Читаем без скачивания День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии - Модест Колеров

«Да, эта проблема существует, – говорит Д. Кулумбегов. – Действительно, многие с трудом переносят особенности климата Северной Осетии, но куда от этого деться? Идеальным способом решения проблемы этой категории мигрантов было бы их обустройство на территории РЮО, если бы была возможность создания для них там условий проживания. Без решения этой проблемы и стабилизации ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта желающих обустроиться в Южной Осетии найти будет трудно. Кстати, в ходе отселения беженцев из санаториев „Осетия“ и „Редант“ им был предложен вариант переселения в Южную Осетию, и 36 семей изъявили желание вернуться туда. Им была предложена помощь в размере 50 тыс. рублей на каждую семью, но не все они там закрепились. По моему мнению, работать в этом направлении надо, и любому желающему поселиться в Южной Осетии надо оказывать поддержку.

Точно так же нельзя забывать и о тех осетинах, которые еще проживают в Лагодехском и Ахметском районах Грузии и желают переселиться в Южную Осетию, где у них родные корни. Их предки заселили Кахетию в не таком уж далеком прошлом. Конечно, грузинской стороне не нравится такая постановка вопроса, поскольку таким образом увеличивается доля осетинского населения Южной Осетии, но ведь и нам не по душе, что наши соотечественники подвергаются там притеснениям и живут под постоянным страхом, а органы власти Грузии не гарантируют им безопасность и нормальные условия жизни. Надо поднимать эту проблему в ходе переговорного процесса в рамках СКК, привлекать к этой проблеме внимание международных организаций – участников переговорного процесса и добиваться организованного переселения желающих в Южную Осетию, пока они не разделили тяжелую участь десятков тысяч беженцев, покинувших 15 лет назад внутренние районы Грузии. Принципы соблюдения прав человека и обеспечения гарантий безопасности личности должны быть выше любого рода узконациональных интересов».

Осетины сейчас компактно проживают в двух больших районах Кахетии – в Ахметском и Лагодехском, а также в Телавском.

Земля фруктов и виноградарства, отличный от других районов Грузии уклад жизни – именно это отразилось на том, что уезжали отсюда очень нехотя, некоторые терпели еще много лет после окончания войны в Южной Осетии. Те, кто смог уехать вовремя, успев продать дома, сейчас устроены благополучно, лучше, чем многие другие беженцы из Грузии. Родственных связей в Южной Осетии у кахетинских осетин больше, чем в Северной. Но уезжать, не боясь остаться на улице, становится все трудней – жилья в Кахетии много, дома не продаются, даже за те, что «продались» 2–3 года назад, хозяева еще не получили денег, да и вряд ли получат, а жаловаться на должников в местные судебные органы бесполезно. Положение кахетинских осетин беспросветно. Осетинские школы в Ахметском и Лагодехском районах закрыты. В единственной сохранившейся школе в с. Пона Лагодехского района директор – грузин. Детей очень мало, поскольку население в Пона и окрестных селах сокращается на глазах. Учебники, которые в советское время привозили для них из Юго-Осетинской автономной области, настолько истрепались, что, как призналась одна учительница, каждый год приходится прошивать страницы книг заново и проглаживать их утюгом.

Земельные участки осетин в несколько раз меньше, чем у крестьян-грузин. 600 гектаров коллективной земли, ранее принадлежавшей осетинскому населению, были перепроданы местными властями азербайджанцам. Обрабатывать же отдельно небольшие участки очень дорого, поскольку нужно нанимать трактор, покупать топливо для него и т. д.

В селах в основном остались пожилые люди, которые ждут, когда продадутся их дома и за ними приедут их взрослые дети, уехавшие в Северную Осетию. Лишенные возможности получать помощь от детей, старики живут очень плохо. Часто они не хотят понимать, как изменились порядки, и отправляются на последние гроши на Север, к детям. И становятся жертвой визового режима, который не воспринимают разумом бывших советских граждан. Многих из них близкие забирают, не дождавшись продажи домов. В селах огромное количество пустующего жилья, пройдет совсем немного времени, и их начнут занимать грузинские семьи: зачем тратить на это деньги? Положение осложняется еще и тем, что многие села Ахметского района находятся в Панкисском ущелье, где осетинское население становится жертвой притеснений не только грузин, но еще и чеченцев-кистинцев.

