Читаем без скачивания Назад билетов нет (СИ) - Мищенко Денис Владимирович

Тем временем, всех, кто мог свободно передвигаться на лошади, отправили в город за лекарями, как обычными, так и магическими. Помощь нужна была многим, а в особенности милорду Аркону, который по попущению богов умудрился единым взмахом меча отрубить себе ногу, аккурат посередине голени, располовинив малую и большую берцовые кости правой ноги. Его быстро забинтовали и бессознательного отнесли в покои. Отрубленную конечность упаковали и пристроили на ледник — если найдется в городе толковый маг-целитель, то он эту ногу мигом приставит назад.

К сожалению, ни один маг не согласился помочь Аркону де Габрину. Тут и боязнь гнева со стороны графа Оргайла де Габрина, и смерть коллеги Херемуса, и, что немаловажно, пробуждение Громовержца, что сулило лишь одни беды в будущем. Зато, за очень солидное вознаграждение, в Силонский замок явились несколько лекарей, один из которых был практикующим хирургом. Но и тут ничего хорошего не вышло: лекарь заявил, что ногу он обратно приделать не может. Тут нужно надеяться на богов, которые смилостивятся и помогут молодому барону отрастить новую конечность. Все, кто это слышал, тут же поняли, что это своеобразный лекарский черный юмор и придавать ему значения не стоит.

Аркадию самостоятельно прийти в себя не дали. К нему заявились гномы и в наглую растормошили больного:

— Боярин, уезжать отсюда надобно. — Завел свою шарманку Тралин. — Здесь слишком опасно. Приходили за тобой. А значит, они попытаются вновь.

— Куда уезжать? — Искренне возмутился Аркадий. — Я тяжело ранен! Ногу потерял! А мои люди? Они как тут без меня? Их же всех перебьют!

— Не изволь гневаться, боярин! — Вступил в разговор Валин. — Мы уже распорядились нанять сюда тройную охрану против прежней. Да и когда ты отсюда уедешь, твоим людям большой беды грозить не будет. Клянусь своей бородой!

— А насчет ноги не изволь беспокоиться! — Также заверил Тралин. — Мы тебя со всей бережностью в специальной карете повезем. С охраной, как полагается.

— А ногу твою мы восстановим! — Заявил Валин. Аркадий аж привстал на ложе. — Наши мастера тебе хоть из дерева, хоть из кости, хоть из железа, да хоть из золота сделают. Лучше прежней будет! Клянусь бородами своих предков!

— Думаете, стоит ехать именно сейчас? — Разочарованно протянул Аркадий, когда понял, что ногу ему обратно не отрастят и не приделают обратно.

— Каждое мгновение промедления — смерти подобно! — Хором, как будто сговорившись, проскандировали гномы.

Делать нечего. Пришлось Аркадию срочно собираться в дорогу. Точнее собирали его Трошка и слуги. Сам он лежал, все еще находясь в прострации от случившегося. Его чуть не убили! Он сам покрошил целую кучу народа! Но все это отходило на задний план, потому как думать о чем-либо кроме своей покалеченной конечности, Аркадий не мог. Боль была жуткая! Явившийся из города лекарь обработал руну и перевязал культю бинтами. А еще дал какую-то настойку, очень горькую на вкус. Как показалось раненому, выданная эскулапом жидкость вообще не снимала боль. Именно в этот момент Аркаша припомнил достижения всей современной для него медицины: многочисленные обезболивающие, антисептики и, конечно же, хирургия. Верный Трошка хлопотал над ним как наседка, а когда узнал, что хозяин его опять не берет с собой, жутко расстроился.

— Как же так, господин? — Стоя на коленях причитал слуга. — Вы на войну меня с собой не брали, вон сколько бед приключилось! И опять не берете. Как вы без меня-то?

— Я не просто так тебя здесь оставляю. Вернее тебя, у меня никого нет. А значит, кому как не тебе, я могу доверить управлять всеми делами замка?

— Так ведь на то управляющий есть!

— Он в основном за хозяйством следит. А тебя я премьер-министром оставляю. Моим первым заместителем! — Тут же поправился Аркадий, видя непонимание на лице Трошки. — Тащи бумагу, сейчас доверенность на тебя оформим.

Сам Аркадий думал о том, что если сюда вновь заявится дядя, то он этой доверенностью только подотрется. Но хотя бы самому слуге угрожать ничего не будет. А если он оправиться в путь с самим Аркадием и гномами, то обязательно пострадает в пути. Путь предстоял долгий и опасный.

