Читаем без скачивания Городской охотник - Алексей Волков

Алексей тем временем двинулся к двери. Волколак встал и, как хорошо вышколенная собака, затрусил у его правой ноги. Вот только ростом собака была с молодого бычка.

Подойдя к двери, Алексей приложил к ней ладони. Закрыл глаза и вслушался в собственные ощущения. Руки обожгло холодом. Дом, как живое существо, казалось, дышал, пульсировал. В нем ощущалось биение недоброй силы, готовой уничтожить все на своем пути. Все, что жило и двигалось. В чем текла горячая кровь. Только до поры до времени эту силу сдерживали наговоры и простенькие, но эффективные руны, нанесенные на окна и двери.

Дом, как созревший нарыв, пульсировал переполняющей его слепой злобой.

„Будем оперировать“, – подумал Алексей отнимая руки от двери.

– Я сейчас распечатаю двери, и мы войдем, – сказал он, обращаясь к Олегу, нетерпеливо переминавшемуся с лапы на лапу рядом с Алексеем. Под его весом ступеньки жалобно поскрипывали.

– Входим, и ты прикрываешь мне спину. Как настоящие напарники в фильме. Справишься?

– Когда я тебя подводил? – густым басом ответил волк.

– Слушай, я хотел спросить, – повернулся к зверю Алексей. – Почему ты мне сразу не сказал? Может, все по-другому повернулось бы? – с грустью в голосе проговорил он.

– Тебе сразу не сказал… не был в тебе уверен.

– Понятно. Сашку в храме оставили?

– Поп его собирался у мощей оставить. Наверно, так и сделал.

Алексей растер ладони, встряхнул, и пальцы его замелькали в замысловатом танце. Губы зашевелились, проговаривая слова наговора, распечатывающего двери. Ладони засветились рубиновым светом, как будто кто-то поднес к ним мощный фонарик. Стали видны кости, кровеносные сосуды. Алексей поднял руки к груди ладонями перед собой и потянул нечто, видимое лишь ему одному, на себя. На лбу выступили бисеринки пота.

По ладоням к кончикам пальцев побежали яркие всполохи, концентрируясь на пальцах. На лбу у Фатеева вздулась жила. Лоб и виски обильно вспотели. Алексей никак не мог преодолеть сопротивление.

Он резко выдохнул и выбросил руки перед собой, отталкивая что-то от себя.

В то же мгновение вспыхнула запирающая дверь руна. Вспыхнула ярким янтарным светом, и дверь, как от сильного удара, рухнула внутрь дома. Яркий свет озарил огромный холл.

– Громче не мог? – недовольно проворчал волколак.

– А зачем. И так знают, что мы явились по их души.

Внутри было сумрачно и грязно. Как в любом доме, долгие годы стоявшем заколоченным и необитаемым. Из щелей в ставнях лился утренний свет, тонкими клинками разгоняя мрак. Тот неохотно отступал, но тут же снова сгущался там, куда не попадали лучи Солнца.

– Ну что, пошли? – спросил Алексей у волка.

Тот молча кивнул в ответ.

Неожиданно трудно оказалось сделать первый шаг в затхлый полумрак, где притаились множество неупокоеных душ. Внутри была смерть. Смерть в чистом виде. Движимые безумной злобой, направленной на все живое, души невинно убиенных под водительством их убийцы вмиг должны были расправиться со всяким, кто осмелится ступить на их территорию.

Пыль взвилась невесомыми облачками, когда подошва тяжелого ботинка опустилась на скрипучий рассохшийся пол. Следом по сухому дереву зацокали когти вошедшего вслед за Алексеем волка.

Воздух в помещении, как и ожидал Алексей, был затхлым, с легким привкусом плесени. Пыль клубилась в солнечных лучах, проникающих сквозь щели в ставнях.

Со стен свисали куски обоев, посеревших и выгоревших. Во времена, когда здесь еще жили люди, обои, вероятно, были роскошными, как и вся обстановка в доме. Но мебель и ковры были заботливо вывезены, и внутри дом был абсолютно пустым. Глазу не за что зацепиться. На стенах кое-где можно было заметить прямоугольник более темный, чем вся остальная стена. „Ага, тут висели картины“, – догадался Алексей.

За спиной чихнул волк. Пыль, поднимавшаяся клубами из-под башмаков идущего впереди Алексея, раздражала его чувствительный нос. Тем не менее, повинуясь древнему инстинкту, он пытался обнюхивать каждый сантиметр пола.

– Извини. Я постараюсь меньше пылить, – проговорил Алексей, не поворачиваясь.

– Да ладно, – услышал он в ответ.

Алексей вышел на середину холла и остановился. Он чувствовал, как вокруг сгущается воздух, наполненный копившейся годами злобой и сейчас готовой выплеснуться на него и Олега.

