Читаем без скачивания Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

Лейла.

Облегченно вздохнув, Брайсон повернулся и двинулся дальше вместе с толпой, словно деревяшка, увлекаемая сильным течением. Впрочем, двигаться против потока он не мог бы, даже если бы и захотел. И, уж конечно, он не посмел бы подать Лейле какой-либо сигнал. Брайсон знал, как в Директорате организовывали операции перворазрядной важности – а эта, несомненно, относилась именно к таким. Сил на них не жалели. Агенты-ликвидаторы – они как тараканы: если заметил одного, значит, неподалеку имеются и другие. Но где же они? На первый взгляд могло показаться, что белокурый стрелок из Хартума действовал в одиночку, но это означало лишь, что остальные до времени остаются в резерве. Да, пока что никто из резерва себя не проявил. Но Брайсон слишком хорошо знал манеру действий Директората, чтобы поверить, что блондин был тут сам по себе.

Толпа паломников сделалась к этому моменту совершенно неуправляемой: бурлящее, бушующее скопление перепуганных людей. Некоторые из них пытались бежать по авениде, другие норовили помчаться в противоположную сторону. Толпа, конечно, служила идеальным прикрытием, но это уже начинало становиться опасным. Брайсону и Лейле нужно было как-то выбраться из объятой паникой толпы, затеряться в Сантьяго и найти способ добраться до аэропорта в Лабаколле – километрах в одиннадцати к востоку отсюда.

Брайсон протолкался сквозь поток пешеходов, с трудом увернулся от какого-то велосипедиста и вцепился в уличный фонарь, чтобы его не смело, пока он будет ожидать появления Лейлы. Ник выискивал среди проносящихся мимо людей ее лицо – точнее, ее алый платок, – не забывая, впрочем, высматривать и другие выделяющиеся детали: блеск металла, полицейский мундир, характерный взгляд наемного убийцы. Брайсон понимал, что он, должно быть, выглядит странно – он притягивал взгляды. Особенно он заинтересовал какого-то паломника прячущего что-то – кажется. Библию – в складках монашеского одеяния. Похоже, тот с неприкрытым любопытством разглядывал Брайсона с противоположной стороны бурлящей авениды Хуана Карлоса Первого. Ник встретился с ним взглядом в то самое мгновение, когда паломник вытащил припрятанный предмет на свет божий – только он оказался длиннее Библии и отливал синевой стали.

Пистолет.

Мозг обработал поступившую информацию за какую-нибудь долю секунды, и Брайсон мгновенно метнулся вправо. Он врезался в какого-то велосипедиста и сбил его; велосипедист – мужчина средних лет – гневно завопил, пытаясь удержаться от падения.

Выстрел. В лицо Брайсону плеснуло кровью. Висок велосипедиста превратился в зияющую рану, тошнотворное красное месиво. Крики зазвучали с новой силой. Несчастный велосипедист был мертв, а убивший его стрелок – стоящий футах в пятидесяти отсюда человек в монашеской рясе – продолжал вести огонь.

Что за безумие!

Брайсон откатился в сторону, получив попутно несколько весьма чувствительных пинков в голову и в спину от перепуганных людей, которые разбегались, не разбирая дороги. Он выхватил из кобуры свою «беретту».

– Unha pistola! Ten unha pistola! – закричал какой-то мужчина. (У него пистолет!)

Пули с громким звоном застучали по железному уличному фонарю и посыпались на землю. Брайсон с трудом поднялся на ноги, усилием воли заставил себя успокоиться, отыскал убийцу в обличье монаха и нажал на спусковой крючок.

Первая пуля ударила убийцу в плечо, заставив его выронить пистолет; вторая, пришедшаяся точно в центр груди, сбила его с ног.

Периферийным зрением Брайсон засек слева от себя некий предмет, который, как подсказывали ему инстинкты, являлся оружием. Ник развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как еще один мужчина – тоже в наряде пилигрима, – стоящий в каких-нибудь двадцати футах, целится в него из маленького черного пистолета. Брайсон резко метнулся вправо, уходя с линии огня, но по внезапной вспышке боли в левом плече, прошившей всю руку и докатившейся до груди, понял, что в него попали.

Брайсон пошатнулся, и ноги у него подогнулись. Он рухнул на мостовую. Боль была мучительная; Брайсон чувствовал, как теплая кровь пропитывает рубашку. Его левая рука онемела.

Кто-то вцепился в него. Ник уже начал терять ориентацию – все вокруг виделось словно через пелену тумана. Он готов был ударить нападающего, но услышал голос Лейлы:

– Это я. Сюда. Сюда!

Женщина подхватила его под локоть свободной руки и, поддерживая, помогла подняться.

