Читаем без скачивания Королевская кровь - Пол Томпсон

— Мой сын и на самом деле как раб трудится в Пакс Таркасе.

Ксиксис вскочил на ноги с криком:

— Но почему?

Кит-Канан, медленно обернувшись к сенатору, взглянул ему в лицо:

— Потому что его схватили во время операции по уничтожению работорговцев и он был признан виновным в содействий этим торговцам при пересечении ими территории Квалинести.

Мальвик Следопыт, человек, член партии Первопоселенцев, выкрикнул:

— Я думал, что за торговлю рабами полагается смерть.

Дюжина соратников зашикала на него.

— Ни один отец не захочет отправить на плаху своего единственного сына, — откровенно ответил Кит-Канан. — Вина Ульвиана неоспорима, но вместо бесполезной смерти я решил преподать ему урок сострадания. Я верил, и сейчас верю, что, испытав жуткие тяготы рабской жизни, он больше никогда не будет считать людей скотом, который можно покупать и продавать.

Мускулистое тело Кит-Канана казалось высеченным из мрамора или дерева. Его благородное лицо производило такое сильное впечатление, что некоторое время никто не осмеливался заговорить.

Наконец тишину нарушила Иртения.

— Великий Пророк, как долго принц Ульвиан будет оставаться в Пакс Таркасе? — спросила она.

Слова эти, произнесенные негромко, но с силой, услышали все присутствующие.

— Я решу это сам, — ответил Кит-Канан, глядя ей в глаза.

— Это несправедливо! — возразил Клованос. — Чтобы родной отец заставил принца крови работать на него в качестве раба! Вот и кощунство, за которое боги карают нас!

Остальные Верноподданные подхватили эти слова, и в зале эхом отдавались их гневные выкрики.

— Величайший, ты не вернешь принца обратно? — спросил Ксиксис.

— Я этого не сделаю. Он живет там всего несколько недель, — заявил Кит-Канан. — Если я освобожу его теперь, то он лишь утвердится в мысли, что высокие связи могущественнее добродетели.

— Но он же твой наследник! — настаивал Клованос.

Кит-Канан крепче схватил свой жезл, сжав другую руку в кулак.

— Это решать мне! — заявил он, и голос его, звеня, разнесся по залу. — Это не ваше дело!

Все возражения и обвинения разом стихли. Пылающий взор Кит-Канана прикован был к несчастному Клованосу. Сенатор, дрожа от гнева, злобно смотрел на своего государя. Прервав напряженное молчание, Ксиксис елейно произнес:

— Мы, естественно, заботимся о безопасности и будущем королевского дома. У тебя, Величайший, нет другого наследника.

— Лучше бы вы, господа, тратили свое время на то, чтобы найти способ успокоить простой народ и помочь ему, а не вмешивались в воспитание моего сына! — Кит-Канан развернулся на пятках, широкими шагами направился к двери и исчез.

Так как Пророк забрал с собой жезл, сессия Талас-Энтии считалась оконченной. Сенаторы заполнили проходы между рядами, собираясь небольшими группами, чтобы обсудить позицию Кит-Канана.

Между Клованосом и Ксиксисом споров не возникло — оба эльфа пребывали в полном согласии.

— Пророк разрушит государство, — озабоченно выдохнул Ксиксис. — Из-за своего упрямства он уже нанес оскорбление богам. Он что, думает, что может пойти против их воли? Это означает конец всем нам!

— Его причуды уже обошлись мне в кучу денег, — согласился Клованос. Он не мог забыть потерю своих домов во время периода молний. — Если бы мы могли предложить какой-нибудь новый план!

В зале стоял сильный шум. Ксиксис наклонился ближе к своему союзнику и спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу говорить подробно, — едва слышно произнес Клованос, — но представь, что крепость будет закончена прежде, чем Пророк решит, что принц исправился? Кит-Канан когда-то поклялся отречься от престола после окончания строительства. Если принц Ульвиан остается под вопросом, нужно найти кого-то другого.

Мышиные волосы Ксиксиса взмокли от пота, и его широкая мантия прилипла к влажному телу. Утерев лицо рукавом, он торопливо осмотрелся по сторонам. Их никто не слушал.

— Кто же тогда? — прошипел он. — Не эта же драконша-дочь?

Клованос ухмыльнулся:

— Даже те граждане Квалинести, которые придерживаются самых широких взглядов, не согласятся возвести на трон Пророка Солнца женшину-полуэльфийку! Нет, выслушай меня. Тебе знакомо имя лорда Кемиана Амброделя? — (Ксиксис кивнул. Лорд Амбродель был выдающейся личностью.) — В его жилах течет чистая кровь Сильванести, он замечательный воин.

— Но он не принадлежит к Дому Сильваноса! — воскликнул Ксиксис, и Клованос зашипел на него:

— Вот в чем суть моего плана, друг мой. Если мы начнем кампанию за провозглашение лорда Амброделя наследником Пророка, то Его Величество вынужден будет вызвать принца Ульвиана из Пакс Таркаса.

Ксиксис тупо уставился на своего сообщника.

— Как ты не понимаешь? — продолжал Клованос. — Публично Пророк может объявить своего сына отщепенцем, слабаком и жестоким негодяем, торговавшим рабами. И все же Кит-Канан не отречется от своего порождения. Он не в состоянии этого сделать, так же как и казнить Ульвиана. Нет, Пророку, несмотря на все его жесткие речи, нужен лишь его собственный сын, прямой потомок великого Сильваноса, только он может наследовать трон Квалинести. Если мы начнем агитацию за другого, это подтолкнет Пророка. Он должен будет вернуть принца!

Ксиксис не казался убежденным.

— Я знаю Пророка две сотни лет, — сказал он. — Мы сражались рядом с ним в великой войне. Кит-Канан поступит так, как считает справедливым, а не так, как будет лучше для его семьи.

Отбросив с лица белесые волосы, Клованос поднялся, чтобы уйти. Ксиксис тоже встал. Взяв Ксиксиса под руку, Клованос глубокомысленно пробормотал:

— Увидим, друг мой. Увидим.

— Этот воздух подобен дыханию дракона! — жаловался Руфус, раскачиваясь на сиденье повозки.

Рядом на угольно-черном коне ехала Верханна, а следом за кендером поскрипывала другая повозка, с освобожденными рабами. Прошло двое суток со времени стычки, и уже полтора дня непрерывно палило солнце.

— Выпей воды, — предложила Верханна, облизывая пересохшие губы, и передала кендеру свои мехи.

Приложив горлышко к губам, он отпил большой глоток.

— Как ты думаешь, далеко мы зашли? — спросила она.

Без лун и звезд, по которым можно было бы ориентироваться, при неподвижно висящем в небе солнце, путники не имели представления, который сейчас час или день.

Руфус поразмыслил над ее вопросом. Его умения следопыта мало помогали при постоянном дневном свете и усиливавшейся жаре.

— Лошадь в состоянии пройти сорок миль в день, — медленно произнес он, и его веснушчатое лицо сморщилось в устрашающую гримасу. — Но сколько длится день, если солнце стоит на месте, а звезды не показываются?