Читаем без скачивания Рамаяна - Махариши Вальмики

Победа над Валином

Друзья собирались в путь недолго и вскоре отправились в Кишкиндху. Когда они подошли к городским воротам, Рама и Лакшмана укрылись в лесу, а Сугрива остался один у ворот и стал рычать громко и страшно. Заслышав это рычание, означавшее вызов на поединок, Валин выбежал из ворот Кишкиндхи, и началась смертельная схватка между братьями — обезьяньими вождями. А Рама стоял в лесу с луком и стрелами наготове, но стрелять не решался: он боялся попасть стрелой в своего друга Сугриву. Два брата были очень похожи друг на друга, и в бою нельзя было их отличить одного от другого. Бой недолго продолжался — Валин вскоре одолел Сугриву, и тот, разгневанный и побитый, побежал в лес. Лес принадлежал Матанге, и Валин боялся преследовать Сугриву, боялся, что проклянет его мудрый отшельник.

Сыновья Дашаратхи окружили Сугриву, успокоили бальзамом его раны, и Рама в ответ на упреки Сугривы объяснил ему, почему он стрелять не решился. «Вас нельзя было отличить друг от друга, — сказал ему Рама. — Я мог убить тебя своею стрелою и лишиться союзника и друга».

Рама велел Сугриве снова вызвать Валина на поединок, но попросил Сугриву надеть на себя что-нибудь, что отличало бы его от брата. Тогда Сугрива надел на шею цветочную гирлянду, и все трое опять пошли к воротам Кишкиндхи. По дороге из лесу Сугрива обратился к Раме с просьбой: «Я боюсь, великий сын Дашаратхи, снова вступать в битву с Валином. Брат мой превосходит меня силой и опять побьет меня пребольно. Все тело мое ломит от его могучих ударов. Я прошу тебя, Рама, на этот раз ты помоги мне одолеть его в поединке. Без твоей помощи я не справлюсь с Валином, и я боюсь, что ты снова останешься безучастным». Но Рама успокоил своего друга и уверил Сугриву, что Валин будет сурово наказан.

Царь Кишкиндхи забавлялся игрой в женских покоях, когда снова раздался у ворот столицы боевой клич Сугривы, призывающий государя на битву. Валин поднялся с ложа, гнев охватил его душу, и глаза от ярости налились кровью. Шерсть на теле его встала дыбом, пасть оскалилась в грозной улыбке, и острые клыки кровожадно обнажились. Тара, любимая супруга Валина, побежала за ним следом, обняла его крепко и, томимая тяжелым предчувствием, с тревогой в сердце сказала государю: «Успокой свою ярость, великий! Она стремительна, как воды горного потока, и быстро проходит. Ты отбрось свой гнев, как ночной венок, который снимают, подымаясь с ложа. Отложи, повелитель, поединок до завтра. Сегодня я тревожусь за твою жизнь. Твоя гордость воина и честь полководца не могут пострадать нисколько — ведь ты побил его в поединке сегодня. Сегодня я боюсь несчастья. И вот что меня тревожит: совсем недавно была между вами схватка, ты победил Сугриву и сильно ранил, но он снова вернулся и требует продолжения поединка. Значит, он не один вернулся, значит, он надеется на чью-то помощь, раз, будучи битым, решился снова с тобою драться. Я слышала, что Сугрива заключил союз и дружбу с сыновьями Дашаратхи, с могучим Рамой и его верным братом, а они не знают поражений в битвах. Я хорошо знаю Сугриву: он сначала узнал, сколь сильны сыновья Дашаратхи, а потом уже вступил с ними в союз и дружбу. Великий Рама по силе и воинскому искусству не знает себе равных, и все слабые и обиженные в этом мире находят у него помощь и поддержку. Ты не должен вступать в борьбу с сыновьями Дашаратхи, с ними надо искать союза и дружбы. Смирись, подави в душе своей вражду к Сугриве. Он — твой младший брат, он был тебе всегда предан и служил тебе верно. Поверь, любимый супруг мой, что я тебе только добра желаю, и последуй моему совету».

Но Валин не последовал совету Тары, он весь был во власти гнева. Он не прислушался к мудрому слову и пошел навстречу своей смерти. Он отстранил от себя рыдающую супругу и сказал ей: «Какой бы я был воин, если бы я уклонялся от вызова на поединок? Что сказали бы обо мне обитатели Кишкиндхи? Кто стал бы уважать трусливого государя? Для настоящего воина лучше смерть, чем позорное бегство с поля битвы. Но я даю тебе, Тара, слово. Убивать я Сугриву не буду. Я лишь поколочу его крепко, усмирю его гордыню, но жизни его лишать не стану. А ты, милая супруга, сейчас не удерживай меня и не мешай мне, если ты истинно меня любишь, и ступай к другим женщинам моего дома. Я ухожу ненадолго и вернусь обратно очень скоро».

