Читаем без скачивания В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя) - Владимир Обручев

Выехав к палатке, мы долго за обедом обменивались впечатлениями о виденном и рассказывали ребятам об этом городе, лишь часть которого мы успели объехать за несколько часов. Потом стали обсуждать вопрос, в каком месте начинать раскопки.

— Видели мы много зданий, стен, башен, проехали много улиц и переулков, а нигде не заметили отверстий прежних окон и дверей, — отметил я.

— Оконное стекло мы кое-где видели, — сказал Лоб-сын. — Может быть, в то время окна делали очень маленькие и они заплыли.

— Положим, что так. Но двери-то не могли же быть такие же маленькие, — возразил я. — Неужели жители этого города лазили в свои дома и башни сверху, через крыши по приставным лестницам?

— Боялись постоянных нападений врагов, потому не делали дверей, сидели смирно в своих домах, убрав лестницы!

— А враги стреляли из пушек каменными ядрами, чтобы развалить дома и выгнать жителей? — предположил я.

— Так ли было дело здесь? Ничего больше не придумаешь!

— Я читал в какой-то книжке, что в старинных замках рыцарей окон было очень немного и все маленькие, но двери всё-таки были, хотя бы одна на весь замок. А иногда бывали только потайные подземные выходы из замка в какой-нибудь овраг, в лес или в кусты.

— Ну, вот так, очевидно, было в этом городе, — воскликнул Лобсын, ухватившись за этот пример.

— Только тут место ровное, оврагов нет, — продолжал я рассуждать. — Впрочем, и потайные ходы могли завалиться, видел ты, сколько песку на улицах?

— Как же быть? Лестницы у нас нет, чтобы приставить к какой-нибудь стене дома или к башне и посмотреть, что внутри, есть ли пустота или же всё завалилось.

— Не попробовать ли пробить стену в какой-нибудь башне, чтобы забраться внутрь? Я подметил, что дома построены не из тёсаного камня или обожжённого кирпича, а из мягкого материала слоями — жёлтого, зелёного, розового, который, вероятно, тут же по соседству копали. Пробить ход через мягкий грунт кайлой и лопатой, может быть, не трудно будет.

— А сначала не попробовать ли нам покопать прямо на улице возле какого-нибудь дома. Должны найтись какие-нибудь вещи, осколки посуды, монеты, кости. В Турфане такое место на улице мы раскопали, немец нам указал его. Это будет легче, чем стены пробивать.

— Пожалуй, попытаемся, — согласился я, — с этого и начнём.

Отдохнувши часа три после обеда и дождавшись, что сильный жар этого дня немного спал, мы вдвоём опять поехали в город, захватив кайлы и лопаты. Хотели выбрать место недалеко от стоянки, но увлеклись и браковали одно место за другим. Возле стены поверхность улицы очень поднималась, очевидно от осыпи материала сверху, так что пришлось бы глубоко копать. Наконец, отъехав примерно с версту в глубь города, наткнулись на узкий тупик между двумя зданиями, как будто более ровный.

— В таком тупике, пожалуй, скорее откопаем что-нибудь, — сказал я. — Сюда наверно выбрасывали какой-нибудь мусор.

— И не так жарко копать, весь тупик в тени, — отметил Лобсын.

Спешились, поставили коней друг возле друга в тени в глубине тупика и принялись за работу. Пошли канавкой вдоль стены, глубиной в лопату, друг другу навстречу. Грунт оказался рыхлый, кайла не понадобилась. Прошли каждый по две сажени, встретились; ничего не попалось, сплошь мелкий пыльный песок, совсем сухой. Вернулись назад и пошли вторично ещё на лопату глубже; опять ничего, только копать было труднее, песок твёрже, видно очень слежался. Повторили то же ещё раз, и пришлось взять кайлы, лопата врезалась на 1–2 пальца с трудом. Всё-таки провели канавку во всю длину и опять на глубину лопаты, в общем, значит на ¾ аршина и ровно ничего не нашли.

