Читаем без скачивания Смерть это все мужчины - Татьяна Москвина

Итак, эксперимент, обратный тому, что проделали с Иовом, был приведён в действие: на Земле стал жить человек, которому Господь дал всё.

Премудрость не была пустым звуком – Соломон сложил целую поэму о ней. Премудрость явилась как лёгкий, летучий, струящийся, ясный дух, озаряющий своего владельца знанием и пониманием всего сущего под солнцем. Царь Соломон, пребывая в неизменной благодати, исполненный сил и, видимо, будучи постоянно в хорошем настроении, занялся устройством своего Царства.

Первым делом он построил Дом для Бога – из наилучших материалов древнего мира. Среди прочего перечислено поражающее воображение медное озеро, выкованное искусными мастерами. Люблю представлять, как солнце ударяло в это озеро и что получался за свет. Затем Соломон построил Дом для Царя. Поскромней, конечно.

Войн при Соломоне не велось никаких, напротив того, соседи, постоянно сплавлявшие Царству стройматериалы вроде пресловутых ливанских кедров, были весьма озабочены, как бы строительство продолжалось как можно дольше.

Народ, ободрённый явлением благословенного царя (для процветания народа более не нужно ничего), немедленно начал благоденствовать и процветать. Случающиеся притом внутренние разборки царь Соломон без проволочек судил своим скорым и мудрым судом, который так и прослыл в веках соломоновым.

Но и этого мало. Видимо, в разгар строительства Дома для Царя Соломон полюбил. Мы не знаем, кем была его Суламита, чей облик он увековечил в бессмертных стихах, но мы знаем, что ничего подобного этой любви ещё не видел тот мир. О, эта Песня Песней, какой животворящий огонь, какие благодатные воды ты рождаешь в слове! Я изнемогаю от любви – закричал, пронзая время, счастливый человек, счастливый настолько, насколько земная природа в состоянии это вместить.

Соломон, Соломон, премудрый Соломон, благословенный царь, которому Господь дал всё, что же было с тобой дальше?

Песок и солнце, ярь меди, лик льва на золотом щите, жар и томление. Всякий день клонится к закату, и гниют самые спелые плоды. Всё, что расцвело, – отцветёт, и падёт всё, что созрело.

Построен Дом для Бога и Дом для Царя. На дворе у Царя – триста жён, семьсот наложниц и девиц без числа. Иноземки молятся своим богам – Царь разрешил. Он и сам всё реже ходит в Дом для Бога, на дворе молиться удобней, да и боги у жён – забавные, причудливые, недобрые. Интересно.

Соломон, где же твоя Суламита? У тебя была великая любовь – а ты завёл девиц без числа? Соломон, у тебя был единственный Бог, давший тебе всё, – а ты молишься чужеземным идолам? Что с тобой сталось, премудрый Соломон? Ты пресытился благословением, объелся счастьем! Тебе скучно, Соломон…

Началось падение Царства. Удручённый Господь не мог отобрать уже данное благословение, но обещал отобрать Царство у сыновей Соломона. Надвинулись враги, подвели идолы, разбежались жёны, обветшал

Дом для Царя, прекратились справедливые суды, зароптал народ.

Соломон, Соломон, премудрый Соломон, благословенный царь, которому Господь дал всё, что же было с тобой дальше?

А дальше было вот что. Удалившись от дел, Соломон, видимо, уединился и сочинил книгу великого разочарования – Книгу Экклезиаста. Это заверченное имя – всего лишь псевдоним позднего, так сказать, Соломона. Но это тот же могучий, страстный голос, ранее певший свою Песню Песней, а теперь стенающий о суете сует, голос царя и поэта, сына царя и поэта, которому было дано испытать всё – предельную полноту бытия и предельную скорбь утраты. Голос того, кто разменял единственную любовь на бесчисленные наслаждения. Изведавший всё любимчик и счастливец, говоривший с Богом, построивший для него Дом, в котором Тот милостиво согласился иногда жить, познавший небывалую страсть и неземное вдохновение, приманивший в своё Царство избыток солнца и злата – он сказал неопровержимый приговор земному уделу человека. Он, а не страдалец Иов! Он, премудрый Соломон, проклял – время! Время, обесценивающее все труды и надежды человека, смерть, равняющую благословенного с проклятым – в прахе всех дел. Но не знаменитые чеканные афоризмы про суету сует, время собирать камни и отсутствие чего-либо нового под Солнцем изумительней всего, а горестные слова, в которых любимчик признаёт свою ошибку:

– Ибо что пользы человеку, если он приобретёт весь мир, а душу свою потеряет?

Эх, Соломон, Соломон…

По итогам эксперимента в верхах было принято мудрое решение, а именно: до скончания времени более никому и никогда не давать – всё.

7

А вот что, схожу-ка я в церковь. Здесь недалеко, между Лахтой и Ольгином, есть славная деревянная церквушечка, выкрашенная в ярко-голубой цвет. Там служат только по праздникам, субботам и воскресеньям, но сегодня как раз воскресенье. Уже около пяти часов, но попробую успеть.

