Читаем без скачивания Бизнес - класс - Семен Данилюк

- А если бы я тебе сказала, что есть пять миллионов, которые мог бы забрать твой банк, не уничтожая компанию, ты бы согласился?

- Если бы это были реальные деньги? Конечно. Ты что думаешь, мне самому по душе все это гробить?

- Тогда - деньги есть! - с некоторой торжественностью произнесла Лариса, одновременно чисто по-женски оценивая произведенный эффект. Эффект, впрочем, не был оглушительным: Коломнин, боясь ее обидеть, отмолчался. - Не веришь, да? Между прочим, мне это в отделе ценных бумаг сказали. Компания "Руссойл"...

- Вы хотите предложить банку самому взыскать ваш долг с мифического "Руссойла"?

- Нет! И не мифического вовсе. Перестань наконец перебивать женщину! Мне и так непросто. Так вот, у директора "Руссойла" сохранились мощные связи, и все эти годы он активно работал сразу с несколькими российскими экспортерами. И там накопилось...

- Можно себе представить. Одних ваших украденных двадцати пяти миллионов долларов...

- Не это сейчас важно. "Руссойл" по германскому законодательству обязан каждый год подводить итоги и принимать решение о выплате акционерам дивидендов. Решение принимается простым большинством голосов.

- И что?

- Наши девчонки из отдела ценных бумаг говорят, что дивиденды еще ни разу не выплачивались. Им каждый год из "Руссойла" копии балансов и протоколов присылают. Наверное, в Германии так положено. - И кто от вас участвовал в собраниях?

- Никто. Так вот за эти пять лет, по грубым подсчетам, на наши акции накопилось почти одиннадцать миллионов марок. Это порядка семи миллионов долларов. И - нам пришло извещение, что через десять дней в Гамбурге как раз состоится годовое собрание акционеров. Ты понимаешь?!

- Едва ли. Похоже, я вообще перестаю что-либо понимать. Есть компания-должник, имеющая, как выясняется, деньги. И к тому же зарегистрированная в Германии, то есть находящаяся под жестким государственным контролем. Есть два главных акционера: вы и могучий "Паркойл". Так чего проще: вместе сгонять на собрание, принять решение о выплате дивидендов, а заодно разобраться с другим сущим пустячком - двадцатипятимиллионным долгом? А, Ларис? Или сделать это Сарман Курбадовичу тоже гордость не позволяет? И что это за гордость такая?

- Во-первых, у "Паркойла" больше нет акций.

- Н-не понял?

- Я сегодня дозвонилась к ним. Говорят, кому-то продали.

- Миленькое дельце. А сами-то вы почему в собраниях этих не участвуете? У вас же блокирующий пакет.

Лариса смутилась:

- Салман Курбадович запретил. У него плохие отношения с Бурлюком.

- Фантастика! - Коломнин аж головой замотал. - У Фархадова не сложились отношения с каким-то Бурлюком. И поэтому "Нафта" позволяет себя за здорово живешь обкрадывать...Погоди, с кем?!

- С Бурлюком, президентом "Руссойла". Я разве не говорила? В советское время работал в минтопе. Сейчас живет в Гамбурге. Что с тобой, Сережа? Вы что, знакомы?

- Иван Гаврилович?

- Иван?.. - Лариса быстро сверилась с текстом присланного приглашения. Да, наверное, - стоит "И.Г.".

- Вот уж подлинно тесна Европа. Трем русским разминуться негде, пробормотал ошарашенный Коломнин. - Да, так ты, помнится, что-то хотела предложить?

- Попросить. Узнай через свои каналы, кому "Паркойл" продал акции "Руссойла". Мы бы могли с теми, кто купил, договориться по поводу голосования. Наверное, семь миллионов долларов им тоже не лишние.

- Наверняка.

- Так ты смог бы их найти?

- Пожалуй, - подтвердил Коломнин. - И даже гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Он доподлинно припомнил разговор о голосовании между Янко и Бурлюком. Что ж, бывают сюрпризы и приятные. Неясным, правда, оставалось, как эти акции оказались в системе банка и почему записаны они на "Авангард финанс". Но главное сейчас, что они есть. И они подконтрольны. А, стало быть...

Он возбужденно заходил по комнате. Засмеялся, увидев, что Лариса, перепуганная внезапной переменой в его настроении, настороженно всматривается в его лицо. - Что ты меня сверлишь, друг мой Лара? На самом деле, как ни странно, все хорошо под нашим задиаком. Правда, пока это так... эскиз к портрету. А вот чтоб его написать... Словом, мне нужен срочный разговор с Фархадовым. Без Мамедовых, Мясоедовых, прочих "едовых". Я, он и - желательно -ты. Договаривайся на утро.

- Сережа, но как ты себе это представляешь? - Лариса растерялась. - Что я скажу? Чем объясню?