– С тобой все в порядке! – с облегчением воскликнул Брайсон. Восклицание – совершенно нелогичное, ведь это его ранили, а не ее, – затерялось в общем хаосе.

– Я в порядке. Уходим!

Лейла потянула его в сторону, сквозь беснующуюся толпу, чья паника уже достигла точки кипения. Брайсон заставил себя двигаться, постепенно превозмогая боль и ускоряя шаги. Он заметил еще одного монаха, стоящего в несколько шагах. Монах смотрел на Брайсона и тоже что-то сжимал в руках. Эта картина подстегнула Ника и заставила действовать. Он вскинул пистолет, прицелился – и увидел, как монах поднимает некий продолговатый предмет – Библию, – подносит ее к губам, целует и читает молитву посреди всей этой вакханалии безумия и насилия.

Они оказались у входа в парк – большой, просторный, с подстриженными кустами и рядами эвкалиптов.

– Нам нужно найти место, где вы сможете отдохнуть, – сказала Лейла.

– Нет. Это всего лишь поверхностное ранение...

– Кровь!

– Думаю, это не более чем сильная ссадина. Ну да, пуля явно зацепила несколько кровеносных сосудов, но дело вовсе не так серьезно, как может показаться на первый взгляд. Мы не можем позволить себе передышки. Нам нужно двигаться!

– Но куда?

– Давайте посмотрим. Прямо впереди – через дорогу – собор и площадь Празо-до-Обраидоро, битком забитая людьми. Нам надо смешаться с толпой, раствориться среди этих людей. Куда бы мы ни направились, нам необходимо держаться вместе. – Он почувствовал, что Лейла на миг заколебалась, и добавил: – Мы позаботимся о моей ране попозже. А сейчас у нас есть проблемы посерьезнее.

– Я сильно подозреваю, что вы не понимаете, как быстро вы теряете кровь.

Бесстрастно, словно врач, Лейла расстегнула несколько верхних пуговиц его рубашки и осторожно стянула с плеча пропитанную кровью ткань. Брайсона захлестнула новая волна боли. Лейла осторожно прощупала рану. Боль усилилась, превратившись в зазубренную молнию.

– Ну что ж, – заявила Лейла, – о ране мы сможем позаботиться позже, но кровь нужно остановить прямо сейчас.

Стянув с головы красный платок, женщина туго перевязала Нику плечо и закрепила повязку на предплечье, соорудив некое подобие жгута. На первое время этого должно хватить.

– Вы можете шевелить рукой?

Брайсон поднял руку и скривился.

– Могу.

– Больно? Только не стройте из себя героя.

– Я не герой. Я никогда не пренебрегаю болью. Это один из самых ценных сигналов, которые тело подает нам. И да, рана болит. Но мне случалось испытывать и много худшую боль, уж поверьте мне на слово.

– Я верю. А теперь насчет этого собора там, на пригорке...

– Это главный собор Сантьяго. Площадь, на которой он стоит, – это Празо-до-Обраидоро, иногда еще именуемая Празо-де-Эспанья. Конечный пункт странствия пилигримов. И потому здесь всегда полно народу. Отличное место, если вам надо оторваться от преследователей и найти какой-нибудь транспорт. А нам нужно незамедлительно выбраться отсюда.

Они двинулись по окаймленной эвкалиптами дорожке. Вдруг мимо них с дребезжанием пронеслись двое велосипедистов, едва не зацепив Брайсона и Лейлу, и помчались дальше. Ничем не примечательные велосипедисты – возможно, двое паломников, направляющихся к центру города, – но чем-то это происшествие напугало Брайсона. Возможно, потеря крови притупила его реакцию. Наемники, работающие на Директорат, с дьявольским хитроумием маскировались под благочестивых пилигримов. А значит, любой встречный, любой человек из толпы мог оказаться убийцей, посланным по его душу. Даже на минном поле наметанный глаз сапера может своевременно заметить мину. А тут глазу не за что зацепиться.

«Если не считать знакомых лиц».

В число агентов-ликвидаторов входили люди, которых Брайсон знал – не всех, конечно, лишь некоторых, их руководителей, – с которыми в прошлом имел какие-то дела, пусть даже кратковременные и мимолетные. Их прислали сюда потому, что им будет легче отыскать Брайсона в толпе. Но этот меч был обоюдоострым: если они узнали его, то и он мог узнать их. Если быть бдительным и держаться начеку, он сможет заметить своих врагов прежде, чем они заметят его. Это не такое уж большое преимущество, но это все, чем Ник располагал, и потому следовало использовать его с максимальной выгодой.

– Погодите! – отрывисто произнес Брайсон. – Меня засекли, а значит, засекли и вас. Но они могут пока что не знать, кто вы такая. А меня они знают. А тут еще эта окровавленная рубашка и красный жгут. Нет, нельзя давать им такой козырь.