Эта церковь пленила меня объявлением, вывешенным у неизбежного ценника, – сколько за венчание, сколько за отпевание… «Отсутствие денег не является препятствием к исполнению служб». Суммы взимались небольшие, но вот если нужда – исполним, дескать, Христа ради, а ведь может случиться нужда. Жить исправной церковной жизнью я не могу, но зайти имею право – я крещёная и верующая. Еретичка, правда. Да какая же осанна без анафемы и глория без аутодафе?

О-о. Когда вставала с дивана, поясницу и низ живота прожгла боль. Это что ещё такое? Не простудила ли почки вчера, под ледяным-то душем. Как я неосторожна. Случись что – ну кому я буду нужна? В моём положении должен быть культ здоровья. Чёрт, больно. Пойду потихонечку. Платок не забыть – возьму цветастый, русский.

Да, служба началась. Как скромно тут и достойно.

Женский хор, понятно, из окрестных жительниц. Лахтинские женщины обычно торгуют вдоль трассы цветами. После Зеленогорска – там уже можно картошку поймать или грибы, а здесь в сезон всегда только цветы. Цветы и песнопения, милое дело… Надо поставить свечки за здоровье Коваленского, побольше. Молебен заказать особый. Что ещё можно сделать? Попросить прощения. Да, Господи, прости меня, я не сдержалась. Никак мне не укротить свою природу, свою вечно тревожную душу – не обуздать. Я ведь не желала ему смерти, я так, от обиды, чтобы разрядиться, излить гнев… Я раскаиваюсь, правда. Я постараюсь больше никогда так не делать. Я не судья, только Ты судья.

Хорошо служат – всё слышно, всё ясно. Господи, прости меня и пошли здоровья и счастья Льву Коваленскому. Это мой муж всё-таки, хоть мы и не венчались. Пусть будет здоров и счастлив, без меня только… Боже мой, это что. Опять боль, и… ошибиться трудно. Это ощущение я давно знаю. Да почему, с какой стати, это должно быть через неделю самое раннее.

Мама дорогая, кровь пошла. Да как – пролилась на пол. Окропила церковь, нечего сказать, позор какой. Надо срочно домой.

Слава богу, подвезли, и сиденья были чёрные, кожаные – водитель ничего не заметил. Вот я с утра чувствовала что-то не то в теле. Конечно, разве можно так над собой издеваться, как я вчера? Найти лекарства, у меня кое-что есть на случай, когда уж очень заливает.

А я сегодня вспоминала про эту кровь, вот и она, легка на помине.

Лечь и замереть. Так, а если не остановится? Тогда звонить Егорке, пусть везёт в больницу, пусть видит, что мы неравны – равны не мы. Допрашивать меня вздумал. Укорять. Правды искать. Да за мной ухаживать надо, как за цветком или собакой. На что я гожусь? Ох ты, как больно. Хоть бы поговорить с кем…

– Ты где? Можешь говорить?

– Могу, я по улице бегу, Алькин, ты как?

– Я не очень. Что-то мне… нехорошо.

– Давай встретимся, я на Приморскую сейчас топаю, на одну халтуру.

– Нет, Андрюша, я никуда не могу пойти. Здоровье не позволяет.

– А что с тобой?

Нет, не могу сказать. Проклятое табу. И зачем? Не стану же я его сюда, в Егоркину квартиру, звать.

– Да ничего страшного, простудилась вчера.

– А лекарства у тебя есть?

– Есть. Всё есть. Тебя только нет.

– Ну, я со временем буду. Я материализуюсь!

– Ладно. Целую.

– Аналогично!

Позвонила зачем-то Льву – телефон выключен. Да, он же за городом, с немцами, звал, помню…

– Фанька? Как хорошо, что вы дома. Фань, у меня началось сильное кровотечение, что делать? С чего беременная, откуда. Наверное, простудилась вчера. Легла, конечно. Лёд сейчас положу. Стёпа привезёт? Ой, ты что, ребёночка так далеко гонять. Ты закажи такси, я оплачу и туда, и обратно. У меня есть деньги, Фань. Спасибо, зайка.

Ну, будем ждать Стёпу с лекарствами. Может, побеседовать со своим телом, уговорить его смириться, затихнуть? Потекла прямо в церкви – красота. То-то нас в алтарь не пускают – из чисто гигиенических соображений.

Того, что происходит сейчас, я боюсь по-настоящему. Никакой рассудок не помогает. Впервые это случилось, когда я ушла от Льва, вернулась к маме, сутками плакала и довела себя до выкидыша. Невыносимое, паническое ощущение, что это конец, что она не останавливается, что истечение не прекратить… Так, надо что-нибудь успокоительное принять. Ничего чрезвычайного не происходит. Последствия стресса, алкогольного отравления и простуды. Любой врач подтвердит – такое бывает. Сплошь и рядом. Надо следить за здоровьем, женщина.