Читаем без скачивания Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

Глава 9

Она сказала это с таким выражением, будто у меня можно встретить крокодила за столом, а то и в постели, но я не ответил, хотя могу, у нас равноправие полов, я о нем всегда помню, когда нужно, а надел на лицо доброжелательную улыбку трансгуманиста и почти постчеловека, выбежал на крыльцо, радостно раскидывая руки, готовый обнять весь мир с его демократами, геями, исламистами, коммунистами, евреями и палестинцами, что для постчеловека все лишь мыслящие субстанции.

Двери автомобиля красиво поднялись кверху, сиденья повернулись, и отец с матерью просто вышли, словно соступили со ступенек.

Я охнул, последний раз видел мать в мини–шортах, больше похожих на стринги, и с той ленточкой, что именуется современным лифчиком, а сейчас вышла дама в роскошной широкополой шляпе с целым цветником вокруг тульи, платье до полу, видны только носки изящнейших туфель, пояс — произведение искусства, хотя, понятно, отпечатан на принтере по рисунку с гравюры какой–нибудь помпадурши, и вообще сама выглядит королевой, только бы не переиграла…

Отец тоже оделся под старину, хотя это почти незаметно, мы, мужчины, этой ерундой не страдаем, и наши костюмы изменяются мало. Зато на его мундире масса золотого шитья, аксельбанты и прочее мельтешащее, несколько орденов времен то ли Екатерины Великой, то ли кайзера Вильгельма: крупные такие восьмиконечные звезды и различного вида кресты, усыпанные бриллиантами, рубинами, сапфирами и прочими искусственными изумрудами.

Левой рукой он придерживает адмиральский кортик в раззолоченных ножнах, правой подкрутил несуществующие усы и, подхватив жену под руку, повел ее к дому.

Улыбаясь с таким усилием, что заболел рот, я вышел навстречу, держа руки в заграбастывающем жесте, мама это любит, хоть и понимает показуху. С отцом мы стукнулись кулаками, это пришло на смену рукопожатию и уже уходит под натиском моды поклонов, с матерью расцеловались, она без этого не мыслит встречи с родственниками.

— Ты похудел, — сказала она с одобрением, — только не понимаю, когда успел…

— Сейчас есть такие таблетки, — сказал отец авторитетно.

— Он таблетки не пьет, — напомнила мама. — Мода на отказников!

— Качался, — ответил я скромно. — Сушка. Ускоренная сушка. Прошу в дом… или желаете посидеть в беседке? Там так уютно, так уютно…

Мать смерила меня понимающим взглядом.

— Чего дрожишь? Пойдем в дом.

Отец, глядя через мое плечо, охнул, отодвинул меня в сторону и поклонился. Мне показалось, даже колени чуть подогнул, будто собирался преклонить колено, это остатки того ритуального движения, когда при встрече поднимали забрало шлема, затем приподнимали шляпу, а сейчас достаточно учтиво коснуться кончиками пальцев виска, а у военных в это трансформировалось отдание рыцарской чести.

Я оглянулся, королева не изволила сидеть и ждать, а сама вышла навстречу, что, безусловно, учтиво и мудро. Лучше вот так по–хозяйски, чем сидеть в кресле и не встать, когда в комнату войдут люди вдвое старше по возрасту.

Мать заулыбалась, я видел, что вполне искренне, даже поражена, королева блещет холодной утонченной красотой женщины высшего света.

— Ваше величество…

К моему изумлению, мать довольно грациозно сделала книксен, это такой присед, как со штангой, только не такой глубокий и без выдоха.

Королева радушно улыбается, но я видел по ее взгляду отчаянную попытку с ходу понять, к какому классу знатности принадлежат мои родители, но, понятно, в истории королевства Нижних Долин таких нарядов и орденов не было.

Она протянула отцу руку, а тот, сорвав шляпу, бережно взял другой рукой ее пальцы и поцеловал с таким пылом и мастерством, что, блин, а ты, папа, оказывается, еще тот стрекозел, как называли таких в старину.

С моей матерью обнялись, кто бы подумал, что это такой древний и универсальный жест и у женщин.

Королева сказала с чарующей улыбкой:

— Прошу простить меня за нарушение всех правил, но чрезвычайные обстоятельства заставили… Ваш сын объяснит.

Мать заверила с лукавой улыбкой:

— Он уже все объяснил! Намеками. Ваше величество, мы счастливы, что нашему сыну выпала честь принимать вас…

Королева сделала радушный жест в сторону крыльца:

— Прошу вас в дом…

Отец подскочил к ней петушком, согнул руку в локте.

