Читаем без скачивания Хрупкая душа - Джоди Пиколт

Как ни странно, мама ехать не хотела. В последнее время она как-то странно себя вела: например, подскочила до потолка, когда я застала ее за чтением каких-то нудных юридических бумажек со словами типа «касательно» и «какое бы то ни было компетентное лицо». И когда позвонила Пайпер, она два раза за разговор выронила трубку.

— У меня не получится, — услышала я. — Дел по горло.

— Мама, пожалуйста! — взмолилась я, приплясывая вокруг нее. — Обещаю, я даже жвачку у Пайпер не возьму. Всё будет совсем не так, как в прошлый раз.

Что-то в моих словах ее, очевидно, задело, и, посмотрев на эти бумажки, а потом на меня, она рассеянно сказала:

— Последний раз.

И вот мы уже едем в Конкорд за покупками. Мама все еще не пришла в себя, но я тогда этого не заметила. В машине у Пайпер есть ДВД-проигрыватель, и мы с тобой и Эммой всю дорогу смотрели «Из 13 в 30» (самый лучший фильм на свете). Последний раз мы его смотрели у нас дома, и Пайпер смогла повторить весь танец под «Триллер» Майкла Джексона вместе с Дженнифер Гарнер. Эмма тогда заявила, что сейчас умрет со стыда, хотя я, если честно, подумала, что это круто — помнить все движения Майкла.

Два часа спустя мы с Эммой уже носились по отделу подростковой одежды. Хотя всю одежду, кажется, изготовляла компания «Шлюхи Лтд» — разрезы до пупа и такие заниженные штаны, что можно продавать их под видом гольфов, — нас все-таки восхищало, что мы уже не отовариваемся в детском отделе. Напротив нас Пайпер катила твое кресло по проходам, совсем не предназначенным для инвалидов. У мамы настроение тем временем окончательно испортилось. Присев на колени, она мерила тебе новую обувь.

— А ты знала, что эти пластмассовые штучки на концах шнурков называются по-английски aglets?

— Кстати, знала, — устало ответила она. — Потому что ты мне это рассказала, когда мы в прошлый раз ходили в магазин.

Эмма, привстав на цыпочки, сняла с вешалки блузу, которая, как говорит моя мама, «показала бы весь ее внутренний мир».

— Эмма! — воскликнула я. — Ты шутишь?

— Это надо носить с жакетом, — сказала она, и я притворилась, будто с самого начала об этом знала.

На самом деле Эмма действительно могла это надеть и сойти за шестнадцатилетнюю, потому что у нее уже выросла грудь и вообще она была высокая и стройная, как ее мать. Я жакетов не носила. Меня слишком удручало то, что складки у меня на животе выпирают дальше, чем сиськи.

Я незаметно сунула руку в карман кофты. Там лежал пластиковый пакетик. Я теперь постоянно носила их с собой. Я уже два раза блевала не в туалетах: один раз — за спортзалом, другой — у Эммы в кухне, пока она искала диск у себя в комнате. Я блевала только тогда, когда больше ни о чем уже не могла думать. Меня разоблачат? А боль в животе прекратится? Мне не оставалось ничего иного, кроме как поддаться этому желанию. Вот только потом я ненавидела себя за то, что не сдержалась.

— Тебе это пойдет, — сказала Эмма, протягивая спортивные штаны, сшитые явно на слониху.

— Мне не нравится желтый цвет, — ответила я и отошла в сторону.

Мама о чем-то разговаривала с Пайпер. Вернее, я неточно выразилась: говорила только Пайпер, а мама просто стояла рядом. Она была словно в трансе: кивала в положенных местах, но на самом деле толком не слушала. Она думала, что может всех обдурить, но не такая уж она выдающаяся актриса. Взять, например, тебя. Сколько раз они с папой ссорились насчет этого адвоката, когда ты сидела в соседней комнате? А потом, когда ты спрашивала, из-за чего они спорят, она говорила, что никто ни о чем не спорит. Неужели она думала, что ты настолько поглощена своими мультиками, что ничего не слышишь?

Лучше бы она всё слышала. Как ты спрашивала у меня перед сном: «Амелия, мы всегда тут будем жить? Амелия, поможешь мне почистить зубы, чтобы я маму не просила? Амелия, а родители могут вернуть ребенка, если он им не нравится?»

Что ж тут удивительного, что после этого я гляделась в зеркало на свое уродливое лицо и еще более уродливое тело? Моя мать собиралась отсудить деньги за ребенка, который родился неидеальным.

— Где Эмма? — спросила Пайпер.

— В подростковом. Выбирает себе топик.

— Приличный или такой, в котором в порно сниматься? — уточнила Пайпер. — За некоторые шмотки, которые на вас шьют, надо сажать в тюрьму.

Я рассмеялась.

