Читаем без скачивания Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра - Кирилл Резников

2. Смутное время. Лихолетье

Впервые в своей истории народ пережил близость гибели, угрожавшей не от рук открытого, для всех внешнего врага, как татары, а от непонятных сил, таящихся в нем самом и открывающих врата врагу внешнему.

2.1. Василий Шуйский и Михаил Скопин

Родословная Шуйских. Царь Василий Иванович Шуйский и князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский оба принадлежат к роду Шуйских, суздальских Рюриковичей, их судьбы переплетены, и гибель князя Михаила предрешила падение царя Василия. Суздальские князья происходят от Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского. В конце XIV века Суздальско-Нижегородское княжество перешло в руки московских князей, а суздальским князьям передали в удел Шую. Так появились князья Шуйские. При Иване III Шуйские стали служить великим князьям московским и заняли почетные места в Боярской думе. К тому времени они разделись на ветви по прозвищам основателей семей. Известны Шуйские, Скопины-Шуйские, Барбашины-Шуйские, Горбатые-Шуйские. Несмотря на разошедшееся родство, все Шуйские помнили, что князь Андрей «был на великом княжении Володимерском» и что они имеют право на престол в случае прекращения династии московских Рюриковичей.

Карьера Василия Шуйского. Дед Василия, князь Андрей, настолько раздражил 15-летнего Ивана IV, что тот приказал псарям его убить. Это не помешало сыну Андрея Ивану получить чин воеводы и стать опричником. В 1573 г. князь Иван был убит в Ливонии. После него осталось пятеро сыновей, старший из них – 22-летний Василий. Царь не забыл сыновей погибшего князя. В 1574 г. в его свите появился оруженосец Василий – «рында с большим саадаком». Пост для юноши завидный, ибо хранитель царского саадака (колчана с луком и стрелами) почитался старшим из оруженосцев. Василий и два его брата, как рынды, сопровождали царя в Ливонском походе. В 1581 г. Василий и Андрей Шуйские с небольшим войском были посланы на южную границу. Хотя Василий не проявил себя как полководец, в 1583 г. он возглавил полк правой руки. Неожиданно царь велел его арестовать, но вскоре отпустил на поруки. В 1584 г. Грозный умер, и началось боярское правление.

В опекунском совете при царе Фёдоре важную роль приобрел Иван Петрович Шуйский. Для Шуйских наступили лучшие времена. В 1584 г. Василий получил боярский чин и вошёл в Боярскую думу. Боярами стали и братья – Андрей с Дмитрием. Шуйские получили и земельные пожалования. Но наступил черед борьбы Шуйских с Годуновыми, и Шуйские ее проиграли. Ивана Петровича насильно постригли и удушили «дымом от зажженного сырого сена». Андрея уморили в тюрьме. Братьев – Василия, Дмитрия и Ивана, отправили в ссылку. Через два года Годунов вернул их в Москву. Василию он пожаловал пост воеводы Новгорода. В 1591 г. Борис поставил Василия во главе комиссии по расследованию гибели царевича Дмитрия. Заключением о его нечаянной смерти Борис остался доволен. После смерти царя Фёдора Шуйские воздержались от борьбы за престол. За что им воздалось: при коронации Бориса Дмитрий держал скипетр. Но не он стоял во главе Шуйских. Джильс Флетчер, посетивший Россию в 1588 г., пишет, что Василий Шуйский «почитается умнее своих прочих однофамильцев». Царь Борис к Василию относился неплохо, но разрешения на женитьбу ему не давал.

После вторжения «царевича Дмитрия» во главе армии против самозванца были поставлены Фёдор Мстиславский и Дмитрий Шуйский. Сражение под Новгород-Северским они провели неудачно. Тогда царь Борис послал подкрепление во главе с князем Василием. Усилившаяся армия разбила самозванца под Добрыничами, но развить успех не смогла и застряла под Кромами. Незадолго перед кончиной Борис отозвал из-под Кром Мстиславского и братьев Шуйских, заменив их Басмановым. На пользу замена эта не пошла. После смерти Бориса часть войска под Кромами во главе с Басмановым перешла на сторону самозванца. У Шуйских были основания обижаться на Годуновых. Несмотря на лояльность, им не доверяли. Поэтому, когда гонцы самозванца возмутили москвичей, бояре во главе с Василием Шуйским уговаривали толпу разойтись, «но сердечного отношения отнюдь не чуялось в этой речи». Не удивительно, что мятежники ворвались в Кремль и взяли под стражу царя Фёдора и его мать.

