Читаем без скачивания Немые и проклятые - Роберт Уилсон

— Мы с Сергеем друзья. Мы из одной деревни под Львовом. Он работал в техникуме, преподавал механику. Зарабатывал двадцать семь евро в месяц, — продолжила она, глядя на деньги, которые так легко выложил Фалькон. — Я зарабатывала семнадцать евро. Это была не жизнь, а медленная смерть. Однажды Сергей пришел очень радостный. Он услышал от друзей, что через Португалию легко попасть в Европу, а в Европе его месячный оклад можно заработать за день. Мы поехали за визами в посольство в Варшаве и там столкнулись с мафией. Они сделали нам визы, дали транспорт. Платить нужно в долларах, по восемьсот с каждого. Мы уже слышали, что в Лиссабоне бандиты вытаскивают пассажиров из автобусов, избивают, девушек заставляют работать проститутками, мужчин превращают в рабов, пока они не выплатят свой бесконечный долг. И мы решили, что не поедем в Лиссабон. Когда автобус остановился под Мадридом, мы вышли. В туалете я встретила русскую девушку, потом она познакомила меня с испанцем, он сказал, что сможет взять меня на работу в мадридский ресторан. Я спросила, сможет ли он взять и Сергея, а он ответил, что запросто, если тот умеет мыть посуду. Обещал шестьсот евро в месяц. И мы остались.

Надя поежилась, затушила сигарету, Рамирес дал ей еще одну.

— Нас обманули: привели в квартиру, где трое здоровых русских нас сильно избили, меня изнасиловали и заперли в квартире, а Сергея увели. Через три месяца ежедневных унижений появился еще один русский. Он меня раздел, осмотрел, как животное, кивнул и ушел — меня продали. Перевезли в Севилью. Шесть месяцев я жила в аду, потом стало чуть полегче. Мне разрешили выходить и работать в клубе. Я подавала выпивку и… делала, что прикажут. Мне вернули паспорт, но вывихнули палец, — Она подняла руку. — Чтобы помнила… Не стоит их сердить. Мне и так страшно. Бежать? Куда — без денег и в таком виде? Мне пригрозили, что им известен адрес моей семьи, да и Сергею не поздоровится, если я убегу.

Она попросила воды. Серрано принес охлажденную бутылку. После истории Нади переводчица выглядела так, словно она вот-вот потеряет сознание.

— Мне дают немного денег на еду и сигареты. Мне доверяют, но одна ошибка — и меня изобьют и запрут, — сказала она, показывая на свой глаз. — Это за мою последнюю ошибку. Они заметили, как я говорила в баре с Сергеем. Я тогда второй раз его видела. Мы однажды вечером случайно встретились, он сказал, где работает.

— Когда это было?

— Шесть недель назад, — сказала она. — Меня избили и заперли на две недели.

— После этого вы встречались?

— Два раза. Через две недели, после того как меня выпустили, я нашла дом, где он работал. Мы просто поговорили. Он рассказал про работу на стройке — там постоянно гибнут люди, — как он ненавидит Европу и хочет вернуться в Львов.

— Сергей сказал, на кого работал?

— Да, но я не запомнила имя. Это владелец строительства, где работал Сергей.

— А второй раз?

— В среду утром он пришел ко мне и велел собираться… Он сказал, что его хозяин лежит мертвый на полу в кухне и он должен бежать.

— Зачем ему бежать?

— Он не хотел возвращаться на стройку. Сказал, что скоро появится полиция, медлить нельзя.

— У него были деньги?

— Сергей сказал, что денег достаточно.

Она закрыла глаза, попыталась сглотнуть, но не смогла. Выпила воды. Рамирес дал ей еще сигарету.

— Почему вы не ушли с ним? — спросил Фалькон.

— Я не могла. Мне страшно. Он попрощался, и все.

— Можете точно вспомнить его слова, когда он говорил про смерть хозяина?

Она закрыла лицо руками, подумала и произнесла:

— Просто сказал, что он умер.

— Он не говорил «убит»?

— Нет… умер — это точно.

— А с тех пор кто-нибудь спрашивал вас про Сергея?

Она показала синяки на руках:

— Они знали, что Сергей приходил ко мне, били, издевались. Но что я могла сказать?

Надя нервно посмотрела на часы.

— А о чем они спрашивали?

— Они хотели знать, почему Сергей сбежал и что он видел. Я сказала, что он видел только мертвого хозяина на полу. — Она занервничала. — Мне пора.

Фалькон позвал Серрано, но тот уже ушел, оставив за себя Ферреру. Фалькон велел ей отвезти девушку в бар на улице Альвар-Нуньес-Калеса-де-Вака. Рамирес отдал Наде свои сигареты. Она взяла полупустую пачку, деньги, засунула за пояс юбки и исчезла за дверью.

Переводчица рассеянно заполняла бумагу — она была потрясена. Рамирес даже на всякий случай напомнил, что она подписала документ о неразглашении. Женщина молча кивнула и ушла.

— Это наша работа — выслушивать этот ужас и ничего не делать, — подытожил он. — За это нам и платят.

— Пойди посмотри на Альберто Монтеса, — посоветовал Фалькон. — Он сыт по горло такими историями.

— Не знаю, что вы там решили утром с Кальдероном, — сказал Рамирес, — но теперь ясно, что в это преступление определенно замешана русская мафия.

Они вернулись в кабинет. Рамирес бряцал ключами от машины.

— Я сегодня отправлю людей на автобусную станцию, запрошу аэропорт, разошлю фотографии Сергея в порты и отправлю по электронной почте в полицию Лиссабона, — сказал он и ушел обедать.

Фалькон стоял у окна. Рамирес показался внизу и пошел вдоль главного здания управления к своей машине. Фалькон увидел, что в примыкающем здании другой человек стоит у окна и смотрит на ту же скучную сцену — старший инспектор Альберто Монтес. Завибрировал мобильный Фалькона. Исабель Кано хотела поговорить с ним в своем офисе часов в девять вечера. Он сказал, что постарается прийти, и нажал отбой.

Монтес открыл окно и с высокого третьего этажа смотрел вниз на автостоянку. Фалькон снова ответил на звонок. Консуэло Хименес пригласила его вечером поужинать у нее дома в Санта-Кларе. Он, не думая, согласился, потому что неотрывно следил за Монтесом, который уже высунулся из окна, локти — на карнизе. В офисе с кондиционером никто не открывает окон в сорокапятиградусную жару. Тут Монтес обернулся, отпрянул и закрыл окно.

Фалькон пошел домой обедать. История Нади и жара отбили аппетит, но он все же осилил тарелку холодного гаспаччо и сэндвич с чоризо — крепко наперченной сырокопченой колбасой. Он спросил Энкарнасьон, не впускала ли она вчера кого-нибудь в дом. Экономка ответила: нет, не впускала, но утром на час оставила открытой парадную дверь, чтобы получше проветрить. Фалькон поднялся наверх, лег и погрузился в дрему. В голове прокручивались обрывки дневных разговоров. Под конец ему приснилась камера: стены были заляпаны кровавыми отпечатками ладоней. Он потащился в душ, чтобы смыть с себя жуть последнего привидевшегося кошмара. Вода успокаивающе струилась по волосам, лицу, и Фалькон подумал, что пора перестать быть детективом-монахом и окунуться в жизнь.

Пока он ехал в управление, позвонила Алисия Агуадо: она уже прослушала записи по Себастьяну Ортеге, и ей было бы интересно побеседовать с ним, если его отец и начальство тюрьмы не станут возражать.

Фалькон пересказал утренний спор с Пабло Ортегой: тот не желает вмешательства психоаналитика, опасаясь за психическое состояние сына.

— Мне кажется, — сказала Алисия, — он боится ворошить какую-то старую историю. Пабло Ортега уверен, что сын захочет с нами говорить, и тогда они оба окажутся на приеме у психиатра. Возможно, мне стоит и с отцом встретиться.

— Я вечером собираюсь в те края. Попробую с ним договориться, — пообещал Фалькон.

— Если согласится, я свободна завтра утром.

Со стоянки управления Фалькон разглядел, что в кабинетах отдела по расследованию убийств полно народу. Все писали отчеты после долгой недели на жарких улицах. Направляясь к двери, он взглянул на окна кабинета Монтеса и увидел, что тот опять стоит у раскрытого окна. Под белой рубашкой выпирал живот, узел галстука ослаблен. Фалькон помахал Монтесу, но тот не отреагировал.

В шуме, доносившемся из общего кабинета, Хавьер расслышал радостные восклицания — приближались выходные, не за горами август — пора отпусков. Отдел вот-вот потеряет на две недели Переса, Баэну и Серрано, а значит, троим оставшимся добавится беготни. Он ожидал увидеть их в шортах, с холодным пивом, в полной готовности, но они сидели на столах, курили и разговаривали. Фалькон встал в дверях, кивнул и улыбнулся.

— Старший инспектор! — Баэна улыбался, будто обогнал всех на три кружки пива.

Перес и Серрано подняли в приветствии руки. Хавьер собрался было отчитать Переса, но передумал — он снимет с него стружку за небрежный обыск сада Веги после его возвращения из отпуска.

— Ну что, отпуск уже начался? — спросил Фалькон.

— Отчеты готовы, — доложил Перес. — Полдня провели на автобусных станциях и в Санта-Хусте.

Карлос даже ради вас съездил в аэропорт — в качестве прощального подарка.

— Сергея не нашли?

— Парень исчез, как испарился, — ответил Баэна. — Впрочем, я поступил бы так же, если бы за моей задницей охотилась русская мафия.