Читаем без скачивания За голубым порогом - Ольга Хлудова

В песке живут двустворчатые моллюски арка с толстыми раковинами, украшенными выпуклыми гребнями, и коричневые кардиумы, чьи сложенные створки похожи на условное изображение сердца. Там же, в песке, прячутся венеры, тапесы (петушки) и многие другие ракушки, неправильные ежи (плоский и сердцевидный), различные ракообразные и черви. «Лунные кратеры» на песчаном дне возле берега оказались скорее «действующими вулканами». Время от времени происходит «извержение» — из отверстия кратера вылетает похожая на дымок струйка песка. Это жилища червей арениколь-пескожилов. Чтобы достать обитателя этого игрушечного вулкана, пришлось прибегнуть к садовому совку. В толщу воды поднялась туча песчинок и легких хлопьев ила. Раскапывая песок и пропуская его между пальцами, я вырыла яму сантиметров в двадцать глубиной и только тогда извлекла крупного темного червя, покрытого множеством складок. К этому моменту песчинки успели набиться и в трубку, и в маску, и в волосы.

Зато другой житель песчаного грунта сам вылез мне навстречу. Я увидела, как зашевелился песок и из-под него появилось полупрозрачное животное, формой тела несколько напоминающее речного рака. Тонкий панцирь отливал желтым и розоватым перламутром, а хвостовой плавник был похож на широкий бант из прозрачного шелка. Я подобрала животное с великими предосторожностями, настолько хрупким и нежным оно мне казалось. Николай сказал, что это — каллианасса, ракообразное, обычный обитатель мягких грунтов.

В первые дни работы у Рисовой пади состоялось мое знакомство с приморскими гребешками. Это самые крупные двустворчатые моллюски Японского моря. Вероятно, многие видели большие округлые раковины гребешков, гладкие внутри и рубчатые снаружи. Их часто используют в качестве пепельниц. Но не этим знаменит гребешок. Его мясо очень вкусно, и именно за это его ценят и добывают со дна моря в течение многих столетий.

Гребешки лежат на дне, приоткрыв раковины величиной в десертную тарелку. Сверху они присыпают себя тонким слоем песка. Края мантии расправлены, и кажется, что гребешки встречают меня широкими беззубыми улыбками. Однако стоит протянуть руку к одному из них, как улыбка сменяется «замкнутым выражением» — он плотно сжимает свои створки. Надо сделать снимок лежащего гребешка. Для этого следует подплыть к нему почти вплотную. Десятками блестящих зеленых глазков, находящихся у основания щупалец, животные следят за приближением опасности. Некоторые из гребешков захлопываются в тот момент, когда на них упадет тень, другие смыкают створки только при прикосновении к их щупальцам или раковине.

Пока я делаю снимки, на краю песчаной площадки возникает какое-то движение. Сквозь воду смутно видно беловатое плоское животное, передвигающееся короткими прыжками вдоль кромки зостеры. Бросаю съемки и плыву туда. Оказалось, это молодой гребешок, едва ли пяти сантиметров шириной. С поверхности воды хорошо видно, как он приоткрывает створки, лежит некоторое время на дне, как бы набираясь сил, потом с силой захлопывает раковину. Раздается резкий щелчок, и в то же мгновение гребешок взмывает в толщу воды, летит с полметра и снова падает на дно. Его двигает струя воды, с силой выталкиваемая наружу около того места, где смыкаются обе створки. Таким же образом движутся и взрослые, большие гребешки, но они прибегают к перемене места лишь в особых случаях. Я видела всего два или три раза, как прыгал взрослый гребешок. Молодежь более подвижна.

Если не пугать гребешка и не терять его из виду, можно наблюдать, как он устраивается на долгое жительство. Упав на дно в подходящем для него месте, он несколько раз резко поворачивается то в одну, то в другую сторону, пока под ним не образуется углубление в грунте по форме нижней, выпуклой створки раковины. Резкий хлопок — и в воду взлетает вихрь песчинок. Они оседают на плоскую верхнюю створку, и гребешок, уже замаскированный под грунт, оскаливается в приятной улыбке. В ней есть свой смысл: внутрь открытой мантийной полости поступает вода, несущая животному кислород и пищу — мельчайшие морские организмы.

Камбалы и некоторые бычки становятся невидимками, даже не зарываясь в песок. Особенно хорошо прячутся: камбалы. Это настоящие чемпионы маскировки. Они любят лежать на дне около какого-нибудь предмета — камня, раковины или у корней зостеры. Рыба распластывается на песке, только голова и иногда кончик хвостового плавника немного приподняты. Окраска ее настолько похожа на цвет песка, что лишь выпуклые глаза и общий контур характерной формы тела выдают камбалу. Когда она присыпает песком края плавников, можно проплыть вплотную и не заметить притаившуюся рыбу. Мелкие камбалы, с ладонь величиной, подпускают человека вплотную. Крупные рыбы более осторожны, они срываются с места, оставляя за собой вихрь потревоженных песчинок, стремительно несутся у самого дна и, сделав резкий поворот, ложатся на песок. Обычно в этот момент их теряешь из виду.

Камбалы быстро изменяют свою окраску соответственно цвету грунта, на котором лежат. Небольшая камбалка, спугнутая мною, переменила место и залегла среди плоских ежей. Ее хвост и задняя половина тела были на песке, а голова и передняя часть — на почти черной лепешке ежа. Первую минуту светлую рыбу было хорошо видно, затем она начала менять окраску. Насыщенный пурпурно-черный цвет ежа был ей, вероятно, недоступен. Камбалка стала коричневато-серой. Но и этого было достаточно, чтобы она слилась с темными пятнами ежей. А ее хвост, лежавший на песке, так и остался светлым.

На грунте часто находишь отпечатки тела камбалы. Иногда они вводят в заблуждение — кажется, что это лежит сама рыба. Бывает и наоборот, когда такой «отпечаток» неожиданно срывается с места и, подняв клубы песка и осадков, исчезает вдали.

Бычки, которых можно найти на песке у корней зостеры, больше надеются на пятна, разбивающие их форму. Они отчасти правы, но их выдает тень, если они лежат на мелководье. Когда подплываешь к бычку, он, кажется, даже перестает дышать, стараясь прикинуться камешком. Но если переступаешь невидимую границу безопасности, которую бычок твердо знает, он стремительно бросается наутек, чтобы, как камбала, сразу же залечь в другом месте.

Будь эти рыбы крупнее, имело бы смысл поохотиться за ними. Но даже Миша, серьезно увлекшийся подводным спортом и часто уезжавший с нами на весь день, даже этот страстный охотник не желал тратить время на камбалу или бычков длиной в карандаш. Он забирает маленькое гарпунное ружье и надолго исчезает в зарослях зостеры. На берег наш охотник выползает совершенно посиневший, валится на горячий песок и, стуча зубами, рассказывает о необыкновенных рыбах, ушедших от него в глубину. Его добыча, как правило, ограничивается небольшими морскими ленками, которых мы печем на костре.