Заговор Шуйского. Когда к «царю Дмитрию» в Серпухов поехали главные бояре, князь Василий остался дома. Этим он привлек внимание Басманова, ведавшего у самозванца сыском, и самого «Дмитрия». По приезде «Дмитрия» в Москву, к князю Василию пришло несколько видных купцов поздравить с царской милостью. Шуйский якобы ехал в карете вместе с государем. Выслушав поздравления, князь Василий откровенно сказал: «Чёрт это, а не настоящий царевич; вы сами знаете, что настоящего царевича Борис Годунов приказал убить. Не царевич это, а расстрига и изменник наш». Кто-то поспешил донести. Взяли слушавших воровские разговоры купцов – Фёдора Коня[66] и Костю Лекаря; их отвели в пыточную и они показали на Шуйского. Басманов доложил «Дмитрию» и тот приказал арестовать братьев Шуйских. Взяли и простых людей, их пытали, одни отпирались, другие на себя говорили, а двое «ростригу обличаху». Не теряя время их казнили, а над Шуйскими устроили суд. Дмитрий предоставил рассмотрение дела собору из духовенства, бояр и «ис простых людей». Сам он выступил как обвинитель и объявил, что Шуйские «подстерегали, как бы нас, заставши врасплох, в покое убить, на что имеются несомненные доводы».

Защитников у Шуйских не нашлось – «все на них кричаху». Василий, знавший как легко князья теряют головы, во всем повинился и лишь твердил: «Виноват я тебе… царь государь: всё это я говорил, но смилуйся надо мной, прости глупость мою!». Собор мольбы его не принял: Василия приговорили к смертной казни, а братьев – к ссылке. На другой день его отвели на казнь. Рассказы о героизме князя Василия, перед смертью обличавшего самозванца, скорее всего, выдумка. Немоевский пишет, что Шуйский пытался спасти жизнь. С плачем он восклицал: «От глупости выступил против пресветлейшего великого князя, истинного наследника и прирожденного государя своего!». Он умолял народ просить за него – пусть царь «помилует меня от казни, которую заслужил». С Василия сняли кафтан, но он отказался снять сорочку. Исполнение казни затягивалось. Прискакал гонец, остановивший казнь, а затем явился дьяк с грамотой о помиловании. Василия, вместе с братьями, отправили в ссылку.

Через три месяца самозванец вернул Шуйских в Москву и снял все опалы. Василия он сделал первым лицом в Боярской думе и пожелал женить 50-летнего князя, вынужденного холостяка при Годунове. Василий выбрал княжну Буйносову-Ростовскую и должен был жениться после царской свадьбы. Но князь Василий оставался непримирим. Внешне угождая царю, он стал во главе кружка заговорщиков, куда, кроме Шуйских, вошли братья Голицыны, М. Скопин, Б. Татев, М. Татищев, И. Крюк-Колычев, доверенные дворяне и московские купцы. Немногочисленность заговорщиков обеспечивала скрытность. Они сумели разоблачить самозванца в глазах Сигизмунда III и его канцлеров. Под их влиянием Марфа Нагая через Петра Петрея сообщила королю, что царь «Дмитрий» ей не сын. Заговорщики и прямо обратились к Сигизмунду, передав через посла Ивана Безобразова сожаления, что король поддержал недостойного человека, и высказав пожелание о возведении на российский престол сына Сигизмунда Владислава. Князь Василий не мог тогда предвидеть, что через четыре года он лишится трона именно потому, что в Польше всерьёз отнесутся к этой идее.

Весной у заговорщиков появилась опора в войсках. Заговорщики сумели найти сторонников среди дворян новгородского ополчения, стоявших под Москвой. Им также удалось подкупить офицера из немецкой охраны самозванца (А. Бону) и нескольких стрелецких голов.[67] И всё же шансы заговорщиков казались ничтожно малы. Ведь их было всего около 300 человек. Под Москвой находились отряды не только из Новгорода, но из лояльного царю Путивля и Рязани. Во главе 5-тысячного гарнизона московских стрельцов стоял верный Басманов. В Москву вместе со свадебным картежом Марины пришло двухтысячное польское войско. Наконец, народ был скорее склонен защищать царя, чем свергать. И всё же Василий Шуйский решился сыграть игру и её выиграл.

Оказалось, что приход поляков не усилил, а ослабил самозванца. Между поляками и москвичами возник острейший конфликт и «Дмитрию» приходилось думать не столько о своей безопасности, сколько об охране поляков. По этой причине ослаб контроль за доносами и челобитными. Сама атмосфера свадьбы отвлекала царя и мешала трезвой оценке угрозы. В эти дни Шуйские вели себя хитро и коварно. Они не перечили царю, что он женится на католичке и нарушает ритуал венчания, а приняли деятельное участие в свадьбе. Василий был «тысяцким боярином» – устроителем свадьбы, Дмитрий – дружкой, а его жена – свахой жениха. Из церкви новобрачную вели под руки царь и князь Василий. В Грановитой палате Василий держал перед молодоженами прочувственную речь. Шуйский всячески угождал царю: стоило ему кивнуть, как Василий бросался к трону и подставлял скамейку под ноги самозванца. Во время свадебного пира «Дмитрий», глядя на Шуйского, заметил, что «монархи с удовольствием видят предательство, но самими предателями гнушаются». Можно представить, как Василий его ненавидел, но он ждал своего часа.