Обливаясь горькими слезами, Тара крепко обняла своею супруга, благословила его на битву с Сугривой и, охваченная горем, ушла на женскую половину.

Валин быстро выбежал за ворота Кишкиндхи и встал, сжимая могучие кулаки, напротив яростного Сугривы. И Валин сказал младшему брату: «Один лишь раз я тебя ударю, и ты расстанешься, подлый изменник, с жизнью».

Братья стали наступать друг на друга и наносить друг другу жестокие удары. Они сражались кулаками, ногами и зубами. Шерсть клочьями летела в стороны, и кровь заливала землю. Однако вскоре государь Кишкиндхи стал одолевать Сугриву. Рама заметил из своего лесного убежища, как слабеют силы у его союзника и друга. Тогда он взял в руки лук, достал из колчана острые стрелы и одну положил на тетиву. Затем Рама прицелился хорошенько в царя Кишкиндхи и выстрелил меткой стрелою. Молнией блеснула золоченая стрела сына Дашаратхи и впилась прямо в грудь неправедного Валина. Государь Кишкиндхи зашатался, стал хвататься руками за воздух, рассудок его помутился от великой боли, и, как дерево, подрубленное дровосеком, Валин рухнул на землю.

Тогда Рама и Лакшмана вышли из засады и вместе с Сугривой подошли к умирающему царю Кишкиндхи. Могучий владыка обезьяньего царства обратился перед смертью к Раме с такою речью: «Люди говорят про тебя, сын Дашаратхи, что ты правдив, благороден и честен, что ты — прибежище и защита для всех, кто слаб и обижен. Теперь я знаю, что люди говорили неправду. Ведь я ничем тебя не обидел, не причинял зла твоим друзьям и близким. Я — всего лишь бедная обезьяна, которая живет в лесах и питается кореньями и плодами. Открыто я вышел на бой с Сугривой, и не я первый эту битву начал. Сам Сугрива дважды послал мне вызов. Я думал, что у нас будет честный поединок. И хотя я знал, что ты, Рама, находишься рядом, я полагался на твое благородство. Видно, права была Тара. Теперь я знаю, что старший сын Дашаратхи коварен, хитер и нечестен. Ты стрелял в меня, укрывшись в засаде, когда я сошелся в честном поединке с Сугривой».

Так сказал Валин великому союзнику Сугривы и замолк, не добавив больше ни слова.

Тогда Рама ответил умирающему Валину: «Все земли, леса, горы и реки и все люди, живущие на этих землях, все лесные звери и птицы, все, что простирается отсюда на юг и север, на восток и на запад, — все это владения моего царственного рода, и правит этим обширным государством мой брат, благородный и справедливый Бхарата. Он сам наказывает сурово и велит наказывать нам, своим братьям, всякого, кто покусится на сестру, па жену отца или брата. Ты же отнял у Сугривы супругу и наслаждаешься с чужой женой грешной любовью. Потому ты, Валин, наказан мною. Так велит поступать закон, таков долг благочестивого кшатрия. Но ты забыл еще, Валин, что ты просто зверь, а я охотник. Закон позволяет бить зверя из засады. Это вечный закон охоты. Ты не должен роптать на законы — их нам устанавливают всемогущие боги. Поэтому я твоих упреков не приемлю, и несправедливы были твои речи, отважный витязь».

Умирающий Валин не стал перечить сыну Дашаратхи, он только сказал великому Раме: «Есть у меня любимая супруга, есть у меня любимый сын Ангада. Я прошу тебя, сын Дашаратхи, позаботься о них после моей смерти». И Рама обещал ему их не оставить.

Вскоре Тара узнала о гибели своего супруга. Слуги рассказали ей, что царь Кишкиндхи убит великим Рамой, и она, охваченная горем, как безумная выбежала из Кишкиндхи. Там она увидела сыновей Дашаратхи, стоявших с луком и стрелами у тела Валина, и в страхе убежала обратно. Потом она снова выглянула за ворота и увидела с болью в сердце, как разбегаются во все стороны перепуганные обезьяны, — они потеряли своего могучего вождя и теперь боялись потерять свою жизнь. И тогда благородная Тара, скорбящая о погибшем муже, сказала напуганным Рамой обезьянам: «О верные подданные моего супруга, почему вы бежите в страхе, покинув своего умирающего государя? Вы все дрожите от испуга, ваши души потрясены несчастьем, но разве вам не стыдно бросать своего господина, за которого вы должны сражаться?»