Читаем без скачивания Гремучий Коктейль - 2 - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— ДАВАЙТЕ СДЕЛАЕМ РЕБЕНКА, ГОСПОДИН АЗОВ!!!
Тут опухли все, кроме потребляющего лежа пончики меня. Причем под «всеми» я имею в виду и начавшую удивленно ругаться Фелицию, вышедшую из ступора или отдыха, или как она там компенсировала свои травмы. А события продолжали развиваться.
— Я не претендую! — решительно и довольно уверенно напала Ария одной рукой на блузку Пиаты, — На… на… родство! На… что-либо еще! Нет! Мне нужен только… только ребенок! Он спасет! Спасет… всё!
В глазах бедной раздеваемой эйны стояло огромное «памагите!», но вот попасть этим щенячьим взглядом она могла только в меня, потому как хозяин обретался четко за её спиной. Я же… ел пончики. Константин напоминал вытащенную из воды рыбу, ударенную пыльным мешком из-за угла, а потом трижды об лёд.
— Дайхард мерзавец! — внезапно заголосила Ария, бросая неуступчивую униформу горничной, и принимаясь за собственную блузу, — Подлец! Это всё он! Предатель! Бросил! Отказался!
Так, сделаем заметку — в прелюдиях она не понимает. Правда, уже слегка тревожненько, потому что комизм ситуации готов стать трагизмом. Публичного (а иначе не скажешь) обнажения по пьяной лавочке баронесса сама себе не простит. И ладно бы, чхать на неё зеленою соплёю, но вот мне, Косте и Пиате участие в этом разврате как-то никуда не стучалось, да и вообще вредно. Надо…
— Какой вы… небольшой, — тем временем переклинило залившую шары швейцарку на внимание к Пиате, — Какой… изящный! Но ничего, я буду… нежна.
На рожу Азова мне смотреть было уже и больно, и страшно, поэтому я встал с места, решительно взяв в левую руку то, что под неё подвернулось. А по старой памяти мне подвернулось ничто иное как собственный гримуар. Быстро подойдя к теряющей берега баронессе, трясущей Пиату как медведь грушу, я звонко и четко приложил, под придушенный вопль даймона, красноголовую по её красной голове. Книгой, плашмя. Чай, рука уже набита. А затем, поставив ситуацию на паузу, вновь вернулся и рухнул на диван. Со словами:
— Кончайте маяться дурью, ваша милость!
Короткая, но пронзительно жизненная зарисовка, в которой выцветшая баронесса движениями сломанного робота поворачивается к лежащему на диване и кушающему пончик мне, останется в памяти навсегда. Правда, что характерно, я совсем не ожидал, что у неё хватит душевных и физических сил перевести враз протрезвевший взгляд на раздраконенную Пиату, а затем даже сфокусироваться на Азове за её спиной… но, как говорится, истинные возможности человеческого тела непостижимы.
Затем, доев, одновременно с шелестом окончательно увядающей в обмороке баронессы, я ловко проскользнул к двери, а затем, со словами «Мне пора!», покинул помещение под протестующий хрип его владельца!
Нет, ну не ко мне же пришли. Последнее слово должно остаться за хозяином. Ему сделали предложение, а я привел гостью в удобное для его принятия положение… как настоящий друг и джентльмен.
«Дайхард, ты сволочь!!»
Глава 14
Как наступает утро у молодого человека, который за несколько месяцев успел вписаться в ревнители, загасить два портала, послать императрицу страны, которой присягнул, убить пару князей (одного опосредованно), стать главной целью у остатков расы даймонов, зацепиться с Тайной Службой, обзавестись подругой из другого мира, быкануть на самую могущественную преступную организацию мира и… я ничего не забыл? Вроде да, но пофиг.
Утро же.
Отрываясь от подушки, я ощутил небывалый душевный подъём великолепно выспавшегося человека. Мягко споткнувшись о лежащего Курва, который, как и большинство нормальных бульдогов, был лишен возможности запрыгнуть на кровать, я ушел в уборную, чтобы стать там человеком внешне. Приведя себя в относительно приличный вид, почесал мясистый бок чующего близкое пожрать пса, а затем пошёл с ним бок о бок в зал на утренний прием пищи. И кофе.
Моя благородная соседка уже сидела за столом, почитывая свежую прессу. Глянув на меня, Кристина как-то ехидно отхлебнула кофе, а затем попыталась вернуться к чтению. Не очень удачно. Расстреливаемый этими её взглядами украдкой, я прошёл до своего места, по пути кивнул монументальной Анне Эбигейловне, уже знающей, что без хорошей порции её напитка ядреной крепости я разговариваю плохо, мало и только в экстренных ситуациях.
Первый глоток. Это не кофе, это густая и ароматная амброзия, пробуждающая мертвецов! Она превращает жалких кадавров, полных апатии и неги, в полноценных людей! Не сразу, конечно.
Процесс пошёл. Я сидел в тишине, жмурясь и отхлебывая кофе, Тернова продолжала безуспешно делать вид, что газета хоть сколько-то её интересует, Курв бодро гремел здоровенной миской, в которую ему насыпали пожрать, а Мишлен сидел на подоконнике, мордой к стеклу. Как обычно. Всё вроде было как обычно…
…хм. Кроме Терновой? Она снова в своём халате, но кроме как знаком доверия я такой образ ничем иным считать просто не могу, потому что эротичности в нём ноль. Взгляды, бросаемые девушкой, тоже не несут в себе ничего завлекающего, ей просто что-то не дает покоя. Флирт? От неё? Я аж вздрогнул от абсурдности такой мысли. На её лице даже улыбку мысленно не нарисуешь, оно вообще под большую часть эмоций не заточено. Нет, здесь что-то другое… может, у меня что-то на лице или голове? Нет, точно нет. Уроки хороших манер от лорда Эмберхарта, да не задушит он сам себя своим дымом, буквально давят изнутри в некоторые моменты. Особенно с утра. Поэтому я в своей внешности уверен на все сто.
Загадка странного поведения Терновой не давала мне покоя еще половину чашки, а разрешил её Курв. Всё-таки, если ты бульдог, то пасть у тебя как крышка небольшого сундука, жрать такой одно удовольствие, правда, очень быстрое. Поэтому, сожрав завтрак, бульдог повернулся жопой к пустой миске и… обнаружил нечто, ускользнувшее ранее от его царственного внимания. Разумеется, он тут же косолапо побежал к этому нечто на разведку, чем и помог мне сфокусироваться на возможной причине поведения боярыни.
Хм. Что это такое пестрое и яркое? Похоже на большой мешок, накрытый тканями. А, нет, оно живое! Вон как дёрнулось, когда всхрапнувший от неожиданности Курв неуклюже отпрыгнул, а затем, опасливо отбежав, даже басовито облаял этот пестрый сюрприз. Потом эта странная кучка отрастила смуглую черноволосую голову с двумя непроницаемо черными узкими глазами, направило взгляд на меня, а затем, спустя секунду, ткнулось лбом в пол. В поклоне. Не нормальном, а азиатском, в смысле с раскорячкой по полу.
— Так… — прохрипел я, вставая, — Что это за