Скрепя сердцем, слуга подчинился хозяину. Но настоял на том, чтобы тот взял с собой Урмаха. Орчонок показал себя не только умелым воином, но и преданным слугой для Аркона де Габрина. Хоть чуточку, а спокойнее будет, на душе у старика…

Аркадий не остался даже на похороны своих воинов. Гномы так торопили в путь, что он едва успевал отдавать распоряжения и прикидывать в уме, не забыл ли чего. Последним делом оставался Громовержец. Аркадий брать его с собой боялся. Штука, конечно, мощная, но еще один такой бой и парень либо окончательно станет инвалидом, либо убьет себя вконец. Оставлять такое грозное оружие тоже было опасно. А ну как заявится дядюшка и меч его также признает? Кстати, не понятно, почему он признал самого Аркадия? Помогла кровь де Габринов, что течет в этом теле? Неизвестно. А вот то, что дядя попытается завладеть оружием, это как пить дать.

Громовержец лежал там же, где его и выронил Аркаша. Никто не пытался к нему даже и приблизиться. Даже если меч не убьет ударом молнии, то и просто поднять артефакт богов и перенести в другое место не получится: для чужаков он почти не подъемный.

Когда Аркадия несли на носилках к карете, он попросил его поднести к Громовержцу. Меч на явление своего недавнего хозяина никак не отреагировал. Парень перегнулся через носилки и подхватил клинок свободной рукой, быстро вогнав его в подготовленные ножны, которые ему протянул услужливый сэр Тревор. Он хоть и был ранен, но своего господина решил проводить лично. В последний путь, так сказать.

Распрощавшись с кем мог, Аркадий, пустив от переизбытка чувств скупую слезу, велел грузить себя в фургон, запряженный парой лошадей. С каретой гномы обманули. Отбрехались тем, что берут обычный торговый фургон, чтобы не привлекать лишнего внимания. Внутри Аркадия встретил настоящий бардак: ворох каких-то вещей и предметов просто был свален в кучу. Свободным лишь оставалось лежачее место у стенки фургона, явно спальное отделение для молодого барона. Кроме неудобства с размещением, здесь еще и пахло чем-то неприятным. Знал бы Аркадий, что именно в этом фургоне хранятся доспехи, варварски содранные с тел убитых этой ночью людей, он бы высказал гномам все, что о них думает и отказался бы наотрез куда-либо ехать. Он бы на одной ноге упрыгал бы подальше от этих бородатых засранцев. Но он этого не знал. Все было надежно упаковано в мешки и тканевые свертки, а сам парень находился не в том состоянии, чтобы выяснять причину нехорошего запаха. Тем более, что вскоре фургон полностью пропах различного рода лекарственными препаратами и травами, которые использовались для обезболивания самого Аркадия и обеззараживания его поврежденной конечности.

Рядом с фургоном, верхом на лихом коне пристроился Урмах. Выглядел он молодцевато. Еще бы, не посрамил прошлой ночью чести орочьего народа и отправил на тот свет много врагов — будет кому предкам прислуживать в загробном мире. Кроме орка никто из своих с Аркадием не отправлялся. Траливали посчитали, что и этого будет достаточно. За раной смотреть также поставили орка. Лекарь из него был никакой, зато крови он не боялся. Перевязку делал на раз-два, одним махом отрывая от кожи пропитанные кровью бинты, чем вызывал приступы гнева Аркадия и предшествующие им обмороки. Но это было впереди. А сейчас в путь отправлялся большой купеческий обоз из шести фургонов и трех десятков конной охраны. Траливали выгребли свои склады почти подчистую, не забыв прихватить с собой и трофейное оружие, доставшееся им с погубленных защитниками замка ночных татей. Их путь лежал в Тарс Старый.

Долгий путь только начался, а Аркадий с первых минут ощутил все его прелести. Трясло и качало так, что он постоянно бился всем телом о борт фургона, что доставляло мало удовольствия. А тут еще и постоянно тревожимая рана, которую парень просто не знал куда пристроить. Раненная нога не находила удобного места, что приносило постоянную боль, которую Аркадий терпел с превеликим трудом. Не помогали даже обезболивающие травы. Намучившись, барон де Габрин проваливался в спасительное забытье, из которого совершенно не хотелось возвращаться. После первой смены повязки, которую провел Урмах, жить расхотелось вкорне. Орк просто не знал пощады. Аркадий с трудом удерживался от того, чтобы не срубить слугу Громовержцем, но пока сдерживал себя. Долго ли это продлится?