Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев

Снова идем. На пути опять населенный пункт. По обеим сторонам улицы, по которой нас гонят, много народу. Пленным бросают куски хлеба, кукурузные початки и куски подсолнечного жмыха. На этот раз потасовок почти не было, но и это дало возможность разбежаться некоторой части пленных. Пленных выбежало из колонны не один десяток человек, и сразу же затерлись среди мирных жителей. Но не всем удалось укрыться среди жителей. Человек 6 или 7 полегло от пуль автоматов. На этот раз сумело убежать двое разведчиков. Конвой озверел окончательно. Удары сыпались направо и налево. Чуть не бегом гнали через село, даже не давали остановиться, чтобы нагнуться за упавшим куском хлеба. Страшно ругаясь, зверски избивали тех, кто бежал сзади колонны. Двое пожилых пленных никак не могут угнаться за быстро идущей колонной. Сначала их подтыкали автоматами в спины, а потом даже в лицо. Пленные как могли, защищались руками, а потом уже выбились из сил. Когда кончилось село, сзади прозвучали две автоматные очереди.

Впереди показался город. Кто-то из пленных спросил у пожилого немца-конвоира: «Что это за город?». Не сразу, но все же ответил: «Батайск». Для многих из нас этот город был незнаком и слышали про него впервые. Так вот, не доходя до этого города, сразу произошло два немаловажных события.

Пожилой пленный выбился из сил и начал отставать. Пленного начал подгонять молодой немец-зверюга. Сначала пленного бил прикладом автомата, а автомат у него был наш, советский. Пленный от побоев упал, тогда немец направил на него автомат, чтобы пристрелить пленного. Автомат почему-то не сработал. Тогда немец начал открывать затвор, но и затвор не открылся. Тогда он поставил автомат прикладом на землю, взялся за ствол и уперся ногой в затвор. Нога, видимо, сорвалась, так как прозвучал выстрел. Молодой фашист вскрикнул, затем упал на дорогу и начал корчиться. К раненому немцу подбежало несколько конвойных, начали расстегивать шинель и мундир, чтобы сделать перевязку, но помощь была уже не нужна. Молодой фашист подох. Туда тебе и дорога, палач. За все твои злодеяния с тобой расквиталось наше советское оружие!

И в то же самое время в колонне расправились с сержантом Харченко. Так этот предатель и не дошел до дома, а уже недалеко было, где-то за Ростовом. Пленные не простили ему предательства, и вот он, вместо встречи с семьей, сейчас лежит в луже крови. Убитого немца положили на попутную машину, и колонна тронулась. По телу Харченко проехало несколько машин. Пусть. Черт с ним. Такого никому не жаль. Пленного, которого не успел пристрелить молодой немец, когда тронулась колонна, пристрелили другие конвойные. На дороге в живых никого не оставляли.

Ну, вот и Батайск. Народу было так много, что кажется, вышли на улицу все жители города. На всем протяжении, пока нас гнали по городу, сотни людей выкрикивали нам самые добрые слова. А сколько бросали продуктов! А ведь, наверное, горожане делились с пленными последним куском хлеба. Сейчас потасовок совсем не было, пленные вели себя сдержанно. А из толпы горожан все раздавались голоса: «Товарищи, спасайтесь! Разбегайтесь! Жители Ростова и Батайска окажут вам помощь. Разбегайтесь, не ждите, когда вас загонят за колючую проволоку…Бегите, и мы укроем вас!». А ведь это же самое говорил нам погибший капитан Кирилов. Попадем в лагерь, тогда действительно бежать будет невозможно. Чувствуя моральную поддержку населения, пленные по одному, по два выскакивали из колонны и исчезали в толпе горожан. Стрелять здесь было рискованно, так как по улице было большое движение не только гражданского населения, но и немецких войск. Проезжали грузовые и легковые машины. Колонну сжали, то есть уплотнили до предела. Шли, наступая друг другу на пятки. Так конвойным легче следить за теми, кто пытается бежать. Но все равно находились смельчаки и бежали. Конвойные, видя такое дело, колонну повернули в проулок, а затем выгнали на другую улицу, по которой почти не было никакого движения. И здесь нашлись отчаянные ребята, которые попытались бежать, но, к сожалению, уйти никому из них не удалось. Конвойные сразу же открыли огонь и покосили тех, кто пытался бежать. Несколько пленных остались лежать на этой тихой улице города. Но вот миновали последние домики этого города, и вышли на берег реки Дон. Тихий Дон… А на той стороне Дона виднелся город Ростов.

Там, где мы вышли на берег Дона, справа виднелся огромный мост через реку, но нас погнали прямо льдом. По мосту шло сильное движение машин и людей. Весь лед был в воронках от бомб. Гнали нас через реку бегом, так как в воздухе показались наши краснозвездные самолеты. Конвой, конечно, боялся за себя и в то же время боялся и того, что во время бомбежки могут разбежаться пленные. Бомбежка началась, когда мы уже были на правом берегу Дона. Бомбили мост через Дон. Вокруг самолетов начали появляться маленькие облачка от разрывов зенитных снарядов. Мы не знаем, какие последствия от бомбежки, так как нам не дали даже остановиться, гнали все еще бегом, ругаясь и угрожая оружием. Шагом пошли только тогда, когда вступили в сам город.

Вот он какой, Ростов-на-Дону. Гонят нас по одной из главных улиц. По улице сильно большое движение машин и вооруженных войск. Шли очень плотной колонной. Часто останавливались. Конвойные не спускали глаз с пленных, автоматы держали все время на изготовке. На улице, так же, как и в Батайске, находилось много мирных жителей. Тоже раздавались голоса, чтобы мы разбегались. Продуктов здесь почти не бросали. Город большой, жители, наверное, сами голодные сидят. Горожанам много труднее, чем сельским жителям.

Начали совершать побеги и здесь, но дела обстоят здесь хуже. Среди жителей тут не скоро спрячешься, так как на каждом шагу немцы. Но все равно бежали. Кому-то удавалось, а некоторым нет. Несколько человек уже поплатились жизнью на улицах Ростова за неудачный побег. Я тоже попытался бежать. Колонна начала сворачивать на другую улицу, и вот тут я и еще несколько человек выскочили из строя. Я побежал к калитке дома, тут как раз стояла женщина. «Тетя, укрой меня от немцев!». Но тетя замахала руками: «Побойся Бога, милый! Не надо, ты погубишь всю нашу семью!». Что мне оставалось делать? Я кинулся обратно в колонну и, чуть было не поплатился жизнью. Успел вовремя. В колонне перемешался с остальными пленными, и подбежавший конвоир не мог узнать, кто выскакивал из строя