрелил.

– Револьвер в ящике… – И тут мистер Тодхантер хлопнул себя по лбу: – Ха! Вот оно, доказательство! – вскричал он. – Господи, как я мог забыть! Сейчас я докажу вам… Если вы, старший инспектор, согласитесь съездить со мной в Ричмонд, я представлю вам неопровержимое вещественное подтверждение тому, что я говорю правду. У меня дома хранится бриллиантовый браслет, который я снял с руки мисс Норвуд сразу после того, как она… мм… скончалась.

Впервые за все время разговора инспектор несколько оживился.

– Браслет? Будьте добры описать его, сэр.

Мистер Тодхантер описал.

– Нам сообщили о пропаже браслета, – кивнул инспектор. – А он, значит, у вас?

– Я не знал, что пропажа замечена, но теперь браслет… да, у меня.

Старший инспектор нажал на кнопку на своем столе.

– Я отправлю с вами в Ричмонд сержанта, сэр. Если ваши слова подтвердятся, нам придется заняться этим делом всерьез.

– Я рассказал вам чистую правду, – внушительно произнес мистер Тодхантер, – и настоятельно советую отнестись к рассказанному серьезно. У вас в тюрьме невиновный! Если его предадут суду, я выступлю на процессе, и обвинение потерпит фиаско.

– Несомненно, несомненно, – отозвался невозмутимый старший инспектор. – Мы проследим за этим, мистер Тодхантер.

Сержанту, когда он прибыл, были даны соответствующие указания, и, получив под свою опеку мистера Тодхантера, тот повел его вниз. К удовлетворению мистера Тодхантера, их ждала полицейская машина.

– Полагаю, я арестован? – осведомился он не без самодовольства, когда машина, осторожно сунувшись за ворота, влилась в поток транспорта на Уайтхолл.