Читаем без скачивания Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

— А сам куда?

— Хочу в хвост сбегать, осмотреться. Что-то мне кажется, не все так просто. Люди здесь должны работать серьезные и пакость какую-то приготовить. Простые бандиты давно бы разбежались, если сразу не вышло… — отвечал Шульгин, на ощупь вставляя запалы в гранаты.

— Где мы хоть находимся, знаешь? — спросила Лариса.

— Черт знает… — Шульгин посмотрел на часы. — Без пяти пять. Отправились мы в полдесятого. Значит, если без задержек шли, перешейки уже проехали. Рассветет через полтора часа. За это время все и решится.

Он вставил последний взрыватель, проверил, хорошо ли разведены усики на предохранительных чеках, и соскочил на насыпь с другой стороны вагона, предварительно шлепнув ободряюще Ларису ниже спины.

— Эй, ты, вернись, а одернуть?

— Живой вернусь, тогда и одерну, а пока без женихов обойдешься, — засмеялся Сашка, исчезая в темноте. Здесь пока еще было тихо, что тоже показалось Шульгину странным. Или местность по эту сторону насыпи неудобная для атаки, болотистая, например, или… Надо бы и сюда ракетами подсветить.

Умирать, да еще по-глупому Сашке не хотелось. Не только потому, что жить было приятно и интересно. Он беспокоился, что, если после исчезновения Новикова с Сильвией и его убьют, Воронцову с Берестиным придется туго. Оставлять их одних после всего, что они все вместе учинили, казалось ему похожим на дезертирство.

С тормозной площадки последнего вагона постукивали короткие очереди, похоже — двух автоматов. Условным свистом он предупредил о своем приближении.

Один офицер стрелял в темноту, присев за колесом, второй лежал на шпалах и бинтовал раненое плечо.

— Давай помогу. — Шульгин взял у него из руки индивидуальный пакет. — Где тебя учили? Надо было рукав разрезать. Сильно задело?

— Не очень. В бицепс навылет.

— А где третий?

Офицер показал вверх кивком головы.

— На площадке остался. Первым залпом убило. Между каской и жилетом… Сейчас пойду патроны у него заберу. У нас два рожка осталось.

— Держи… — Шульгин вытащил из подсумка еще три. — А ноктовизор у кого?

— У меня, — откликнулся второй офицер. — Только ни хрена все равно отсюда не видно. Ихний правый фланг против нас, там за бугорком человек шесть прячутся, постреливают иногда, а дальше одна муть… Дальности у прибора не хватает.

— Слева и вдоль путей никакого шевеления?

— Не замечал…

Шульгин взял у подпоручика ночной бинокль, долго вглядывался в зеленоватый, не слишком четкий, как на экране старого телевизора, окружающий пейзаж. Слева действительно, кроме заросшей то ли камышом, то ли стеблями подсолнухов без шляпок низины, не было ничего достойного. А вот посмотрев вдоль железнодорожного полотна, он насторожился. Нападение было подготовлено весьма грамотно — завал из спиленных тут же вдоль путей телеграфных столбов устроили в нижней точке затяжного спуска, сразу за мостиком через глубокую промоину, и, если бы машинист вовремя не остановил поезд, он бы сейчас точно лежал вверх колесами под насыпью. Но дело не только в этом — всего в сотне метров сзади был крутой закрытый поворот, и что за ним сейчас творилось — бог весть…

Что бы сам он предпринял, будучи на стороне нападающих?

— Как, поручик, если из-за того бугорка груженую платформу на нас катануть или даже целый паровоз, успеем что-нибудь сделать?

— Боюсь, что вряд ли… Только откуда у них паровоз?

— Когда появится, спрашивать поздно будет. Потому лучше подстраховаться. Вот у меня в сумке пять гранат. Придется вам, поручик, сбегать и устроить метров на десять ниже поворота небольшой фугас. Согласны с моим решением? Прибор мне оставьте, я буду наблюдать и, если что, огнем прикрою.

— Слушаюсь, господин генерал.

Поручик, присев на рельс, установил три взрывателя на мгновенное нажимное действие, еще два — на удар, проверил, плотно ли сидят гранаты в гнездах, тщательно застегнул кнопки на крышке. Перекинул через плечо ремень автомата, держа перед собой ставшую смертельно опасной сумку, даже не пригибаясь, побежал вдоль едва поблескивающего в свете звезд рельса.

Шульгин так и не понял, пресловутая его способность к предвидению сыграла роль или просто грамотный тактический анализ обстановки. Ну не могли те, кто затеял эту операцию, рассчитывать только на баррикаду. Если поезд не сошел с рельсов, уничтожить его пассажиров и охрану только винтовочным огнем да еще в темноте было малореально. А ставка нападающих была слишком велика, чтобы не просчитать все возможные варианты.