Охотник осмотрелся, пытаясь разобраться, куда идти. Где сосредоточено то, с чем следует покончить раз и навсегда. С чего начинать?

Широко раскинув руки, Алексей стал вращаться на месте по часовой стрелке. Потом запел. Слова древнего, мертвого языка привычно слетали с губ, отражались от пустых стен и эхом отдавались в пустых коридорах и комнатах. Тело с каждым произнесенным звуком настраивалось на то, чтобы, подобно локатору, улавливать малейшие эманации зла. Древняя песня звучала все громче и вдруг стихла, оборвавшись внезапно.

Алексей открыл глаза, достал из кармашка на поясе флакон с белым кварцевым песком и стал, тихонько постукивая по нему пальцем, сыпать его на пол, вычерчивая причудливый узор.

Волколак стоял и, не шевелясь, наблюдал за манипуляциями друга.

Там, где песок касался слоя застарелой пыли, он тут же наливался ярким светом, который казался отражением солнечного. Причудливый узор ложился под ноги Алексея, с каждым его шагом озаряя затхлое помещение холла. Становилось все светлее, будто внезапно вернувшийся хозяин распахнул окна, давая солнечным лучам ворваться внутрь. Когда Алексей закончил вычерчивать узор, весь холл был озарен янтарным сиянием.

– Это что? – поинтересовался волк, обнюхивая песок.

– Это – кварцевый песок. Из карьера под Иваново. Редкий песочек.

– Что песок, я уже почувствовал. А что редкий, на нюх не определить. Я говорю – для чего?

– Сам не догадался?

– Нет. Я же не ворожея какая-то. Ты тут специалист. Я всего лишь для поддержки силой.

– Объясняю для тех, кто в танке. Любая кристаллическая структура является универсальным накопителем и хранилищем информации. Этот кварцевый песок нарыт, просушен, просеян и заговорен мной на „аккумуляцию“ солнечного света. Говоря проще, эти кристаллы накапливают в себе свет Солнца. Именно свет. Теперь он высвобождается под действием окружающей среды и моего заговора. Энергоемкости этих кварцевых „аккумуляторов“ должно хватить на пару часов. Плюс к этому, излучаемый ими свет – это не аналог искусственного освещения, а именно свет Солнца в чистом виде. Поэтому, находясь в освещенной им комнате, мы защищены от всякой нежити и нечисти, которая боится солнечного света.

Эту тираду Алексей произнес занудным менторским тоном, как бы давая понять не в меру любопытному волколаку, что не стоит его отвлекать от дела, когда он, Алексей, занят тем, что готовит плацдарм для боевых действий.

Волчара с подвывом зевнул и с лязгом захлопнул пасть, что должно было значить: „Понял. Молчу…“

Теперь, продемонстрировав Олегу, что он не любит отвлекаться во время работы, Алексей разделся до пояса и, поджав ноги, уселся на пол. Достал нож и стал резкими, рубящими ударами наносить на доски пола руны вокруг себя. Окружив себя кольцом рун, резким ударом вонзил нож в пол за пределами круга. Доски, рассохшиеся за долгие годы, жалобно заскрипели.

Вслед за этим на излучаемый кристаллами песка свет он извлек из кармашков на поясе лист омелы, несколько деревянных колышков размером с палец, десяток шариков величиной с ноготь мизинца, по виду керамических, обрывок льняной веревки, завязанной замысловатым узлом. Все это легло прямо поверх линий из песка и излучающих свет.

Потом Алексей достал пузырек с плотно притертой пробкой, заполненный густой и вязкой жидкостью.

Откупорив пузырек, стал натирать ею руки и лицо. Помещение тут же наполнилось запахом мяты, мелиссы и еще чего-то резкого, но приятного. Втираемая жидкость, соприкоснувшись с кожей, становилась радужно переливчатой и тут же впитывалась, оставляя приятный аромат трав.

Дошла очередь и еще до одного флакончика. Из него Алексей окропил лежащие перед ним предметы. Лист, веревочку, колышки и шарики. Коснувшись их, жидкость на мгновение вспыхивала, исходя ароматным паром, в котором Олег нюхом волка учуял бобровую струю и корень вороньего глаза. Третий компонент будоражил сознание зверя, вызывая желание скрыться, бежать или что-то делать.

Зверь нетерпеливо переминался с лапы на лапу, не решаясь переступить границы защитного круга, очерченного Алексеем, или отвлечь того вопросом, хотя его и снедало любопытство. От запахов трав голова его начала кружиться и в мозгу, в его звериной части, возникало ничем не обоснованное стремление к действию, которое с трудом удавалось сдерживать.

Волколак увидел, как Алексей достал из поясного кармана лист тонкой белой бумаги, положил ее на пол и стал методично разрезать на маленькие треугольные кусочки ножом, который аккуратно извлек из пола. После сложил из них полукруг и тоже окропил жидкостью из пузырька.