Нартикоева Зинаида Ражденовна из с. Квемо-Халацани Ахметского района живет в селении Тарском Пригородного района Северной Осетии: «На той стороне реки Алазани, в с. Шуа-Халацани жили кистинцы. Нас разделяла река. Жили кистинцы обособленно, не очень общались с другими людьми. Пастбища у нас были отдельные, друг другу мы не мешали. Школа в селе начальная, грузинская, хотя наше Халацани – чисто осетинское село. Больше 100 дворов было, сейчас там 4–5 семей осталось. Потом начались все эти беспорядки, но мы не смогли уехать, муж мой болел, потом его парализовало, куда нам было ехать? Дети учились в России. Решили терпеть, жили тихо, пытались продать дом. Вроде как беда прошла мимо, какой им интерес было мучить парализованного? Ну, воровали скотину, то грузины, то кистинцы устраивали в селе драки со стрельбой, грубили, не пускали в автобус, вот и все. Другим было еще хуже. Но мужу нужно было серьезное лечение, сын приехал, сначала забрал к себе отца, а я еще пожила в доме одна, но потом тоже сбежала. Не думала, что смогу уехать оттуда, не люблю я здесь. Мои жили все вместе у родственников в Тарском, потом, после ингушской войны, рядом с ними оказался пустой дом. Они туда и заселились. Я приехала к ним в 1996 году. Хозяин-ингуш от дома отказался, построил себе новый где-то в Первомайском, но мы так и не смогли оформить его на себя. Муж умер здесь. Свой дом в Халацани стараюсь не вспоминать. После моего отъезда он пустовал, потом в него вселились чеченцы – 15 человек. Говорят – тоже беженцы».

Все последнее время, начиная с конца 1990-х годов, кахетинские осетины делают попытки перебраться в Южную Осетию. Убедившись, что им не продать свои дома («грузины говорят, что все равно все им останется»), они пытались договориться о каком-нибудь жилье, куда смогли бы перебраться хотя бы с минимальным количеством домашнего имущества. Народ они работящий, вести хозяйство умеют, только бы поддержать их на первых порах. Это становилось уже тенденцией для кахетинцев – стремление уезжать не на Север, а на Юг Осетии. Жители осетинских сел Лагодехского и Ахметского районов Грузии приезжали делегациями, по несколько человек от каждого села, привозили обращения с подписями к президентам – сначала к Л. Чибирову, затем к Э. Кокойты. Решать вопрос надо было на государственном уровне. К тому же, в последние годы в Панкисском ущелье грузинские власти приобретают жилье для аджарцев, пострадавших в последние несколько лет от наводнений, решая тем самым не только финансовый вопрос их обустройства, ведь дома осетин здесь – самое дешевое жилье, но в перспективе и демографический вопрос в пользу грузинского элемента, чего так упорно добивались З. Гамсахурдиа и его команда. Реально процесс переселения кахетинских осетин начался в сентябре 2004 года, сразу после окончания боевых действий, а одна семья из Тбилиси перебралась даже в самый разгар боевых действий. Государство нашло средства на их переселение в Южную Осетию, где для них были приобретены небольшие дома. За этот период переселилось около 40 семей. Взрослые сыновья из некоторых семей уже служат в армии в Южной Осетии. Кахетинцев расселили в основном в Цхинвальском районе – в селах Цунар, Зар, Рустав и в поселке Дзау. Из переселившихся только единицы смогли продать свои дома, причем не дороже чем за 500 долларов.

По данным всегрузинской переписи 2002 года, в Кахетии в настоящее время проживают 6109 осетин.

В мире широко известны случаи, когда беженцы из элемента бремени для экономики государства и потенциального источника социальной напряженности превращались в активных строителей экономики новой для них страны. Так в конце концов получилось в Германии послевоенного периода, которую захлестнула волна иммигрантов, так все время происходит в США, где привыкли ценить возможность использовать иммигрантов как позитивную созидательную силу. Для Южной Осетии, которая испытывает демографические проблемы в связи с сокращением населения за годы войны и после нее, приток соотечественников – фактор положительный, учитывая их трудолюбие и желание заниматься именно сельским хозяйством, приоритетным направлением развития экономики Южной Осетии.

Инга Кочиева, Алексей Маргиев

Возвращение

Через несколько лет после окончания военных действий в Южной Осетии в рамках начавшегося грузино-осетинского переговорного процесса стало возможным говорить о намерениях и конкретных возможностях сторон решить вопрос беженцев и вынужденно перемещенных лиц, почти всю тяжесть проблем которых взяла на себя Северная Осетия. Прежде всего речь зашла о возможности организовать их возвращение в места прежнего проживания. В феврале 1997 года Смешанная контрольная комиссия по урегулированию грузино-осетинского конфликта утвердила «Порядок добровольного возвращения беженцев и вынужденно перемещенных лиц в результате грузино-осетинского конфликта в места их прежнего постоянного проживания». В сентябре того же года в рамках СКК был создан Специальный комитет (ad hoc) по содействию добровольному возвращению беженцев и вынужденно перемещенных лиц в места их прежнего проживания. Комитет координировал деятельность всех структур, занимавшихся практической работой по возвращению беженцев.