— Эмма всегда сможет нанять адвоката. У нас есть одна знакомая. Хорошая.

— Амелия! — выкрикнула мама. — Смотри, что ты натворила!

Но она сказала это до того, как опрокинула целую вешалку с блузами.

— Черт… — буркнула Пайпер и поспешила ей на помощь.

Пока она не видела, мама пристально на меня посмотрела и, поджав губы, неодобрительно покачала головой.

Она на меня злилась, а я даже не знала за что. Понурив голову, я брела по чащобе женской одежды, касаясь руками лиан колготок и рукавов. В чем я провинилась?

С другой стороны, а что я сделала правильно?

Она как будто рассердилась, что я упомянула об этой адвокатше при Пайпер. Но ведь Пайпер — ее лучшая подруга. Эта фигня с судом сидела в нашем доме, как динозавр, которого мы якобы не замечали, хотя он тыкался своей гигантской слизкой рожей прямо в наше картофельное пюре. Она же не могла забыть рассказать об этом Пайпер?

Разве что… специально утаила?

Может, поэтому она не хотела ехать за покупками? Может, поэтому мы в последнее время перестали заезжать к Пайпер, как раньше? Когда мама говорила об «ущербе» и о том, что мы получим достаточно денег на твое лечение, я как-то не задумывалась, кто нам эти деньги, собственно, даст.

Если это должен быть врач, у которого она наблюдалась во время беременности… то это, получается, Пайпер.

Я вдруг перестала быть единственным разочарованием в маминой жизни. Но вместо того чтобы почувствовать облегчение, почувствовала лишь тошноту.

Я встала и не разбирая дороги куда-то брела, пока не очутилась в отделе нижнего белья. Слезы текли у меня по щекам, и как назло единственная продавщица на этаже выросла прямо передо мной.

— Малышка, что с тобой? — спросила она. — Ты заблудилась?

Как будто мне было пять лет и меня забрали у мамочки. Впрочем, так оно, по сути, и произошло.

— Всё хорошо, — сказала я, склонив голову. — Спасибо.

Обойдя ее, я двинулась напролом сквозь развешанные лифчики, и один из них зацепился за мой рукав. Лифчик был розовый, шелковистый, в коричневую крапинку. Эмма, наверное, могла бы такой надеть.

Вместо того чтобы вернуть лифчик на «плечики», я запихнула его в карман вместе с пластиковыми пакетиками. Сжав ткань пальцами, я покосилась на продавщицу: не заметила ли? Атлас обдавал кожу прохладой. Готова поклясться, эта вещь билась у меня в руке, словно у нее было маленькое сердечко.

— С тобой точно всё в порядке? — опять спросила женщина.

— Да, — сказала я.

Мне было легко врать, и я с ужасом вспомнила, что яблочко от яблони недалеко падает. Как бы я ни ненавидела свою «яблоню» в этот момент.

Пайпер

Сентябрь 2007 г.

Я всегда говорила, что люблю свою работу за то, что работать, по сути, мне не надо: работает будущая мать, а я просто слежу за событиями.

— Ну что же, Лайла, — сказала я, убирая руку из ее промежности. — Десять сантиметров. Уже почти. А теперь тебе нужно будет напрячься…

Она помотала головой.

— Вы напрягитесь, — пробормотала она.

Роды продолжались уже девятнадцать часов, и я прекрасно понимала, что ей хочется переложить ответственность на кого-то другого.

— Ты у меня такая красавица, — пропел муж, обнимая ее за плечи.

— Брехло! — рявкнула Лайла, но тут возобновились схватки и она, преодолев себя, снова начала тужиться.

Я видела, как головка младенца становится всё ближе; пришлось даже придержать ее рукой, чтобы не выскочила слишком быстро и не порвала женщине промежность.

— Еще! — подстрекала я.

На этот раз головка рванула вперед, как волна прилива. Когда нос и губы прорвали печать кожи, я принялась их высасывать. Голова показалась целиком, и я, накинув на нее пуповину, осторожно подхватила ее и развернула плод, чтобы контролировать плечи. Через пять секунд я уже держала ребенка на руках, как будто взвешивала на весах товар.

— У вас мальчик, — сказала я, после чего он возвестил о своем прибытии в мир истошным воплем.

Муж Лайлы перерезал зажатую пуповину.

— Детка моя, — сказал он, целуя ее в губы.

— Детка… — эхом отозвалась Лайла, когда акушерка вручила ей новорожденного.

Я, улыбнувшись, вернулась к родильному креслу. Наступала обыденная часть священнодействия: ожидание выхода плаценты, похожей на запоздавшего гостя; проверка вагины, шейки матки и вульвы на разрывы и в случае необходимости лечение; обследование анального отверстия. Если честно, родителей обычно настолько захватывает пополнение в семье, что некоторые женщины вообще забывают о нижней половине своего тела.