— Ваше величество…

Я думал, королева вдвинет туда руку или хотя бы кисть, но она с бесстрастным видом опустила пальцы ему на локоть, чисто символически обозначая это вот действо, даже не найду ему название, и так пошли в дом.

Мать, придержав меня, прошептала жарким шепотом:

— Сынок, это безумно красивая женщина!.. И как держится, как держится! Это же просто сокровище…

— Ага, — сказал я нервно, — это же крокодил в платье!

— Все женщины, — сообщила она, — крокодилы. И что? Это жизнь, мой дорогой. Вся жизнь — крокодиль- ство. Не упускай ее. Будете крокодилить вместе. Так хочу это увидеть!

Мы поднялись на крыльцо, через распахнутые настежь двери я увидел, как отец церемонно усаживает королеву в кресло.

Я шепнул на ходу:

— Мама, ни слова больше. У нее очень чуткий слух.

— Она еще и музыкантша? — спросила мать обрадованно. — Сынок, я даже не знаю, за что тебе выпало такое счастье!

— Ш–ш–ш-ш, — прошипел я, королева, разговаривая с отцом, вроде бы прислушивается к тому, что говорим. — Потом, все потом!

Я не стал накрывать на стол, так все еще говорится, хотя скатерти исчезли в седую старину, и ничего ими не накрывают, только сделал кофе на всех и поставил на середину столешницы широкую тарелку с пирожными.

Мать намек поняла, это чтоб не засиживались, кофе подают всегда как сигнал, что пора убираться, но не подала виду, что обижена, продолжала весело щебетать и восторгаться, как у меня теперь все стало так красиво и уютно, это явно влияние величества королевы Орлан- дии…

Королева тоже милостиво улыбалась, отец рассыпался в любезностях и смотрел на нее только с восторгом, а мать сказала тем же щебечущим голосом:

— Ваше платье, ваше величество, кроили и шили лучшие портные на всем белом свете!.. Оно настолько изящно и элегантно… А эти бесподобные серьги, ожерелья, брошки…

Королева мило улыбнулась, неспешно сняла некую хреновину с платья, протянула на ладони моей матери самым естественным жестом на свете.

— Вы сделаете мне приятное, если примете в подарок, как память о нашей встрече.

— Ой, — сказала мать в восторге, — какая изящная вещица!.. И что за изумительная оправа? Просто удивительно, как можно сделать так бесподобно… Ваше величество, это просто бесценный подарок!

— Я рада, — произнесла королева мило и одновременно величественно, — что вам понравилось. Не хотите ли…

Мать выставила обе ладони.

— Ваше величество, простите, что прерываю, но мы очень спешим. А сюда заскочили всего лишь по дороге, чтобы проведать сына. Умоляю простить нас, но мы вынуждены покинуть вас прямо сейчас за столом, иначе не успеем на вернисаж!

Отец поднялся, поклонился.

— Да, — промямлил он, — а мне как жаль, вы не представляете…

Я с таким облегчением подхватился, едва не опрокинув стол, что даже королева посмотрела на меня с недоумением.

— Как жаль, — сказал я ликующе, — охкакжаль!.. Ну ничего, жизнь продолжается. Заезжайте как–нибудь еще. Можно даже в этом году, хотя в следующем, конечно, удобнее…

Королева поднялась последней, мы проводили их до крыльца и, остановившись там, смотрели, как усаживаются в автомобиль, тот разворачивается на месте, а потом выезжает из распахнутых ворот.

— Они у тебя милые, — проговорила она снисходительно.

— Ая?

— Ты непонятный, — отрезала она. — И очень скрытный за своим многословием и странными шуточками. Что теперь?

Я понял ее вопрос правильно, ответил почтительно:

— Ждать завтрашнего дня, ваше величество. Трансформатор уже везут.

— Из другого королевства?

— С другого континента, — ответил я и пояснил: — Через океан, моря, горы, два десятка королевств… Уверен, у вас бы на это ушло пару лет.

Она нахмурилась.

— У нас честные люди, а не предатели, сдавшие демонам свой мир!

— Зато живы, — сказал я нагло, как и положено современному интеллигенту. — Мы демократы, а для демократов лишь бы уцелеть, а там нас хоть… в общем, остальное неважно. Чем вас развлечь? Давайте обучу переключать каналы…

После десятка безуспешных попыток она научилась пользоваться пультиком и в самом деле сама переключала каналы, забавляясь самой возможностью смены картинок, но не отличала передачу с финансовых рынков от футбольного мачта.

— Видишь?.. Не такое твое колдовство и трудное!