- Ты хочешь, чтоб я тебя научил, как объясняться с собственным свекром? Найдешь, думаю, предлог. Будет встреча, будет шанс договориться. Нет? Стало быть, увы. Попробуй как-нибудь. Сейчас не время для тотальной конспирации.

Глаза Ларисы сузились. Она шагнула к телефону. Прежде чем он успел отреагировать, набрала номер:

- Салман Курбадович, это Лариса... Да, да, все в порядке...Уложили? Спасибо... Я? В "Ройяль отеле". Только что встретилась здесь с господином Коломниным. Он завтра собирается улетать...Давайте об этом после. Салман Курбадович, он просит о срочной встрече. Речь идет о позиции банка в отношении "Нафты". Пожалуйста! Я - тоже прошу.

Раскрасневшаяся, прикрыв глаза, она стояла у прикраватной тумбочки. Даже до Коломнина доносилось из далека невнятное похрипывающее бурление.

Наконец Лариса положила трубку, взялась за сумочку:

- Поехали!

- Но...Как ты теперь объяснишься?!

- А это не твоя забота. Как ты говоришь, не время для конспирации. Едем же! Он старый человек и привык рано ложиться спать.

Такси подъехало к трехэтажному, огороженному решеткой коттеджу. При виде показавшейся из машины Ларисы калитка автоматически отворилась, - за входом осуществлялось видеонаблюдение.

Также беззвучно раскрылась резная дубовая дверь, за которой, отделенные стеклом, сидели двое охранников.

Дом спал. Сам Фархадов в пуловере и пижамных брюках поджидал их в каминном зале. Стрельнул недовольным взглядом из-под косматых бровей по невестке, будто снайпер из-за укрытия, хмуро поздоровался с нежданным гостем.

- И что за спешка? Кофе? Чай?.. Лариса!

- Да, да, я приготовлю, - Лариса поспешно двинулась вглубь дома.

- Как впечатления от меторождения?

- Видно, что дело всерьез начиналось, - Коломнин по знаку хозяина погрузился в глубокое кресло у журнального столика, в котором тут же и утонул. Сам Фархадов уселся подле, на жестком маленьком диванчике.

- Дело - да. Это главное, - Фархадов словно не обратил внимания на двусмысленность похвалы. Пожевал выцветшими губами. - Ради этого и бьюсь. На отдых бы пора. Заслужил как будто. Да и ресурс выработан. Но - как оставить? И на кого? С сыном начинали. Вот доведу до конца и тогда уж... Так что хотел?

"Для начала - пересесть", - едва не брякнул Коломнин. Он уже понял отработанный трюк Фархадова: гость, углубившийся задом в податливую кожу дивана, с безвольно задранными кверху коленями и обнажившимися носками (слава Богу, надел свежие), и парящий где-то ввысях хозяин, - словно коршун над добычей, - какой после этого разговор на равных?

Поерзав, переместился на краешек кресла. Прямо встретил снисходительный взгляд полубога, снизошедшего до разговора со смертным. Времени для политеса не оставалось.

- Салман Курбадович, могу я говорить откровенно?

- Ты с этим пришел. Говори, - в глубине насмешливого взгляда угадывалась тревога.

- Мне действительно очень симпатично то, чем вы занимаетесь.

- Вот как? То есть вам симпатично? - съехидничал Фархадов. - Высокая оценка.

- Но я вынужден вас спросить: чего вы добиваетесь, Салман Курбадович?

- Что-с?!

- Нам удалось изучить - правда, очень поверхностно - финансовое положение компании. - Ну-с, поздравляю.

- Да не с чем. Это - полный крах!...Только прошу, дайте высказаться! За два года компания обросла долгами на десятки миллионов долларов. И отдавать нечем. Нечем, дорогой Салман Курбадович. Это-то вам должно быть известно. Все надежда на то, чтобы пробиться к узлу учета. Но - на трассе, как выясняется, конь не валялся.

- Мы вошли в сложный таежный профиль.

- Да бросьте вы! - вскричал, вскакивая, Коломнин, так что рот Фархадова от изумления приоткрылся, а вошедшиая Лариса едва не выронила поднос. - Скажите честно, когда вы сами в последний раз были на буровых?

Лицо старика стремительно обросло пятнами.

- Салман Курбадович не может сейчас ездить, - поспешно, с плохо скрываемой укоризной ответила за него Лариса. - Врачи категорически запретили летать... Временно, конечно.

- Извините за бестактность, - Коломнин изобразил что-то вроде легкого поклона. - Это я к тому, что разговоры насчет всяких там сложностей - брехня. Вам врут. Щадят, наверное. Но трассу забросили. И это есть факт! Вас элементарно водят за нос.

- Да ты! - губы Фархадова задрожали, острые пальцы впились в подлокотник дивана.

С кем разговариваешь, мальчишка?! Фархадова вся Сибирь! Весь мир знает. А ты против меня - наперсток!

- Вот и хочу, чтоб великий путь не завершился кляксой, - тихо, на контрасте проговорил Коломнин.