Читаем без скачивания Симон Петлюра. «Я родился в Полтаве и я верю в украинскую государственность...» - Александр Андреев

Не смеем своим неверием унизить священную память рыцарей, положивших свою жизнь на алтарь Отчизны. Не смеем утратить веру, если не утрачивает тот, кто послал нас на муки за волю свою. Не смеем складывать оружия, если оно не выпало из неутомимых рук Твоих, суверенный народ Украинский.

Ты победишь, Великий Народ-Мученик, и не для того, чтобы захватить чужие земли. Ты победишь для спокойного строительства могучей Державы Украинской, для счастливого труда будущих поколений. Упадут вечные кандалы с утомленных рук Твоих – упадут позорные путы и с родной Матери-Украины.

После позорной многовековой неволи, после страшного сумасшедшего лихолетья Ты победишь, Народ-Рыцарь, и в своей независимой Державе установишь святую волю всех народов, которые живут на роскошных землях Твоих. Верный высоким принципам воли и равенства, которые любил Ты с древности, Ты являешь всем народам светлый образ настоящей демократической державы с обеспеченными гражданскими свободами.

Минуют ужасные кровавые годы борьбы, и неутомимый труд сынов Твоих затянет раны кровавой разрухи, даст примеры всему миру, даст покой и счастье Великой, Вольной, Независимой Украине.

Симон Петлюра».

Была ли возможность у украинского народа удержать и построить свою государственность?

Военно-политические деятели большевиков, воевавшие на Украине во время Гражданской войны – Р.Эйдеман и Н.Какурин, писали в своей работе «Гражданская война на Украине», вышедшей в Киеве в 1928 году:

«В 1919 году борьба с повстанчеством на Украине не дала должных результатов. Если Деникину удалось чрезвычайно быстро овладеть Украиной, то не только вследствие слабости нашей Красной Армии (в этом смысле и Деникин не очень мог гордиться своими вооруженными силами), но в значительной мере потому, что Украина в то время представляла собой сплошной котёл восстаний. Наши попытки подавить повстанчество 1919 года не увенчалось успехом так же, как не увенчались успехом наши мероприятия в этом направлении в начале 1920 года.

Мы не учитывали специфичности повстанческой войны, боролись с мятежниками чисто карательными методами, проводя политику круговой поруки и ответственности всего населения за антисоветские выступления части села. Это укрепляло влияние атаманов и руководителей повстанчества, озлобляя против красных всю массу населения.

Следующий отрицательный для нашего успеха момент – отсутствие должного учёта того своеобразного тыла, которым обладает каждый повстанческий отряд. Раз повстанчество имеет за собой определенные слои населения, то, конечно, нельзя считать, что с уничтожением живой силы того или другого ядра, являющегося лишь авангардом враждебно настроенных социальных групп, кончается всё дело. В 1919 и 1920 годах мы фактически снимали лишь «бандитскую сметанку». В это время нередко случалось, что командир, торжественно доносивший о разгроме такой-то банды, на следующий день сам подвергался разоружению и разгрому со стороны этой же самой банды.

Борьба с антисоветским повстанчеством во второй половине 1919–1920 годов принимает организованный характер. Вся Украина была разбита по территориальному признаку на армейские, губернские и уездные тылы. Во главе тылов стояли территориальные устойчивые штабы, на которые возлагалась полнота ответственности за ликвидацию бандитизма в подчиненных им районах. Пока существовал наш внешний фронт, в качестве этих штабов использовались губернские и уездные военные комиссариаты, при которых за счет резерва командного состава создавались специальные оперативные и разведывательные отделения. Территориальные штабы, тесно связанные со своими районами, имели возможность следить за малейшим изменением обстановки на селе, изучать базы бандитизма и, самое важное, систематически и последовательно руководить самой борьбой.

Особую роль в деле ликвидации бандитизма сыграло определение его социально-территориальных баз, которые устанавливались путём тщательного изучения всей обстановки и использования в полной мере наших агентурных средств. Занимая надёжными гарнизонами эти базы, то есть те населенные пункты или районы, в которых бандитские атаманы черпали как людское пополнение, так и материальные ресурсы, склады оружия, мы тем самым ставили активные кадры банд в положение противника, отрезанного от своего тыла. После этого в большинстве случаев для ликвидации основных кадров оказывалось достаточным выделение соответствующей силы «летучих отрядов», действующих партизанским способом.

На стороне наших белых и желто-блакитных врагов была веками накопленная культура господствующих классов, в частности – военная культура; на стороне их было преимущество военной техники, активная поддержка контрреволюцией. Наши враги не знали голода, не знали замерзающих от отсутствия топлива городов, нищеты и неслыханного разорения; не знали всего того, что испытал тыл Красной Армии. Почему же победили не они?

Линии фронтов колебались то в одну, то в другую сторону. Эти колебания линий фронтов отражали колебания в основных слоях крестьянства, колебания, которые периодически переживали в гражданской войне крестьянские резервы пролетарской революции. Можно сказать, что история гражданской войны в значительной мере является историей колебаний крестьянских резервов на тех или других участках наших многочисленных фронтов.

Мы победили потому, что сумели в гражданской войне достигнуть полного и тесного взаимодействия фронта с тылом, «всё для фронта», «все против Врангеля», «все против Деникина» – эти лозунги, эта своеобразная ударность характеризовала связь фронта с тылом в гражданской войне.

Слабость наших врагов была в тех непримиримых противоречиях, которые разъединяли их фронт и тыл. Вот как характеризует деникинский тыл белый журналист Г.Раковский в книге «В стане белых»:

«В тылу царила безудержная вакханалия наживы и карьеризма, устраивали свои оргии спекулянты, грабили и продавали всё, что можно. Достаточно сказать, что англичане вынуждены были самолично развозить обмундирование в воинские части, чтобы оно не было раскрадено и распродано по дороге. Наряду с дикими безудержными сумасшедшими тратами, другая часть населения изнывала под бременем дороговизны и всевозможных кризисов. Богатейший хлебный юг порой испытывал острый недостаток в хлебе. Имея в своём распоряжении угольный район мирового значения, неистощимые запасы нефти, не могли наладить за недостатком топлива транспорт, промышленность. Ужасающий подбор личного состава администрации на местах сводил на нет громкие слова о законности, порядке, праве. Старые земские начальники, бывшие приставы, отбросы царского правительства, облеченные полномочиями, наезжали в качестве маленьких царьков на места и «кормились» сами, стараясь прокормить отощавших, быстро реставрировавшихся землевладельцев, которые стремились при поддержке местной администрации и государственной стражи возместить понесённые и не понесённые убытки, излить на крестьян накопившуюся в изгнании злобу.