Читаем без скачивания Брэдбери - Геннадий Прашкевич

Арти Шоу — джазовый музыкант.

Альберт Эйнштейн — физик…

Началась тотальная чистка государственных учреждений и организаций США от «нежелательных элементов». При этом сотрудники ФБР использовали все доступные методы — телефонную прослушку, перлюстрацию личных писем, тайное наблюдение, слежку. Привлечь к ответственности человека, заподозренного в симпатиях к коммунистам, стало возможным теперь по анонимному доносу. А когда 20 января 1953 года к власти пришел Дуайт Эйзенхауэр (1890-1969), влияние маккартизма, несомненно, усилилось, поскольку новый президент не раз во всеуслышание заявлял, что считает правильными все действия по «очистке правительства от коммунистов».

К мнению президента прислушивались.

В годы Второй мировой войны генерал Эйзенхауэр командовал всеми военными силами союзников в Северной Африке, Сицилии и Италии, а после открытия второго фронта его назначили Верховным главнокомандующим всеми экспедиционными силами. Генерал Эйзенхауэр руководил высадкой союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 года. (Кстати, тогда был подготовлен приказ и на случай возможного поражения. «Наша высадка в районе Шербур-Гавр, — писал генерал в этом, к счастью, не понадобившемся приказе, — не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать именно в это время и в этом месте было основано на информации, которой я располагал. Войска, авиация и флот сделали все, что могли…»)

Получив поддержку президента, сенатор Маккарти возглавил Комиссию по правительственным операциям, а его ближайшие помощники Г. Велд и У. Дженнер получили контроль над подкомиссией сената по внутренней безопасности и над Комиссией палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности. Только за первые месяцы их работы из государственных учреждений и организаций было уволено 800 служащих и столько же ушли в отставку сами.

А в 1954 году маккартисты пробили новый закон: «Акт 1954 года о контроле над коммунистами». Отныне любая деятельность Коммунистической партии США официально признавалась незаконной.

Одновременно росла угроза новой войны.

«Наиболее ощутима была угроза атомной войны, — вспоминал те годы Илья Эренбург. — Конечно, от Кореи далеко и до Лондона, и до Нью-Йорка, но военные действия в Корее тревожили весь мир. Эта злосчастная страна была сожжена. Горели города и села, подожженные напалмом. Сначала войска Севера заняли почти всю Корею. Вмешалась Америка, ее войска подошли к границам Китая. Тогда вступили в бой китайские дивизии. Многие политические деятели и военные Соединенных Штатов настаивали на применении атомного оружия. Некоторые сенаторы требовали, чтобы атомные бомбы были сброшены на Москву. При этом любой француз или итальянец знал, что Советский Союз уже обладает ядерным оружием…»48

Как не вспомнить Уолта Уитмена, столь любимого Реем.

Говорю всем Штатам и каждому из них, и любому городу в Штатах:«Больше противься — подчиняйся поменьше».Неразборчивое послушание — это полное рабство,А из полного рабства нация, штат или городНе возвратятся к свободе.49

В начале 1970-х годов прошлого века среди советских любителей фантастики ходили многочисленные машинописные копии, снятые известным американским исследователем и историком фантастики Сэмом Московицем со стенограмм некоторых писательских выступлений.

Казалось бы, времена маккартизма ушли, но холодная война не стихала.

«Неужели народам Земли обязательно нужна какая-то страшная внешняя угроза, чтобы наконец объединиться? — встревоженно спрашивал Говард Фаст. — Готовы ли мы встретиться с разумным инопланетным существом, строение которого будет отличаться от строения человека? Не шагает ли наша астронавтика слишком быстро — если учесть, что мы сами все так же топчемся на одном и том же месте в области морали и психологии? По-моему, в этом вот разрыве — между развитием науки и морали и прячется настоящая проблема, а вовсе не в соперничестве между двумя враждующими политическими блоками или, скажем, профсоюзом водителей грузовиков и правительством…»

«Если человек достаточно умен для серьезных научных исследований, — с мрачной иронией отмечал знаменитый издатель Джон Кэмпбелл-младший, — то у него хватит ума понять, что оригинальность собственных мыслей может принести ему не столько профессиональный успех, сколько тягчайшие неприятности…»

«Если советский режим будет свергнут, — вторил Кэмпбеллу американский резидент в Танжере Мак Рейнольдс, — Россия завоюет весь мир. По-настоящему эффективный режим при потрясающих качествах русского народа приведет к такой экспансии, что с ней не сравнится даже Римская империя…»

И делал шокирующий вывод: «В принципе, секретные службы США уже сейчас обязаны делать всё возможное для того, чтобы как можно эффективнее укрепить советский строй. Мне кажется, борьба против коммунизма является делом антиамериканским…»

Слова Роберта Хайнлайна: «Ни одно из наших произведений не является правдивым, ведь мы не пророки, а всего лишь преподаватели воображения», — многими писателями (в том числе советскими) были восприняты буквально.

Готов это подтвердить. Прямыми преподавателями воображения мы считали в то время и Жюля Верна, и Ивана Ефремова, и Герберта Уэллса, и Алексея Толстого, и Айзека Азимова, и Курта Воннегута, и многих-многих других, ведь и мы, и они — мы все жили в некоем едином пространстве и времени, объединяющем как прошлое, так и будущее.

Рей Брэдбери, кстати, и в этих дискуссиях блеснул оригинальностью.

«Природа человека, — сказал он, — требует постоянного соединения мужчины и женщины, так что с нашими городами, с нашими машинами, с нашим ускоренным ритмом развития мы нуждаемся не в дальнейшем разделении, а, напротив, в укреплении и развитии человеческих отношений».

«В Нью-Йорке Рей Брэдбери заключил договор на «Марсианские хроники» и на короткую повесть «Существа, о которых забыло время» («The creatures that Time Forgot»).

Домой он привез сразу два чека — каждый на 750 долларов.

Впервые Мэгги (пусть и с присущей ей иронией) заметила, что роль кормильца семьи, кажется, переходит к мужу. Что ж, это было тем приятнее, что 5 ноября 1949 года она родила дочь — Сусанну (Susan Margueritt).

В тесной квартирке сразу стало еще теснее. Даже места на кроватку не хватило, и дочь спала в коляске. Но и сейчас Мэгги делала все возможное, чтобы Рей мог работать спокойно. Она даже находила время перепечатывать на машинке готовые тексты его рукописей.