Читаем без скачивания С точки зрения Тролля - Эллен Датлоу

— Десять долларов.

Он задумался на минуту. Бабушка с дедушкой подарили ей на день рождения чек. Малыши никогда не знают, что делать с деньгами, а отец всегда покупал ей все, что она хотела, насколько Питеру было известно. А еще ей давали деньги на карманные расходы.

Конечно, Питеру тоже давали, но он пролил стакан апельсинового сока на свой ноутбук, и мама сказала, что заплатит только половину суммы за новый.

— Пятьдесят.

— Двадцать, — отрезала Дарси.

Она подошла ближе и присела рядом с ним на диван. От нее плохо пахло. Отвратительно, как от дикого чудовища из пещеры.

Питер слышал, как отчим рассказывал его матери, что в половине случаев за закрытыми дверями ванной Дарси просто включала воду и руками разбрызгивала ее вокруг себя. Ванны понарошку были особенно забавны, учитывая, как она восхищалась Ариэль из «Русалочки». Когда Дарси мылась по-настоящему, на ванне оставалось кольцо грязи. Он сам видел.

— И что именно ты предлагаешь? — спросил Питер.

— Мы можем поиграть в трех поросят. Или в Золушку. Ты будешь злой сводной сестрой.

Как будто все уже было решено. Только для того чтобы ее позлить, Питер сказал:

— За вшивые двадцать баксов я буду тем, кем захочу. Я буду Золушкой. А ты можешь быть злой сводной сестрой.

— Ты не можешь быть Золушкой!

— Почему нет?

— Потому что ты мальчик.

— И что?

Казалось, Дарси нечего на это ответить.

Она уставилась на подол своего платья. Сковырнула несколько оставшихся блесток, словно корку с болячки.

Наконец, она сказала:

— Папа говорит, что я должна быть милой с тобой. Потому что это мой дом, а ты гость, пусть даже я тебя и не приглашала, и ты теперь живешь здесь и никуда не денешься, пока не умрешь или пока тебя не отправят в военное училище либо еще куда-нибудь.

— Даже не мечтай, — ответил Питер.

Теперь он по-настоящему обеспокоился. Так вот что планировал его отчим. А может, и его мать, которая все еще дорабатывала детали своей новой, совершенной, жизни и переживала, что Питер может все испортить. Он сменил три школы за прошедшие два года. Если ты хочешь, чтобы тебя выгнали из школы, не так уж сложно это устроить. Пусть только отправят его учиться еще куда-нибудь, и он вернется обратно.

— Может, мне тут нравится, — с вызовом добавил он.

Дарси посмотрела на него с недоверием. У нее тоже были проблемы. По вторникам она ходила к психологу, чтобы справиться с «синдромом покинутости», совершенно точно возникшим из-за того, что ее родная мать сейчас жила на Гавайях.

— Я буду Золушкой. Смирись с этим, — сказал Питер.

Его сестра пожала плечами:

— Если я — злая сводная сестра, тогда ты должен меня слушаться. Сначала тебе придется опустить сиденье на унитазе в ванной комнате. И я заберу пульт от телевизора, а ты первым пойдешь спать. И ты должен будешь много плакать. И петь. И делать для меня бутерброды с арахисовым маслом и обрезать с них корочки. И приносить мне вазочку с шоколадным мороженым. И я заберу у тебя PlayStation, потому что у Золушки не может быть никаких игрушек.

— Я передумал, — произнес Питер, когда Дарси вроде как закончила. Он усмехнулся. «А вот зачем мне такие большие зубы». — Я буду злой Золушкой.

Она оскалилась в ответ:

— Это неправильно, Золушка не злая. Она пойдет на бал в платье, как у принцессы. И мыши ее любят.

— Золушка может быть злой, — настаивал Питер, пытаясь вспомнить, как разворачивались события в диснеевском мультике. Все обращались с Золушкой так, словно она ничего собой не представляла. «Разве она спала не в камине?» — Если ее злобная сводная сестра будет над ней смеяться и заберет у нее PlayStation, Золушка может сжечь дом дотла вместе со всеми, кто в нем живет.

— В сказке все по-другому. Это глупо, — сказала Дарси, но уже не так уверенно.

— Это новая, улучшенная, версия. Никакой крестной-феи. Никакого принца. Никакой хрустальной туфельки. Никакого счастливого конца. Лучше бы тебе убежать подальше, Дарси. Злая Золушка идет за тобой. — Питер поднялся и навис над своей сводной сестрой, надеясь, что выглядит это угрожающе.

В телевизоре выли оборотни.

Дарси вжалась в спинку дивана и подняла свою волшебную палочку, будто та смогла бы ее защитить.

— Нет, подожди! Ты должен сначала досчитать до ста. А я должна спрятаться.

Питер схватил ее дурацкую дешевую палочку. Ткнул ей Дарси в шею. Постучал по ее груди, а когда она опустила взгляд, стукнул ее по носу.

— Я буду считать до десяти. Если ты, конечно, не хочешь заплатить мне еще десять баксов. Тогда я посчитаю подольше.

— У меня осталось только пять долларов! — запротестовала Дарси.

— Бабушка с дедушкой дали тебе пятьдесят баксов на прошлых выходных.

— Твоя мама заставила меня положить половину на сберегательный счет.

— Ладно. Я буду считать до двадцати трех. — Он поставил фильм про оборотней на паузу. — Один.

Он проверил все спальни на втором этаже, щелкая выключателями, зажигая и гася свет. Дарси не было под кроватями. И в шкафах. И за шторкой душа в показушной хозяйской спальне. И в двух других ванных комнатах на втором этаже. Он не мог поверить, что в этом доме столько ванных. Вернувшись в темный коридор, он заметил нечто и остановился. Это было зеркало, и в нем — его отражение. Он замер, глядя на себя. Не Золушка точно. Кто-то опасный. Удивительно неуместный. Он чувствовал, как внутри у него зарождаются желания, низкие, дикие, волчьи. Иногда мать смотрела на него так, будто не была уверена, кто он на самом деле. Он и сам не был уверен. Он не мог отвести взгляд от липа, отражающегося в зеркале.

Или это было в какой-то другой сказке? «А не то я так дуну, что весь твой дом разлетится!» Он был бы не против. Ему вспомнилось, как он впервые попал сюда. Мать решила взять его с собой на ужин, и когда они ехали по подъездной дорожке к дому, она спросила: «Ну, что ты думаешь?» Он думал, что все это как в телевизоре. Он никогда не видел таких домов, кроме как по телику. Во время ужина на столе перед ним лежали две вилки и белая льняная салфетка, до которой он боялся дотронуться. Овощи, названия которых он не знал, и пирожные макарони, и совершенно непривычный на вкус сыр. Он специально жевал, не закрывая рот, и маленькая девочка, сидевшая напротив, весь вечер не сводила с него взгляда.

На него всегда все смотрели. Ждали, что он все испортит. Даже друзья из его прошлой школы иногда вели себя так, будто думали, что он сумасшедший. Подстрекали его на что-нибудь, а когда он не трусил, пугались. Никаких новых друзей в новой школе. Никакого дурного влияния, сказала его мать. Жизнь с чистого листа. Но если кто и изменился, так только она одна. Она говорила вещи вроде: «Мне всегда хотелось иметь маленькую девочку, и теперь она у меня есть!» И: «Хорошо, что у тебя появилась младшая сестра. Это пойдет тебе на пользу. Теперь, Питер, как ни трудно в это поверить, ты — образец для подражания, так что постарайся соответствовать».