— Ну, знаешь ли, — заявил Лобсын, утирая пот, — это грунт не насыпной сверху, а коренной и глубже копать незачем.

— Попробуем у противоположной стены, — предложил я.

Перешли на другую сторону, но стали копать канавку покороче, чередуясь друг с другом, так как изрядно устали. И снова на глубине третьей лопаты грунт пошёл твёрдый коренной. Ничего, кроме мелкого песка, не обнаружили. Смотрим друг на друга, отдуваясь и разочарованно.

Увлекшись работой, мы не заметили, что тучи заволокли небо. А теперь услышали свист ветра, и на нас с высоты зданий посыпался песок и мелкие камешки.

— Смотри, что там делается! — воскликнул Лобсын, который стоял лицом к улице; тупик был длинный — шагов 30. Я повернулся. По улице неслась сплошная туча песка и пыли, поднятых бурей с рыхлой почвы. В тупике воздух также заполнялся пылью. Лошади храпели и начали пятиться. Пришлось их взять за поводки, чтобы они не удрали.

Продолжать работу было невозможно — нечем было дышать. А ехать домой против пыльной бури, налетевшей с запада, также немыслимо. Пришлось стоять, зажмурив глаза и закрывая рукой рот и нос, чтобы не дышать пылью, а другой рукой держать лошадь, которая старалась засунуть морду между моими ногами.

Так продолжалось минут двадцать, а потом сразу хлынул ливень. Во время работы мы сбросили верхнее платье и стояли в рубашках, которые промокли в несколько секунд. Зато воздух очистился, дышать стало легче. Со стен тупика полились мутные ручейки, срывавшиеся водопадами с карнизов и обдавшие нас грязью. В обеих вырытых нами канавках быстро накопилась грязная вода.

— Вот, смотри, Лобсын, — сказал я. — Канавки мы дорыли до твёрдого грунта. В рыхлом навале вода бы ушла.

Ливень минут через десять сменился мелким дождиком, а ещё немного и небо очистилось. Мокрые до нитки, мы вскочили на коней и поехали к стоянке. Сухая пыль улиц превратилась в липкую грязь, которая налипала на копыта и комьями разлеталась по сторонам; но под ней на глубине копыта почва оставалась сухой. По главной улице, полого спускавшейся к нашей стоянке и представлявшей перед тем сухое русло с мелкой галькой, тёк грязный ручей, впадавший в ложбину, превратившуюся в целое озерко жёлтой воды, которое пришлось объехать. Солнце уже ярко освещало рощу, и мы заметили, что нашей палатки нет и не видно ни ребят, ни лошадей. Это заставило нас погнать коней, объезжая озеро.

В роще мы увидели, что палатку порывом ветра сорвало с колышков и снесло в сторону. Ребята не догадались укрепить её, когда начался ветер. Все наши пожитки были основательно промочены и испачканы, так как перед ливнем их засыпало пылью.

— Где же ребята и кони? — вскрикнул я. — Неужели они перепугались бури и ускакали в город к нам?

— Вот они, едут сюда, — ответил Лобсын, указывая на соседнюю рощу.

Оттуда действительно ехали оба верхом, без сёдел, и вели третью лошадь. Подъехав, скатились с коней и начали, перебивая друг друга, рассказывать. Когда налетела пыльная буря, они спрятались в палатку. Сильный порыв снёс её через их головы, и они увидели, что лошади, которые паслись недалеко, ускакали, хотя и с путами на ногах, по ветру, под защиту соседней рощи. Они побежали за ними, а в это время разразился ливень, который они вместе с лошадьми пережидали под деревьями. А потом долго возились, снимая намокшие путы с лошадиных ног, чтобы вести их назад. Промокли они, конечно, с головы до ног, но были в восторге от этого приключения и от того, что вернули лошадей.