Читаем без скачивания Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма - Гленн Гринвальд

Как написал в декабре 2013 года в статье для New Yorker Райан Лизза, вместо того чтобы контролировать комитет, Сенат «обращается с высокопоставленными сотрудниками разведки как с голливудскими звездами». На слушаниях комитета наблюдатели были потрясены тем, как сенаторы допрашивали представителей АНБ. «Вопросы», как правило, состояли из длинных монологов сенаторов, представлявших собой их воспоминания об атаках 11 сентября и рассуждения о том, насколько важно предотвратить подобные нападения в будущем. Члены комитета отмахнулись от возможности допросить сотрудников АНБ и проигнорировали необходимость выполнять свои прямые обязанности по контролю над деятельностью Агентства. То, что происходило, полностью отражало истинную функцию разведывательных комитетов в течение последнего десятилетия.

Действительно, порой председатели комитетов Конгресса защищали АНБ еще более энергично, чем сами сотрудники Агентства. В какой-то момент, в августе 2013 года, два члена Конгресса – демократ Алан Грейсон из Флориды и республиканец Морган Гриффит из Вирджинии – по отдельности пожаловались мне на то, что специальный комитет по разведке при Палате представителей США блокирует для них и других членов Конгресса доступ к основной информации об АНБ. Каждый из них передал мне письма, в которых они просили председателя комитета Роджерса предоставить информацию о программах АНБ, которые обсуждались в средствах массовой информации. Снова и снова их инициативы встречали противодействие.

На волне публикации наших со Сноуденом историй группа сенаторов из обеих партий, которых уже давно волновали вопросы, связанные со злоупотреблениями программ слежки, начали разрабатывать законы, предусматривающие реальные ограничения полномочий АНБ.

Но эти реформы, возглавляемые сенатором-демократом из Орегона Роном Уайденом, сразу же столкнулись с препятствием: защитники АНБ в Сенате решили разработать закон, который создал бы внешнюю видимость реформы, в то время как на самом деле сохранил бы или даже усилил бы полномочия АНБ. В ноябре Дэйв Вайгель из Slate сообщил:

Критики массового сбора данных АНБ и программы слежки никогда не беспокоились о бездействии Конгресса. Они ожидали, что Конгресс придумает что-то, похожее на реформы, что в действительности станет оправданием для использования позорных методов. Так было всегда – каждая поправка или перераспределение полномочий в связи с Патриотическим актом от 2001 года приводили к созданию еще большего количества возможностей для Агентства, а не запретов.

«Мы будем выступать против команды “сделаем-все-как-обычно”, которая состоит из влиятельных членов АНБ, их союзников в “мозговых центрах” [так в оригинале] и научных кругах, правительственных чиновников на пенсии и сочувствующих сотрудников законодательных органов, – предупредил в прошлом месяце сенатор из Орегона Рон Уайден. – Их эндшпиль – обеспечение того, чтобы любые реформы, связанные с программой слежкой, были лишь поверхностными… Защита частной жизни, которая в действительности не оберегает частную жизнь, не стоит даже расходов на бумагу, на которой печатаются все эти законопроекты».

Фракцию «поддельных реформ» возглавляет Дайэнн Файнстайн, та самая сенатор, которая с самого начала осуществляла контроль над деятельностью АНБ. Файнстайн уже давно является преданным сторонником Агентства национальной безопасности, вспомнить хотя бы ее неистовую защиту войны в Ираке или полную поддержку программ АНБ при Буше. (Тем временем ее муж владеет крупными пакетами акций в различных компаниях, обеспечивающих военных той или иной продукцией.) Очевидно, что когда речь зашла о том, чтобы возглавить комитет, который, как было заявлено, будет осуществлять контроль деятельности АНБ, но который на протяжении долгих лет выполнял прямо противоположную функцию, выбор естественным образом пал на Файнстайн.

Таким образом, несмотря на постоянные заявления правительства, никто не накладывает на АНБ никаких существенных ограничений в том, за кем и каким образом оно может шпионить. Даже если такие ограничения и существуют номинально – если объектами слежки становятся граждане США, – процесс контроля является пустышкой. АНБ определенно не поддается никакому контролю: оно имеет право делать все что хочет, и никто не требует от него ни прозрачности работы, ни подотчетности.