Поручик не добежал до места буквально десяток шагов. Не отрывавший глаз от закругления дороги, Шульгин увидел яркую вспышку на склоне холма. С шипением и свистом вверх пошла алая сигнальная ракета, и через секунду по всему фронту атаки вспыхнула беспорядочная, но предельно частая стрельба. Длинными очередями застучали три или четыре пулемета, десятки винтовок били без пауз. При таком огне не целятся, только бешено передергивают затворы.

Защитники поезда ответили шквальным огнем из всех стволов. В общем грохоте отчетливо выделялись характерные, звенящие хлопки «суперэкспресса». Лариса стреляла размеренно, судя по темпу — прицельно.

Сашка понял, что правильно разгадал замысел противника. Огневой налет имеет явно отвлекающий характер, причем сосредоточен он как раз на хвосте эшелона..

И действительно, почти тотчас же из-за поворота показалось несколько темных фигур, отчетливо видимых в свете поднявшейся на высшую точку траектории ракеты. Сквозь ночной прицел различались даже светлые пятна лиц. Они толкали перед собой обычную ручную дрезину. На ее площадке угадывался объемистый груз.

Шульгин пустил длинный трассирующий веер над головой поручика. Чтобы предупредить, вдруг не заметил, отвлекся на ракету и стрельбу с фланга. Как его до сих пор не задело, пули летают густо, как комары в тайге. Шульгин дал еще две короткие очереди, но не успел разобрать, попал в кого-нибудь или нет, потому что одновременно с его выстрелами зеленые призраки шарахнулись в стороны от дрезины, которая уже прошла закругление пути и, ускоряясь, покатилась вниз.

Это в ноктовизор все было отчетливо видно, а поручик заметил только мелькнувшие в дрожащем мерцающем свете ракеты тени, свистнувшую над головой трассу и накатывающееся на него сверху черное, темнее окружающей ночи, пятно.

Не зря тренировал Шульгин на полигоне своих рейнджеров. В нужные моменты они действовали автоматически, на подсознательном уровне. За те полторы или две секунды, что оставались в распоряжении офицера, он успел, присев, аккуратно положить свой фугас на рельс, сгруппироваться и метнуться вправо вниз, в глубокий кювет.

Сашка все это видел, и ему самому едва хватило реакции, чтобы ткнуться с маху лицом в щебенку между шпалами и закрыть руками голову.

Горячая ударная волна пронеслась под вагоном, гоня перед собой тучу земли и гравия. Загремели буфера и сцепки. Вскрикнул позади Шульгина раненый офицер.

Посланная капитаном разведгруппа, сильно забрав вправо, минут через сорок вышла далеко в тыл напавшей на поезд банде. Четверо рейнджеров были вооружены 5,45-миллиметровыми автоматами «АКСУ» с шестью магазинами на ствол, бесшумными пистолетами, десантными ножами и ручными гранатами. Жаль только, что прибор ночного видения был только один на всех.

Все они прошли месячную подготовку по программе Шульгина на тренировочном полигоне в Эгейском море, успели повоевать под Каховкой, Одессой и Екатеринославом в завершающих сражениях гражданской войны, а еще раньше захватили и германскую войну, и «Ледяной поход», и новороссийскую катастрофу Деникина. То есть воевать они умели не хуже белых наемников в Конго, Анголе или на Коморских островах, когда взводом или ротой те свергали правительства и разгоняли регулярные армии.

С седловины между вершинами крутого двугорбого холма командир группы, молодой, но уже седой штабс-капитан с перебитым осколком снаряда носом осмотрел позицию неприятеля. Там успели даже отрыть неглубокие стрелковые ячейки в опасной близости от насыпи, установить в них пять ручных пулеметов на треногах, и еще до сотни бойцов залегли открыто по склонам лощины, ведя постоянный беспокоящий огонь из винтовок.

Виден был и поезд на фоне неба, будто вырезанный из черной бумаги силуэт. Вспышки автоматных очередей в ноктовизоре слепили, как полыхание бенгальских огней на новогодней елке.

— Ты, Кондрашов, с Иловайским перебегайте на правый фланг. Ориентируйтесь на рубежи огня с обеих сторон. Подползите к их позиции шагов на сорок и ждите. Мне нужно найти их КП. За полчаса, думаю, управлюсь. В любом случае, — если только они не предпримут общего штурма раньше, — в пять тридцать начинайте атаку. С тыла в упор расстреливайте их цепь и забрасывайте гранатами до рубежа середины поезда. Никак не дальше. Левее — наша зона. Если нам придется стрелять раньше — поддержите. Отход — к этому холму. Пробивайтесь на соединение с нами и одновременно уничтожайте всех, кто подвернется. Пленных беру на себя. Все ясно?