Читаем без скачивания Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор (СИ) - Марей Соня

— Отдыхайте, мамаша. Мы как-нибудь справимся, — заверила я её.

— Следить за тобой буду, сильно не обольщайся. Я первого младенца приняла, когда твои мамка с папкой ещё в штаны ходили.

Я попросила Адиль лечь, чтобы можно было прослушать сердцебиение ребёнка и определить его положение в матке. Посмотрев в сторону ученицы повитухи, жестом пригласила её приблизиться. Делла с готовностью подчинилась, зелёные глаза девушки вспыхнули интересом.

— Ты знаешь, как устроена матка?

— Ну… это такое гнёздышко, там созревает ребёнок, — робко ответила Делла.

— Потрогай вот здесь… — сказала я, понимая, как всё запущено. — Адиль, ты же не против, чтобы практикантка тебя посмотрела? — спросила я у роженицы, и та согласно кивнула. — Нет, Делла, обхвати как следует дно матки и почувствуй попку младенца. Она меньше головы и более подвижна. Здесь он лежит продольно головкой вниз, а спинкой повёрнут к животу и чуть вправо. Это самое благоприятное положение.

Девушка с готовностью закивала.

Следующий нюанс — ребёнок должен идти затылком вперёд, а не лбом и не личиком. Эти предлежания патологические, их проще предотвратить, чем лечить. То есть в этих случаях акушеры прибегают к кесареву сечению.

— Ох, разумничалась тут, — фыркнула бабулька, но продолжила глядеть, как я работаю, подперев сухощавой рукой подбородок.

А мне не нравилась сила, частота и продолжительность схваток, я подозревала у Адиль слабость родовой деятельности. Скорее всего, за долгие часы, что длятся роды, мышцы матки истощили свой резерв, у организма просто не хватает сил. Эта патология, кстати, часто сопровождается преждевременным излитием вод, а это вкупе с риском инфекции ещё и риск гипоксии. Малыш страдает от недостатка кислорода и может даже погибнуть.

Натянув перчатки, я тщательно обработала руки спиртом и коснулась роженицы.

— А теперь я проверю раскрытие.

— Совсем в своей столице ополоумели, — бабуля покрутила пальцем у виска. — Вот мы в своё время…

Старая повитуха всё бухтела и бухтела, но я уже не слушала. Окружающий мир отошёл на второй план, меня от него отрезало полупрозрачной, колеблющейся, как знойное марево, стеной. Сознание поплыло, в ушах раздался шум, в глазах полыхнула алая вспышка, и всё вокруг окрасилось в багровый цвет. По рукам до плеч, по позвоночнику вниз, к ногам, а потом в пол пронеслось что-то, похожее на электрический разряд. Меня даже легонько тряхнуло, и я дёрнулась назад, хватая ртом воздух и чувствуя, как сердце бахает о грудную клетку.

— Пискун! Что это было?! — воззвала я в панике, хотя внешне старалась сохранять хладнокровие. Только Делла, кажется, заметила во мне перемену.

Обращённый браслетом тиин шокированно произнёс:

— Эл, я сейчас почувствовал такой мощный стихийный выброс магии, что сам испугался! Ты ведь его не вызывала нарочно, не контролировала?

— Нет… — я была в замешательстве. Пальцы слегка подрагивали, руки до локтей покрылись мурашками. Глаза болели. — Я просто волновалась, и я… видела что-то красное.

Пискун помолчал несколько секунд.

— Магическое зрение… Неужели оно пробуждается? Эллен пыталась овладеть им пять лет, а у тебя получилось само по себе! — мой товарищ, казалось, сейчас задохнётся от волнения и восторга.

— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что я пробудила глаз-рентген?

— Хватит сыпать своими иномирными словечками! Я сейчас серьёзно. Ты не можешь делать то, что делала прежняя хозяйка тела, зато тебе даётся то, что не давалось ей. Поразительно.

Слова Пискуна не укладывались в голове. Но с самого утра я чувствовала в организме какие-то перемены, особенно в области глаз и висков. То странное покалывание, то резь, то тёплые волны. Наконец-то помогли упражнения?

— Попробуй ещё раз, — строго велел тиин. — Только, умоляю, не дёргайся так.

— Поглядела бы я на тебя, вредный клочок меха, если бы тебя неожиданно шарахнуло электрическим разрядом.

Однажды в детстве я ухватилась за поврёждённый шнур от настольной лампы. Ощущения запомнились на всю жизнь.

Глубоко вдохнув, я продолжила обследовать Адиль. На этот раз я не почувствовала ничего необычного, от облегчения с плеч будто упала гора. Нет, сейчас я не готова к магическим экспериментам, что бы ни говорил Пискун.

— Я должна была уже родить… — послышался слабый голос. — Это плохо, да?

— Наверное, ты плохо молилась? — строго спросила бабка, но я цыкнула на неё.

— Хватит, это здесь не причём. Не надо пугать её.

Но Крелла продолжила деловым тоном:

— Надо медком дитя выманить, оно на сладенькое и выйдет. Эй, кто-нибудь принесёт мёда?

Я опешила, глаза расширились так, что едва не выпали из орбит.

— Какой мёд? Куда?

— Прям туда! Ты что, тугая, что ли? — всплеснула руками повитуха. — Все наши бабки так делали.

— Вы ему ещё покискискайте, бабуля, — отозвалась я скептически. — Роженица обессилена, тут нужна помощь.

Надо отдать должное Адиль. Она мужественно переносила все тяготы, не жаловалась, не плакала, а молча выполняла все распоряжения. Только лицо было бледным, а губы искусаны и покрыты корочкой.

— Сделайте что-нибудь, прошу… — прошелестела она. — Я не хочу умирать.

— Ты и не умрёшь, дорогая Адиль! Ну что за настрой? Ты же сильная девочка, настоящая умница, — подбодрила я её. — Осталось совсем немного потерпеть.

Делла смотрела на всё это, а потом спросила меня шёпотом:

— Что будем делать, нейра?

Я достала из сундучка обезболивающее, накапала в кружку с водой и дала выпить роженице. Открыла отделение с инструментами — хорошо, что додумалась захватить самый необходимый минимум. Скальпель и…

— Ах, милостивые боги! — послышался громкий возглас старушки Креллы. — Что за демонов инструмент?

Глава 12.

— Это акушерские щипцы, — я продемонстрировала две изогнутых ложки, держа их за ручки. — Они нужны для того, чтобы извлечь ребёнка за головку.

— Может, не надо? — жалобно протянула роженица, косясь на инструмент.

Крелла поцокала и изрекла тоном знатока:

— Вся эта магия от Темнейшего. Раз баба сама разродиться не способна, это её судьба. Остаётся только смириться.

Повитуха с забитой предрассудками головой меня знатно раздражала, но я старалась держать себя в руках. Хватает и того, что я настроила против себя местных врачей мужчин, с женщинами мне лучше дружить.

Услышав из уст старой опытной акушерки буквально свой приговор, Адиль расплакалась, у бедняжки от усталости и страха просто сдали нервы. Я коснулась её руки и сжала. Повернулась к бабке:

— Вы не правы, мамаша. Это не колдовство, это ловкость рук и никакого мошенничества! Я и вас с радостью научу.

Да-да, я готова отдать бесплатно секрет родоразрешающей операции, который в прошлых столетиях в Европе продавался за баснословные деньги. И, хоть техника спасительной операции была превращена в инструмент циничной торговли, врачи из разных частей света постепенно, методом проб и ошибок, разрабатывали свои варианты акушерских щипцов. В Российской Империи отличился лекарь Иван Лазаревич. У нас тоже были свои светила, и немало.

— А можно, да? — загорелись глаза Деллы. — Можно посмотреть, как вы это делаете, нейра Эллен?

Я кивнула. Пользуйтесь, дорогие. Мне не жалко.

— Конечно. Будешь моей ассистенткой. Бабуля, подходите тоже, не стесняйтесь. Адиль, ты уже ничего не чувствуешь? Лекарство подействовало?

Женщина кивнула. Она всё ещё боялась, но уже не плакала. Умница, достойная уважения.

Крелла позвала служанку и велела нести чистые простыни и горячую воду. А я принялась за дело. Обработала операционное поле, руки и инструменты ещё раз, вручила правую ложку щипцов Делле, стоящей рядом в изножье кровати. Роженица смотрела в потолок и шептала слова, похожие на молитву.

— Не бойся, милая. Ребёнок жив, я слышала его сердцебиение. Скоро ты его увидишь.

От волнения меня слегка потряхивало. Современные акушеры были обязаны владеть техниками наложения щипцов, хоть и пользовались ими крайне редко. Лично я при малейших сомнениях прибегала к кесареву, хоть порой и получала по шапке от начальства за то, что порчу им статистику по естественным родам и снижаю демографию. Потому что женщина без шва на матке скорее решится родить ещё пару-тройку налогоплательщиков.