Грубо говоря, АНБ собирает два типа информации: содержание разговоров и переписки и метаданные. «Содержание» означает реальную прослушку телефонных звонков людей или чтение их электронных писем и переписки в интернет-чатах, а также обзор интернет-активности, например истории просмотров веб-сайтов и истории поиска. Сбор метаданных означает накопление данных об этих коммуникациях. АНБ называет это «информацией о содержании (но не самим содержанием)».

Например, в метаданные об электронном письме входит запись о том, кто и кому отправил письмо, когда было отправлено письмо и где находился человек в момент его отправки. В метаданные о телефонных звонках входят номера телефонов исходящего и входящего вызовов, длительность разговора и зачастую местоположение собеседников и типы устройств, которые они использовали, чтобы общаться. В одном документе о телефонных звонках АНБ перечисляет, какие метаданные оно получает и хранит (рис. на с. 167).

Правительство настаивает на том, что большая часть данных, полученных в результате слежки, о которой рассказывается в документах Сноудена, являются «метаданными, а не содержанием», пытаясь показать, что слежка носит ненавязчивый характер или, как минимум, не настолько неприятный, как сбор контента. В USA Today Дайэнн Файнстайн недвусмысленно утверждала, что сбор метаданных телефонных звонков всех американцев вообще «не является слежкой», поскольку туда «не входит сбор содержания какого-либо сообщения».

Этими изворотливыми аргументами правительство пытается скрыть тот факт, что метаданные, полученные в результате слежки, могут предоставить не меньше, а в некоторых случаях даже больше информации, чем содержание разговоров. Когда правительство знает о каждом сделанном вами звонке и о каждом звонке, который поступил вам, точную длительность ваших телефонных разговоров, когда оно может перечислить каждого получателя ваших электронных писем и каждое место, откуда вы его отправляли, оно способно воссоздать удивительно полную и точную картину вашей жизни, ваших связей и вашей деятельности, в том числе некоторые самые интимные подробности вашей частной жизни.

В письменных показаниях представители Американского союза защиты гражданских свобод оспаривали законность программы сбора метаданных АНБ. Профессор информатики и связей с общественностью Принстонского университета Эдвард Фельтен объяснил, насколько большое значение имеют метаданные, полученные в результате слежки:

Рассмотрим следующий гипотетический пример: молодая женщина звонит своему гинекологу; затем сразу же звонит своей матери; потом набирает номер человека, с которым в течение последних нескольких месяцев неоднократно разговаривала по телефону после одиннадцати вечера; после этого звонит в центр планирования семьи, где помимо прочего предоставляются услуги аборта. Мы понимаем о чем, скорее всего, идет речь, и это могло бы быть не столь очевидно, если бы мы изучили запись только одного телефонного звонка.

Даже в случае одного телефонного звонка метаданные могут быть более информативными, чем само содержание разговора. Подслушав женщину, которая звонит в клинику, где делают аборт, мы услышим только, как человек подтверждает запись на прием, и набор общих фраз («Клиника Ист-Сайд» или «Офис доктора Джонс»). Но метаданные могут сообщить вам гораздо больше: они способны раскрыть личность собеседников. То же самое можно сказать и о звонках в службу знакомств, центр для геев или лесбиянок, клинику для лечения наркотической зависимости, специалисту по ВИЧ или на горячую линию помощи суицидникам. Метаданные могут разоблачить разговор между правозащитником и информатором или раскрыть конфиденциальный источник журналиста, сообщающий о крупном преступлении. И если вы часто поздно вечером звоните человеку, который не является вашим супругом, то метаданные покажут и это тоже. Более того, они продемонстрируют не только, с кем и как часто вы общались, но и с кем общались ваши друзья и знакомые, таким образом, представив полную картину сети ваших контактов.

Действительно, как отмечает профессор Фельтен, подслушивание телефонных разговоров может быть затруднено из-за языковых различий, бессвязных разговоров, использования сленга или преднамеренных кодов и всего того, что умышленно или случайно скрывает смысл. «В связи с неструктурированной природой звонков их содержание гораздо сложнее проанализировать в автоматическом режиме», – заявил он. Напротив, метаданные – как математика: понятные, точные, и поэтому их легко обрабатывать. И, как выразился Фельтен, они часто «заменяют содержание»: