Читаем без скачивания Волк среди теней - Дэвид Геммел

Бетик сидел рядом. Лицо у него было землистым, под глазами чернели круги.

— Раны болят? — спросил Села.

— Немножко. Скажи, Шэнноу, ты обыскал их?

— Да.

— Нашел что‑нибудь интересное?

— О чем ты?

— О кожаных ладанках с камешками.

— Я взял все шесть.

— Дай их мне, а?

— Зачем Бетик?

— Мой у меня отобрали до того, как я убежал. А без него эти раны заживут очень не скоро. А одного, возможно, будет мало.

Шэнноу достал ладанки из кармана куртки и положил их на колени Бетику. Исчадие вынимал камешки один за другим и сжимал в кулаке, закрыв глаза, точно в трансе. Но ничего не происходило, пока он не взял пятый камешек, который вдруг на мгновение засветился, и Бетик улыбнулся.

— Все равно попробовать стоило! Но, убивая владельца, истощаешь силу. Тем не менее он облегчил боль прежде, чем угас.

Бетик отшвырнул камешки.

— Откуда вы их берете? — спросил Шэнноу.

— Дар Владыки Аваддона при рождении. Величина камня зависит от ранга. Мы называем их зернами Сатаны.

— Но откуда они?

— Кто знает, Шэнноу? Говорят, Сатана приносит их Аваддону в Вальпурнахт, Ночь Шабаша Душ.

— Ты веришь этому?

— Предпочитаю верить. Обычно так выходит надежнее.

Села подобрал один из камешков и повертел его в пальцах.

— Красивый, — сказал он, — и теплый. Но костер был бы куда лучше!

Сырые щепки, подложенные Шэнноу под хворост, вспыхнули жарким пламенем. Села отпрыгнул и уронил камешек, который теперь светился, как факел.

— Отлично, малый! — сказал Бетик. — А теперь подбери его и подержи над моими ранами.

Села послушался, но сияние угасло, и камешек стал холодным на ощупь.

— Ну, хоть костер у нас есть, — пробурчал Бетик.

Шэнноу, вздрогнув, проснулся. Сердце у него бешено стучало. Он сел и огляделся. Пещера выглядела уютной, от огня, весело пылавшего у задней стены, веяло приятным теплом. Он успокоился и снова лег.

ПЕЩЕРА?

Он вскочил, хватаясь за пистолеты, но их при нем не оказалось. Он заснул в лесу у ручейка рядом с Бетиком и Селой. А проснулся здесь. Без оружия.

По полу скользнула тень — к огню подошел какой‑то человек и сел, глядя на Шэнноу.

Это был красавец Аваддон с посеребренными сединой висками. Владыка исчадий Ада.

— Не тревожьтесь, мистер Шэнноу. Я просто хочу поговорить с вами.

— Нам не о чем говорить!

— Да неужели? Когда мои охотники уже близко?

— Пусть!

— Какая надменность, мистер Шэнноу. Вы надеетесь уложить все мое войско своими жалкими пистолетишками?

Шэнноу промолчал. И Аваддон протянул руки над огнем, согревая ладони. Отблески огня наводили позолоту на его ослепляюще белое одеяние.

— Мужчина, мальчик, отступник, — пробормотал Аваддон, — бросают вызов новорожденной нации неукротимых воинов. Это почти комично. — Его взгляд скрестился со взглядом Шэнноу. — Вы знаете, я прожил почти столько же лет, как ваш друг Каритас, и многого навидался — и в моем старом мире, и в этом вопящем новорожденном младенце. Героев нет, мистер Шэнноу. В конечном счете все мы идем на компромисс и обеспечиваем себе немножко бессмертия или немножко богатства, или немножко наслаждений. Галахедов больше нет, да и сомневаюсь, существовали ли они когда‑нибудь.

— Я ничего не слышал ни о каких галахедах, — сказал Шэнноу.

— Это был рыцарь, мистер Шэнноу, воин, который, как говорят, сражался во Имя Божие. Его не соблазняли ни женщины, ни иные утехи плоти, и ему было дано найти Святой Грааль. Милая сказочка для детей — хотя и не для детей исчадий Ада.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, мистер Шэнноу, чтобы вы умерли. Перестали существовать.

— Почему?

— Возможно, из чистого каприза. Согласно предсказанию, вы для меня угроза. Не вижу, как это может быть, но признаю, что факты дают некоторые основания для опасений.

— Ты меня не интересуешь, — сказал Шэнноу. — У тебя нет ничего нужного мне. Так в чем же угроза?

— Как знать? — ответил Аваддон с вкрадчивой улыбкой. — Вы — заноза в моем пальце. Ее надо вытащить и бросить в огонь.

— Так присылай своих демонов, — сказал Шэнноу, поднимаясь на ноги.

Аваддон засмеялся.

— Я уже испробовал это, и вы причинили мне боль. Нет, правда. Но с другой стороны, что такое мои демоны в сравнении с вашими?

— У меня нет демонов!

— Неужели? Так что же гонит вас на поиски погребенного города? Почему вы цепляетесь за свои суеверия? Почему ведете свои одинокие битвы?

— Я найду Иерусалим, — сказал Шэнноу негромко. — Живой или мертвый, я найду мой путь домой.

— Домой? Как вы сказали этой обворожительной фрей Тейбард? Камень в пруду? Рябь замирает, и все остается по‑прежнему. Да, вам необходимо найти путь домой. — Аваддон поднял палку и бережно положил ее в огонь. — Знаете, мистер Шэнноу, среди моих людей очень много совсем таких, как вы. Особенно среди зелотов. Они поклоняются своему богу, чистые сердцем, и готовы с радостью умереть за него. Люди вроде вас подобны осенним листьям. Вы чтец Библии, и я удивлен, что вы до сих пор этого не поняли.

— В моей Библии нет ничего похожего на исчадий Ада, — прошептал Шэнноу.

— Мистер Шэнноу! Разве лгать — не грех? Отсылаю вас к Иисусу Навину и вторжению сынов Израиля в Ханаан. По прямому приказу вашего бога в тридцати двух городах были убиты все мужчины, все женщины, все дети. В чем же отличие исчадий Ада? Не трудитесь отвечать. Абсолютно ни в чем. Я создал исчадия два с половиной века назад и сотворил нацию почти по Библии. В моем распоряжении есть теперь войско фанатиков и народ, одушевленный такой ревностной верой, что вы и вообразить не можете. И им дарована своя доля чудес — и разделение вод Красного моря, и исцеления, и творения магии, превосходящее всякое воображение. В некотором смысле ваше положение очень забавно. Богобоязненный человек среди поклонников дьявола — вот кто вы. И одновременно вы — нечистый, как вампир, рыскающий в ночи. Со временем сказками о вас будут пугать детишек исчадий Ада, чтобы они поскорее угомонились.

Шэнноу свирепо нахмурился.

— Каждое твое слово — мерзость.

— О, бесспорно! С вашей точки зрения. Кстати, а вы знаете, что Донна Тейбард теперь живет на границе моих земель?

Шэнноу замер.

— Она и ее супруг — очень достойный человек по фамилии Гриффин — поселились на западе отсюда. Прекрасная плодородная земля. Они даже могут достичь преуспеяния.

— Зачем ты лжешь? — спросил Шэнноу. — Не потому ли, что твой господин не способен взглянуть в лицо правде?

— Мне нет нужды лгать, мистер Шэнноу. Донна Тейбард, полагая, что вы погибли, возлегла с Коном Гриффином. Теперь она беременная, хотя и не доживет до рождения своей дочери.